— Главный офис.
— Кто именно? — спросил я.
— Я не имею права сказать вам это.
— Кто бы он ни был, он наверняка знает, что мы делаем работу по-своему, — сказал я.
— Да, и ты можешь передать это ему, — сказал Макс. Эд пожал плечами.
— Скажи инспектору, пусть проваливает, — сказал Макс.
— Ладно, ладно, — проворчал Эдди. Он подошел к инспектору. По разговору было видно, что инспектор настаивает на своем. Отрицательно по качав головой, инспектор подошел к нам.
— Я извиняюсь, ребята, — сказал он, — но я не могу уйти. Я должен проследить, чтобы никто не видел его лица.
— Нам совершенно наплевать, кто он такой, — от ветил я. — Нам наплевать, даже если это президент Соединенных Штатов. Для нас это просто покойник, так что не беспокойся. Мы не будем смотреть на парня. И никто не будет.
— Я должен проследить, — настаивал он.
— Ладно, тогда мы не будем этим заниматься, — ответил я.
К разговору подключился Эдди:
— Не беспокойтесь, инспектор. Они сделают все, как надо.
Инспектор смерил нас долгим взглядом, зло чертыхнулся и вышел из квартиры. Мы с Максом подошли к покойнику, я снял с него простыню. Даже в таком состоянии он имел весьма презентабельный вид. Он был среднего возраста, и его лицо показалось мне знакомым.
— Я ведь где-то видел этого парня, — сказал я и пригляделся повнимательней. — Да, точно, я часто встречал его на Бродвее. Он любил девушек. Он отъявленный бабник. — Я повернулся к Эдди:
— Этот парень вроде бы судья, да?
Эдди кивнул:
— Да, он был судьей Верховного суда.
Я взглянул, куда попала пуля. Пулевое отверстие было в животе. Кровь все еще стекала на пол тонкой струйкой.
— Посмотри, нет ли здесь где-нибудь изоляционной ленты, — сказал я Эдди, — и найди мне какую- нибудь тряпку.
Через некоторое время Эдди вернулся с мотком изоленты и полотенцем. Я оторвал кусок от полотенца, заткнул рану и закрепил изолентой. Эдди шепотом спросил:
— Можете вы его убрать прямо сейчас?
— Нет, не в такое время, — ответил я.
— Жена этого парня, — Эдди махнул рукой в сторону спальни, — должна вернуться из-за города сегодня утром.
— Узнай, в какое время она прибывает. Мы постараемся убрать труп до ее появления.
Эдди скрылся в спальне. Вернувшись, он сказал:
— Парень говорит, что вы должны убрать его прямо сейчас. Его жена возвращается ранним утром.
— Да пошел он к черту! — сказал я. — Как это будет выглядеть, если чистильщики ковров начнут выносить ковер из дому в четыре часа утра?
— Да, — согласился Эдди, — это будет выглядеть подозрительно. Но все равно надо избавиться от него как можно скорее.
— Перестань дергаться, Эд, — сказал Макс. — Мы уберем его. Ну ладно, — продолжил он, — поскольку раньше восьми утра ничего сделать нельзя, то мы, пожалуй, на время исчезнем.
Эдди остался в квартире вместе с адвокатом, мы с Максом ушли.
Глава 40
Мы отправились прямо на Томпсон-стрит. Пит был в своей мастерской и занимался новым делом. Ему пришло в голову попробовать печатать почтовые марки. Большое количество стандартных блоков лежало на столе.
— Прямо из-под пресса! — довольно хихикнул Пит. — Ну, как они выглядят?
Я взял один блок.
— А вот настоящие, — сказал Пит, протягивая мне другой блок, который достал из стола. — Видишь какую-нибудь разницу?
Я сравнил марки между собой. На мой взгляд, они ничем не отличались.
— Я нанял несколько отличных граверов, — довольно сообщил Пит. — Раньше они работали на итальянском монетном дворе.
Он провел нас в небольшую кладовую. Все стены ее были увешаны полками с небольшими ящичками. Он с гордостью продемонстрировал нам свою коллекцию. Ящички вдоль одной стены содержали изготовленные им этикетки на любые спиртные напитки местного или иностранного производства. В других ящичках были гербовые марки США и поддельные мексиканские и американские купюры.
— Когда-нибудь, — мечтательно проговорил Пит, — я сделаю такую купюру, которую даже эксперты не смогут отличить от настоящей.
— А такое когда-нибудь случалось? — спросил я.
— Нет, но когда-нибудь произойдет. Об этом мечтает каждый, кто занимается нашим бизнесом: напечатать идеальную купюру.
Из одного ящичка Пит достал сертификаты о смерти и похоронах и вернулся к столу.
— Мужчина или женщина? — спросил он.
— Мужчина, — ответил Макс.
Пит заполнил и проштамповал справки. Мы сказали «Привет!» и ушли. От Пита мы поехали в «Райский сад». В заведении были только Простак и Косой в компании с танцующей командой из двойняшек. Похоже, мы прервали что-то важное. Мы закрыли заведение, а двойняшкам пришлось взять такси. Заехав в бани Лутки, мы несколько часов поспали, затем ненадолго заскочили к массажисту и взбодрились, по-быстрому окунувшись в холодный бассейн. В семь тридцать мы прибыли в похоронное бюро. Косой и Простак отправились за грузовиком к чистильщику ковров Клеми, а мы с Максом, взяв большой кусок мешковины, толстую иглу и моток прочных суровых ниток, поехали прямо на место.
Эдди встретил нас в дверях квартиры. Он выглядел очень усталым.
— Этот урод действует мне на нервы больше, чем покойник, — сообщил он нам.
Мы взглянули на адвоката. Он был растрепан и имел совершенно затравленный вид. Когда мы стали заворачивать покойника в ковер, он тоскливо, точно пьяный, пробормотал:
— Этот китайский ковер стоит пять тысяч долларов.
Не обращая на него никакого внимания, мы обмотали ковер мешковиной, и я надежно зашил ее по краям. Потом минут двадцать мы сидели, курили и ждали Косого и Простака.
Они вошли, уже одетые в форму чистильщиков ковров. Грузовой лифт оказался недостаточно высоким, и лифтеру пришлось поднимать проволочную крышу кабины, чтобы ковер поместился.
На улице мы с Максом отошли в сторонку и наблюдали, как Косой и Простак борются с громоздким свертком, пытаясь запихнуть его в грузовик. В конце концов им это удалось, и они уже собрались отъезжать, когда к ним подошел полицейский. Мы с Максом торопливо приблизились, чтобы узнать, чего он хочет. Полицейский спорил с Косым и говорил ему, что груз выступает за задний борт автомобиля и по правилам к концу груза необходимо прикрепить красный флажок. Я отправил Косого обратно в квартиру, чтобы он нашел там кусок красной материи, даже если его придется оторвать от пальто или платья. Он вернулся с большим куском красного шелка, судя по всему, оторванного от платья, и привязал его к выступающему концу. Больше никаких проблем не возникло.
В похоронном бюро был только Розенберг. Он готовился к похоронам, которые должны были состояться где-то в середине дня. Макс сказал Розенбергу, что он может пока свалить. Мне не понравилась интонация, с которой Розенберг ответил: «Хорошо, раз уж вы так хотите», и решил, что потом надо будет обсудить с Максом, многое ли этот Розенберг успел разнюхать. Косой привел из гаража катафалк, а мы с Простаком, подогнавшим грузовик к задней двери, вытащили сверток, распаковали его и положили покойника в сосновый гроб. Полчаса спустя Простак уже увозил на катафалке тело в последний путь. Вслед за катафалком Косой на «кадиллаке» вез нескольких стариков — наемных плакальщиков, одолженных нами в
