угасающей свечи еле-еле держался в воздухе. Таюшка плакала, уткнувшись Кирду в плечо. Я молча глотала сопли. Когда пение закончилось и последние ноты растворились в летней ночи, я не выдержала, пошла в повозку и достала из сумки плеер. Батарейки еще работали. Удалившись далеко в кусты, я несколько минут слушала ставшую уже странно позабытой музыку. Никакого сравнения с пением эльфов она не выдерживала, но разгоняла тоску, навевая воспоминания о доме. И долго еще я лежала на теплой земле, вдыхая запах травы и вспоминая прошедшие годы. А когда вернулась, обстановка перед костром переменилась. Песни кончились и многие разошлись спать. Кирда нигде не было, а Таюшка сидела, невидящим взглядом уставившись в огонь костра, поджав под себя ноги. Из ее глаз текли слезы.
— Ладно тебе, хватит плакать, — я ласково потрепала ее по толстой косе, — меня тоже как за душу песни их взяли. Хоть и слов не знаю. Даже смешно. — Таюша повернула голову и как будто посмотрела сквозь меня.
— Ты права, во всем права, — и столько боли было в ее словах, что я испугалась. Потом она встала и шатаясь пошла к повозке, — спать пойду…
Время нашего путешествия подходило к концу. Была еще остановка в большом городе, и втроем мы ходили смотреть ярмарку. Таюшка ахала при виде бус и украшений, а я жадными глазами искала что-нибудь сладкое. Ужас как хотелось просто засунуть в рот ложку сахара и посмаковать.
Купив по сладкой булочке и несколько пирожков, которые я собиралась стрескать в гордом одиночестве, мы застряли в толпе перед помостом, где зазывала кричал о начале состязаний.
Всех желающих приглашали побороться с местным чемпионом, который стоял тут же, гордо подняв подбородок кверху. О награде умалчивалось, говорили, что победителю достанется почет и уважение, и подарок для любимой.
Несколько желающих вылезли на помост, но были биты. Местный чемпион, довольно худой и костлявый мужичок, оказался на редкость уворотливым, быстро наносил удары противникам и исчезал из их поля зрения, пока те соображали, что к чему. Народ смеялся, и монеты сыпались на помост.
Кирд какое-то время наблюдал за происходящим, а потом сунул Таюшке свертки.
— Подержи, я тоже пойду.
— Ты что, с ума сошел, нам только тебя потом отхаживать не хватало, — я дернула его за руку.
Он повернулся ко мне и довольно подмигнул.
— Переживаешь, значит?
— Переживаю. Как тебя потом до лагеря тащить?
— На руках у двух прекрасных девушек, — он мечтательно прикрыл глаза. Потом встрепенулся. — Я вполне могу его побороть, вот увидите. Ну, будет парой синяков больше. — И Кирд рванулся на помост, выдирая руку.
— У нас еще желающий, — зазывала торжественно поприветствовал расстегивающего пояс Кирда. Толпа одобрительно загудела в предвкушении.
Противники встали напротив друг друга. Рослый плечистый Кирд выигрышно смотрелся против костлявого чемпиона. Таюшка завороженно глазела на сцену.
Вначале Кирд пропустил несколько ударов, но потом, приноровившись, стал ловко уворачиваться и отвечать противнику.
— А ведь может побить, — улыбнулась я Таюшке. — Смотри, как вертится. — Никогда не любила драки, но бой двух мужчин зачаровывал. Казалось, они танцуют, нанося удары не по настоящему.
Кирд и правда победил, с расплющенным носом и тяжело дышащий, он наконец уложил бывшего чемпиона. Держась за бок, весьма довольный собой, он поднялся, и толпа радостно заорала. Видимо, многие знали заранее, чем все закончится. Представление было рассчитано на вновь прибывших.
Зазывала склонился над поверженным и неторопливо поднялся, вкрадчивым голосом донося до толпы, что участник состязания имеет право передать кому-либо другому столь почетную обязанность как сражение и победа, и костлявый как раз пользуется этим правом. Вслед за этим на стоящего с отвисшей челюстью победителя выползло нечто, отдаленно напоминающее кирпичную стену.
Я вздохнула с ужасом. Огромный, троллеподобный новый участник потряс кулачищами и издал злобный рык, на который толпа радостно ответила воплями. Такому работать где-нибудь вышибалой, никто и близко не подойдет. Большая массивная голова держалась на толстой бычьей шее. Квадратное туловище крепко стояло на коротких кривых ногах. Рослый Кирд терялся рядом с этой громадиной.
— Да он же его сметет, — я затрясла стоящего рядом мужчину. — Это развод! Нечестно! Остановите бой! — заорала я уже в толпу.
— Все честно, таковы правила и никто их не нарушал. Противник так же может воспользоваться этим правом и выставить вместо себя кого-нибудь другого.
— Да кто пойдет на эту стенку в здравом уме, — я видела как Кирд кисло улыбнулся. Он понял, что победа ему не светит, но отступить для него значило опозориться при всех, особенно при девушках.
— Кирд, не дури, — я прорвалась к помосту и пыталась перекричать толпу, дергая его за штанину. — Откажись, все нормально будет, тебя все поймут, с ним же нельзя драться, нельзя с валуном драться!
Кирд, не глядя на меня, шагнул вперед, и его тут же снесло ударом в торс. Парень вылетел в толпу, которая радостно заулюлюкала, и приземлился в метре от помоста. Мы с Таюшкой подбежали к нему. Кирд лежал, тяжело дыша, мутными глазами обводя присутствующих. Если после такого удара он подымется, нам очень повезет. А если он ребра себе сломал? — пронеслось у меня в голове.
— Как ты себя чувствуешь? — Таюшка наклонилась к самым губам, чтобы расслышать ответ.
— Как он себя может чувствовать? — я зло оттолкнула ее, и стала расстегивать на нем рубашку. — Как наковальня под молотом!
Под тканью рубашки по груди разливалось синевой с красным оттенком пятно.
— Ребра целы? Дышать нормально можешь или больно?
Кирд глубоко вдохнул и наконец ответил.
— Вроде цел. Больно, но все целое.
— Идти сможешь? Мы тебя дотащим… — на самом деле я с трудом представляла, как мы с хрупкой Таюшкой будем тащить эти добрые 100 килограммов до самого лагеря.
— Заберите его вещи, — раздался голос у меня над головой. Я оглянулась и увидела его, того самого сероглазого, из четверки всадников. Как нельзя кстати. Будет помощь.
— Я его донесу. — Раздвинув толпу, он склонился над Кирдом, прощупал ему грудь и собирался приподнять, как в толпу спрыгнул зазывала.
— Я полагаю, победитель определен, — хитро произнес он. — Тогда с побежденного плата за бой и проигрыш.
— Какая еще плата?
Зазывала ткнул на прилепленную к помосту табличку, которую я все равно не могла прочесть.
— Сколько? — я зло полезла за деньгами, но тут захрипел Кирд.
— Нет, не определен, я могу драться. — и задергал ногами, силясь встать.
Я и Таюшка обалдели от такого безумия. Сероглазый молча попытался поднять Кирда и увести, но тот начал сопротивляться и мычать что-то насчет продолжения боя.
Зазывала тут же уцепился за его слова. День грозил принести ему хорошую прибыль.
— Ваш друг уверен, что может участвовать. Почему бы и нет?
— Победитель определен! Вы же видите, он не может больше. Ваш булыжник победил, — я злобно смотрела на зазывалу.
— Могу, — Кирд словно издевался и активно лез на рожон.
Сероглазый переводил взгляд с одного участника действа на другого, явно что-то обдумывая. Внезапно он быстро остановил попытки встать, наклонился и что-то прошептал Кирду на ухо. Тот изменился в лице и на мгновение замер. Потом перевел взгляд и осмотрел шепчущего. Медленно, как во сне, он встал, опираясь на его руки, и проговорил:
— Я пользуюсь правом и передаю бой другому, — Кирд тяжело махнул рукой на Сероглазого. — Ему!
У меня вырвался стон отчаяния.
— Вы все с ума посходили, — я соображала, как мы потащим два полутрупа к каравану. Передать
