- Да, - молвил дед Пахом. - Тараканы - это суровое бедствие. Помню, у меня в избе были тараканы, чем я их токмо не травил!
- Чем? - воскликнули литераторы.
- Да химией всякой, и керосином...
- Керосином - это круто, - подумал Стрекозов. - Облил кухню керосином и поджег. Тараканов - как не бывало! Кухни тоже...
- Даже знахарку одну вызывал, - рассказывал дед. - Бабка Маланья три ночи заговаривала, не помогло!
- И как же они исчезли? - Дамкин повторил вопрос, заданный Карамелькину. - Новую избу построили?
- Зачем новую? - удивился дед Пахом. - Не надо новую. У меня и старая ничего! Единственный способ избавиться от энтих животных - уехать на время. Таракан - он кто? Он животное домашнее, живет там, где человек. Кушает что? То, что после человека остается. А если человек уедет куда на месяц али два? Что, таракану с голоду помирать? Нет! Он и уйдет, куда глаза глядят! А ежели еще для профилактики химии разной нафигачить - уйдут, как миленькие, через неделю!
Мудрый дед налил из банки самогону в граненые стаканы и порезал сало.
- Дед Пахом, - прочувственно заявил Стрекозов. - Ты наш спаситель! А что, если мы на недельку к тебе в деревню съездим?
- А что! - кивнул дед, поднимая стакан. - Чего ж не съездить, поехали! Заодно и покосить поможете!
- А! - восхитился Дамкин. - И роман напишем про сельскую жизнь! Я уже вижу главного героя - агронома.
- Агроном у нас - сволочь! - сознался дед Пахом. - Намедни с председателем и милиционером у меня самогонный аппарат изъяли!
- Вот гады! - поразились литераторы.
- Да ничо! - хитро прищурился дед. - То был старый аппарат, потому и лежал на виду для конспирации. А у меня еще два новых есть! Давай-ка хряпнем по маленькой!
- За деревню! - провозгласил Дамкин.
- За город! - отозвался дед Пахом.
- За слияние города и деревни! - объединил тосты Стрекозов, и друзья выпили по полному стакану деревенского самогона.
- Хорошо пошла, анафема! - выдохнул дед Пахом и закусил соленым огурчиком. - Так когда едем?
- Ты ведь за колбасой приехал?
- Ну!
- Завтра утречком встанем, затаримся колбасой и поедем помаленьку...
- Ну, тогда еще по маленькой, - кивнул дед Пахом. - Под сальце с огурчиками!
Глава следующая
В гостях у деда Пахома
Когда Всемирный Потоп обрушился на землю, только дед Пахом смог взять каждой твари по паре и спрятаться с ними на сеновале. А потом, когда потоп схлынул, все твари разбежались по всей земле. Поэтому на нашей земле так много тварей.
Дамкин, Стрекозов 'Толстая книга'
На следующий день, отоспавшись после банки самогона, полив всю квартиру взятым у соседки дихлофосом и съев все продукты, которые были в доме, чтобы тараканы погибли с голоду, литераторы Дамкин и Стрекозов с дедом Пахомом отправились к нему в деревню.
Сев в поезд, литераторы решили сразу же отметить свою поездку к деду Пахому и упились до такого состояния, что не помнили, как доехали. Заботливый дед Пахом с помощью проводника вытащил их из вагона, погрузил на подводу, привез в свою избу и уложил спать на сеновале.
Летнее утро было солнечным и ласковым. Сквозь щели сарая проникали теплые лучи, щекоча лица литераторов. После непродолжительных попыток закрыться от солнца, Дамкин оглушительно чихнул и проснулся, заодно разбудив и Стрекозова.
- Доброе утро! - донесся со двора голос деда Пахома.
- Ба! - удивился Дамкин. - Никак дед Пахом! Как это мы к нему попали?
- Перепил, что ли? - хмуро спросил Стрекозов. - Тараканы у нас в квартире, вот мы и поехали к деду Пахому в деревню, чтоб они там в Москве от голода либо передохли, либо эмигрировали к соседям.
- А, - вспомнил Дамкин. - В натуре!
- Во, во! - крикнул со двора дед Пахом. - Я тута подумал: а если таракан вырастет размером с корову, будет ли от него польза народному хозяйству? На нем, наверно, можно будет дрова возить али поле пахать? Ась?
- Дед, такого увидишь - и сразу разрыв сердца! - отозвался Дамкин.
- Это с непривычки. Я к своей бабке тоже не сразу привык, хотя и красивая была, не то что таракан, - рассудительно сообщил дед.
- А ну их, тараканов, на фиг! - сказал Дамкин, вставая и делая зарядкообразные движения. - Стрекозов, вставай!
- Не мешай! - огрызнулся Стрекозов. - Я стихи сочиняю про сельскую жизнь.
Селянка, рассмеши меня стриптизом,
Как грустно мне копать твой огород!..
- Ну, ну, Стрекозов уже огород взялся копать, - хмыкнул Дамкин и вышел во двор.
Дед Пахом рубил дрова. Он ставил на колоду большое полено, с громким вздохом поднимал тяжелый колун и, крякнув, обрушивал его на полено, которое разлеталось на две половинки. Дамкин, который давно уже не видел, как колют дрова, некоторое время зачарованно следил за действиями деда Пахома.
- Что, попробовать хошь? - спросил дед, отдуваясь.
- Не, - сознался Дамкин. - У меня не получится.
- А чо тут получаться? Поднял топор, опустил, хряп и пополам!
- Хряп и мимо. Прямо по ноге.
- И чему вас в городе учат?
- Вот узнать бы! - согласился Дамкин. - Пойду-ка я лучше искупаюсь. Речку-то вашу еще не загадили?
- Да пока нет. Химзавод, слава КПСС, ниже по течению построили, там все и засрали, а у нас чисто! Даже рыба есть.
- Эй, Стрекозов! Ты свой стишок сочинил? А то пойдем купаться!
- Не стишок, а стихотворение, - пробурчал Стрекозов, выползая из сарая на свет божий. - Я бы даже сказал, поэмку.
- Пойдем, пойдем! - поторопил друга жизнерадостный Дамкин, и литераторы побежали по деревенской улице к реке.
Улица плавно перешла в тропинку, а тропинка привела к небольшому дощатому мостику, на котором веснушчатая деревенская девушка в ситцевом платье и кирзовых сапогах полоскала белье.
- Доброе утро, селянка! - поздоровался Дамкин.
Девушка смерила литераторов недобрым взглядом и молча отвернулась.
- Невежливо, - заметил Дамкин и начал раздеваться. Раздевшись до трусов, синих в горошек с белыми полосками по бокам и белой надписью 'Адидас' на заднице, Дамкин, словно бегемот, плюхнулся в воду, подняв целое облако брызг.
- Стрекозов, какой кайф! Ныряй!
- Щас! - отозвался Стрекозов и, тоже раздевшись до таких же, как у Дамкина, трусов, только красного цвета, медленно зашел в воду.
- Хороша водичка, - сказал он веснушчатой девушке и, видя, что она не отвечает, обратился к Дамкину. - Дамкин, по-моему, наша селянка не понимает по-русски!
- Пошел ты в жопу, козел! - вдруг сказала селянка на чистейшем русском языке таким грубым прокуренным голосом, что Стрекозов окунулся в воду с головой, а когда вынырнул, она уже собрала свое бельишко и, тяжело хлюпая сапогами, поднималась вверх по тропинке.
