точно не навестить меня. Тебе что-то нужно, да?
— Отдать тебе кое-что, — Шатир достал из-за пазухи какой-то свиток. — Помнишь, в башне на столе два лежало, один для меня был, а второй я прочитать даже не смог, для тебя он. В моем так и написано. Тебе отдать. Мозги-то у меня раньше получше были. Я решил, надо слушаться. Как только сила появилась — сразу сюда.
— Так и сразу?
— Сразу. Я себе прежнему решил доверять. Сказано тебе отдать — лучше отдать.
Он протянул мне свиток. Я лишь мельком пробежала его глазами, весь свиток был исписан мелкими черточками и точками — ничего непонятно. И бросила его подальше на диван.
— Я там ничего не понимаю, — ответила я на вопросительный взгляд.
— Лика, я только его тебе отдать хотел. А потом уйти. Я же понимаю, что у тебя своя тут жизнь. И нельзя вмешиваться. Но… я тебя так рад видеть! И соскучился сильно. — Шатир робко, совсем на него не похоже, смотрел на меня.
И я растаяла. Я долго плакала, обнимая его. Такой близкий мне человек, практически родной. Сама не знаю почему, но он стал для меня столь важен.
— Я тоже скучала, мне так плохо без вас было!
— Не надо, милая, мне уйти будет трудно, — его руки затряслись.
— Но ведь не прямо сейчас?
— Почти… Что у тебя с головой?
— Новый год у меня. Карнавал.
— А-а… — он с интересом меня разглядывал. — Ты изменилась. Не только снаружи.
— Я знаю. Ожидал увидеть прежнюю?
— Ожидал… я вообще боялся, что ты переехала. Столкнулся бы тут с мужиком каким-нибудь и пытался бы объяснить, что пришел с миром.
Я невольно рассмеялась. Потом засуетилась.
— Не знаю, что тебе предложить. Может помыться хочешь? Будешь чай? — вопрос показался дурацким.
— Лучше кофе, — его лицо прояснилось.
— Пойдем, — я отвела его на кухню и выгребла все из холодильника.
Молча, мы сидели и пили кофе. Я смотрела на него, ужасно не вписывающегося в мою кухню. Внутри у меня была такая тоска, хотелось выть. Наконец, я не выдержала.
— Как вы там? Расскажи обо всех.
— Ты уверена, что хочешь знать? Может, не надо напоминаний.
— Ты их и так разжег, появившись снова в моей квартире. Рассказывай. Сколько времени у вас прошло?
— Ну, — Шатир прищурился, — у нас всего месяц. За достойный возврат сферы Совет нас всех наградил. Ты энергию-то всю очистила, через себя пропустила. Так что теперь ее хватит еще лет на триста. Сфера вновь у Совета, на старом месте. Копит силы. Наемники наши, кто уцелел, теперь стали знаменитыми и кучу денег зарабатывают, наверное, за свои услуги. Кирд с ними из Тарвина уезжал. Где сейчас — не знаю. Да мы с ним особенно и не общались. Я все там же, при Совете. Только более значимый, — он приосанился. — Вот, вкратце, и все.
— Все?
— Да, — он хитро улыбнулся, — а про кого ты еще хотела услышать?
— Ты знаешь, не томи.
— Элрон все-таки женится на Лие…
Я застыла от неожиданности.
— Не может быть!
— Может. Мы как раз сидим и отмечаем все их помолвку. Так что, я, собственно, с праздника к тебе. Они тебе привет передают.
Я сидела, молча мешая остывающий кофе.
— Праздник… Здорово там, наверное…
— Да, вот только вспоминали, как ты к ней с синяком на пол-лица явилась. — Он натянуто засмеялся.
— Я сейчас приду, — едва сдерживаясь, я побежала в ванную. Остановить текущие слезы не получалось. Почему мне закрыли этот путь? Почему я должна довольствоваться только воспоминаниями? Почему я не могу увидеть тех, кого хочу?
Вода крупными каплями стекала по мокрому лицу, перемешиваясь с солью слез и шлепками ударяясь о раковину. Я почти что видела перед собой залитую светом залу Лии, кучу гостей, сидящих и полулежащих за столами и улыбающееся светящееся лицо Элрона, повернутое к эльфийке.
— Знаешь, Шатир… — вылетев из ванной, я с испугом уставилась на пустой стул и чашку. — Шатир! — но ответом мне была тишина. Мой маг исчез так же, как и появился.
Долго еще я сидела на кухне и рыдала по своим ушедшим фантазиям. Но сказка вновь вернулась туда, где ей и суждено было быть.
Появление Шатира здорово пошатнуло мои нервы и чувства. На следующий день я свалилась с диковинной болезнью, называемой депрессия. Слабым голосом соврала начальнице про простуду и выпросила себе неделю отпуска, ровно столько я посчитала нужным для себя, чтобы прийти в норму.
Я блуждала по квартире, пугая зеркала красной шевелюрой, так чудесно оттеняющей мои красные глаза, гуляла по заснеженному городу, смотрела телевизор, щелкая по всем каналам сразу.
Жизнь понемногу возвращалась.
Так прошло три дня.
— С Рождеством! — В девять утра бледное лицо Вадима в моем дверном проеме не очень радовало…
— Ты все еще красно-зеленая? — Он застыл, — Тебя уволили?
— Еще нет. Я в отпуске.
— Сейчас?
— Почему бы и нет? Сейчас в Париже новогодние распродажи.
— Болеешь?
— Угу.
— Лекарства какие-нибудь нужны?
— Да заходи ты уже! — Я втащила его в квартиру. — Зачем пришел в такую рань?
Вадим вытянулся на моем старом диване и с тревогой рассказывал о своей первой ссоре с Наташей. Прямо как на приеме у психолога. Таких эмоций я у него никогда не видела. С удивлением, я слушала его пылкие речи о вредоносности и глупости всех женских особей.
— Ты представляешь, внимания я ей мало уделяю и про три месяца забыл… Кто вообще вам в головы вбил, что месячные надо отмечать? Три месяца встречаемся и каждый месяц надо помнить этот день! А если я с ней больше года буду? Это мне помнить надо шестнадцатый месяц нашего знакомства? Потом первый раз, когда поцеловались, первый раз секс, первый поход в кино, встречу с родителями и праздник каждый день? А времени я ей мало уделяю почему? Вы не знаете, откуда деньги берутся на все те безделушки, которым вы так радуетесь? На что мне ее в ресторан водить, если я работать не буду, у родителей, может, просить? Она в своем институте дурака валяет, и понятия не имеет, что значит договор составить грамотно. Вы вообще о чем-то, кроме внимания к своей персоне, думать можете?
— Вадим, ты определись, либо тебе весь женский пол насолил, либо одна Наташа.
— Да у нее требования сплошные! И еще угрозы какие-то. Ты ко мне приехать не смог, значит я с подругами в клуб пошла.
— Ну и что? Не дома же ей сидеть без тебя.
— А кто запрещает? В клуб — иди на здоровье, только ведь надо подчеркнуть, что мол там парней симпатичных много, у которых времени свободного много. Эти парни на шее у родителей еще сидят!
