— Я не знаю, что говорить, — он сильнее прижался ко мне.
— Что угодно… маленьким ты был когда-нибудь?
Он замолчал.
— Маленьким… в голову ничего не идет… Меня чуть из школы не выгнали. — Он улыбнулся мне в щеку. — Однажды к нам приходит мельник — просит помочь: тварь какая-то у него в сарае завелась. Дайте мне, говорит, мальчишек ваших — пусть поймают, силы попробуют. Вот нас вчетвером и снарядили.
Мы к мельнику на рассвете пришли, переполненные боевым духом и с пустыми руками — рассчитывали мигом управиться — и тут нам слава и почет. И почти до заката нас эта тварь по всему сараю гоняла. Он у него огромный оказался. Морок завелся. Они темноту любят. Сам он не больше зайца, а близко не подойдешь — магией откидывает. А на солнце сгорает тут же. И вот мы четыре дурака по всему сараю за ним весь день. Потом решили крышу разобрать — чтобы светлее было, и на солнечный свет его выгнать — никак. А под конец дня он все медленнее и медленнее бегать стал и магией уже не так сильно плюется. Потом вовсе свалился. Измором взяли. И мы чуть живые — старались. И вот беру я его и выставляю как раз под разобранной посередине крышей. Он на свет попадает и вспыхивает. Мне руку обжигает. Я его, естественно, роняю. А вокруг солома. — Элрон затих, глухо смеясь. — В общем, сарай сгорел мгновенно. От него мельница занялась. Хозяин с хозяйкой живы, а мы каждый по мешку муки вытащить успели. Вся школа над нами смеялась, а родители до сих пор вспоминают, как за новую мельницу расплачивались. Вот моя первая победа.
Рассвет мы встретили сидя у потухшего костра и тесно прижавшись к друг другу, рассказывая каждый про свое. Удобно устроившись у него между колен и упираясь в него спиной, я смотрела как над деревьями поднимается багровое солнце, становясь все ярче и ярче, светлее и светлее. Рубашка свалилась, обнажая плечо с взлетающим драконом. РавИер тихо пробежал по рисунку кончиками пальцев и прикоснулся губами.
— Я уже давно на стороне дракона…
Когда мы вернулись к зевающему Шатиру, тот лишь тяжело вздохнул, глядя на нас. И молча стал собираться. Но потом все же пробурчал:
— Самое время. Начали бы месяц назад, уже бы надоели друг другу и разругались. А так…
— Ничего не меняется, Шатир. Я с вами до Холмов. Довожу вас, чтобы в лесу не бросать, смотрю на город и со спокойным сердцем возвращаюсь.
— Со спокойным?
— Не начинай!
Довольно быстро мы выбрались на дорогу. Маг топал далеко впереди, не оборачиваясь на нас и всем своим затылком показывая, что он думает. Но это меня мало заботило. Я пыталась сосредоточиться на чем угодно: на деревьях вокруг, на своих ногах, на последнем взгляде на город, пыталась запомнить, во что одеты мои спутники до мельчайших подробностей. Это отвлекало и спасало.
Шатир впереди остановился, разглядывая горизонт. Когда мы подошли он настороженно чуть ли ушами не водил.
— Странно, что дорога такая пустынная. Никого нет. Город уже скоро, а тут как вымерло все. — Шатир поудобнее перебросил свою ношу через плечо.
— Не нагнетай. — Элрон огляделся по сторонам. — Насмотришься еще в городе на толпы.
— А сам чего нервничаешь? — маг ехидно крякнул, не оборачиваясь. — Ты еще у поворота головой вертеть начал.
— Я всего лишь осматриваюсь…
Мы прошли еще немного по пустынной широкой вытоптанной дороге.
— А вот и люди! Сюда скачут. — Мы наткнулись на Шатира, внезапно остановившегося и указывающего вперед.
— Тебе же не нравилась пустая дорога. — Элрон вгляделся вдаль. — Вот тебе компания. Это солдаты. Шестеро.
— Прятаться будем?
— Чего нам бояться? И куда ты тут спрячешься? Натворить мы еще ничего не успели. Проедут мимо.
Но мимо они не проехали.
Еще толком не доехав до нас, мы услышали крики:
— Вы что, с ума посходили? Быстро в город!
Поравнявшись с нами, передний всадник проорал нам в лица: «Живо на коней!»
— Да что случилось? — Шатир отступил от хрипящей взмыленной лошади.
— Если с дороги не уберетесь, прямо под сапоги таросам попадете.
— Как таросам?
— Мне ехать надо. Или садитесь, или сами их расспрашивать будете скоро.
Элрон подсадил меня на лошадь позади одного из солдат. Спустя минуту мы быстро помчались вдоль дороги к городу.
В голове у меня вертелось только упоминание про таросов. Что это значит? Что они забыли возле Холмов? Что вообще происходит?
А потом лошади вынесли нас на небольшой холм, открывающий вид на равнину, раскинувшуюся перед пограничным городом. В глазах у меня потемнело: перед городом, оставляя километр до его стен, стояла армия Совета.
Лошадей резко осадили у первых рядов, нас практически скинули на землю.
— К городу скорее, там укроетесь! — говоривший с нами ранее всадник повернул коня, и его отряд умчался дальше, оставив нас среди сидящих на земле солдат. Кто-то кидал кости, кто-то просто лежал, вытянувшись под жарким солнцем, не снимая доспехов. Все напряженно ждали.
— Что тут происходит? — Шатир коснулся плеча пожилого воина, угрюмо ковыряющего землю пальцем. — Зачем армия?
— Таросы идут, — мужчина бросил свое занятие и поднял на нас голову. — Огромная армия. Три дня назад заметили. Скоро уже тут будут. Вот, готовимся к приему. Вам в город лучше. Та еще мясорубка будет! Вон, и магов подогнали. — он кивнул куда-то влево. — Солдат нагнали — жуть. Еще в городе армия ждет. Там катапульты. Планируют их оттуда раздавить. И чего им у себя не сиделось? — воин вновь уткнулся в землю. — Раскатают их тут катапультами. А мы добивать будем.
Элрон судорожно схватил меня за руку и развернул Шатира к городу.
— Идем! — он потащил нас через ряды ожидающих боя солдат. — Быстрее!
Мы почти бегом пробирались сквозь разложенное оружие и потные тела, преющие в доспехах на солнце. Те провожали нас взглядом и вновь обращали лица в сторону дороги.
И только когда мы, наконец, выбрались из этого скопления металла, и отошли на приличное расстояние Элрон отпустил мою руку.
Стром потными руками неуклюже прижал к себе огромный щит. С тяжелым мечом и громадным щитом он чувствовал себя не в своей тарелке среди угрюмых сосредоточенных магов. Он с грустью подумал о том, что если его старикашка начнет передвигаться, то он вряд ли поспеет тащить за ним все это барахло. Впрочем, выбора не было.
Вчера, когда Стром намывал посуду после ужина, на кухню вполз старый маг, у которого Стром числился помощником, нянькой и домработницей по совместительству.
— Парень, ты же хотел подвигов и славы? — старикан мрачно провел костлявым пальцем по вымытой тарелке.
Стром неуверенно кивнул.
— Вот завтра и представится тебе такая возможность. — маг развернулся и заковылял прочь, оставив Строма размышлять над сказанным. Всю ночь тот строил предположения. Картины рисовались одна радужнее другой: вот, наконец, его дар признают и доверяют что-то очень ответственное, все просят его решения, прислушиваются к нему… Стром конечно понимал, что оценить его, торчащего то на кухне, то в
