пыталась освободиться. Безуспешно. В полночь, остервенев от усталости и нервоного раздрызга, она смирилась, легла на диван и тот час заснула. Утро не принесло изменений. Разве что Рубаняк перебрался с пола в гостиной на кровать в спальню.
Ира заглянула в соседнюю комнату. Директор, разметавшись в белых простынях, сладко спал, подложив ладошки под щеку. Он нашел в себе силы не только подняться, добрести до кровати, но и раздеться. Ира в сердцах сплюнула. Почему этот упырь спит в своей постели, а она вынуждена ночевать на чужом диване?
…
— Почему, вы не ушли? — По иронии судьбы Сева напялил белый костюм и выглядел в нем, без проблеска мысли на помятом лице, полным идиотом.
— Всеволод Петрович, вы заперли входную дверь, а ключ выбросили в окно. — Ира, само смирение, постаралась нивелировать интонации в голосе.
— Да?
По лицу было видно: Сева не помнит ничего. И ладно, Иру сейчас больше интересовало будущее, а не прошлое.
— У вас есть запасной ключ?
— Какой запасной ключ?
— Ну, такой обыкновенный ключик. На всякий случай, если потеряется главный.
Рубаняк отрицательно покачал головой.
— Нет у меня запасного ключа. Это единственный.
И тут события прошлого вечера воскресли в директорской памяти. Лицо Севы исказила гримаса, ноги подкосились, руки взметнулись к лицу в защитном жесте.
— Боже, я что же, напился? — дрожащие губы с трудом выговаривали слова.
— Как скотина, — подтвердила Ирина. Раз у Рубаняка не было запасного ключа, не имело смысла и жалеть его. — Вы, любезный, Всеволод Петрович, нажрались, как свинья, испортили мне новый костюм и кучу нервов.
— Больше ничего? — В преддверии ответа ужас в глазах Севы стал безмерным. — Ну, я к вам не приставал?
Конечно, можно было, соврать и добить этого урода. Но Сева и так ощущал себя раздавленным. Ира снизошла к правде:
— Нет, тут вы оказались на высоте.
— А где мой портфель?
И снова Ирина явила миру свое непомерное благородство:
— Портфель ваш цел, вот он на тумбе лежит.
— А машина?
— Осталось на стоянке около кафе.
Со вздохом облегчения Севу покинули и остатки сил.
— Я сейчас, на минутку… — он побрел в спальню. Кровать скрипнула, принимая тяжелое тело, и буквально через минуту тишину квартиры наполнили рулады богатырского храпа.
— Вот, урод.
Рубаняк не вынес мук позора и дезертировал. В безопасном царстве Морфея не существовали угрызения совести, укоризненные взгляды подчиненной и ответственность за учиненное безобразие.
Ирина поднялась, прошлась по квартире, еще раз подергала входную дверь. Увы, и еще раз, увы. Ничего не изменилось. Выбраться из ловушки она по-прежнему не могла.
«Надо было вчера позвонить девчонкам или Косте, они бы нашли слесаря и вызволили бы меня…» — Ира с сомнением покачала головой. Если бы хоть одна живая душа увидела ее вчера вечером и тем паче сегодня утром, она бы умерла от позора. Есть вещи и события, о которых не надо знать даже близким людям.
А ведь начиналось все почти хорошо. Кафе, в которое привез ее Сева, оказалось очень уютным, ужин вкусным и даже беседа, после первого бокала вина, обрела мирные тона, предвещая полное согласие.
— О чем вы хотели со мной говорить? — Рубаняк был сама галантность.
— О наших отношениях.
— Разве у нас есть отношения? — Широкие директорские брови по обыкновению поползли вверх.
— Я хочу развивать проект, а вы мне мешаете.
— А-аа…Извините, но я не нанимался поддерживать ваши прожекты.
«Не нанимался» — звучало довольно двусмысленно.
— Так давайте, я вас найму.
— Что?
— Я предлагаю договор.
— То есть?
Ира облизала губы. Открывать карты не хотелось. Чертовски не хотелось произносить заготовленные слова:
— Сева, — мягкая с придыханием воркующая обволакивающая интонация должна была обозначить максимальную искренность, — Сева…Можно я буду называть вас Сева …и на ты?
— Можно. Что дальше?
— Сева, Севочка… — Для усиления эффекта Ирина дотронулась до руки Рубаняка. Кожа была гладкой и даже приятной на ощупь.
— Ира, что вам от меня надо? Не крутите! — Сева резко убрал ладонь со стола. Это было нехорошо, очень нехорошо.
— Мы же на «ты»… — от переполнявшего душу лицемерия Иру даже тошнило.
— Хватит тянуть кота за хвост. Или мы говорим начистоту, или я ухожу, — пригрозил Рубаняк. — И тогда вам придется самой расплачиваться за ужин.
— Я расплачусь, это же я вас пригласила.
Рубаняк пожал плечами. Как угодно.
— Итак?
«Была, не была…не надо…какого черта…ну зачем мне это….» — заглушая внутренний монолог, Ира решительно произнесла:
— Сева, у меня к вам предложение. Деловое или личное — вам решать. Но для начала скажите, я вам нравлюсь?
Все должно было быть не так. Прелюдия согласно плану включала: хороший ужин, вино, музыка, танцы с их ничему ни обязывающим, но приятным полуобъятием, игру взглядов. В общем, фон, на котором можно творить любые глупости. В реальности очаровывать Рубаняка приходилось «в сухую» на трезвую свою и его голову, под постоянные шпильки внутреннего комментатора и явную настороженность Севушки.
— Сева, мы меня слышите?
— Да, вы — очень красивая женщина.
— Севушка, я не о себе, а о вас спрашиваю.
— Что? Ах, да, конечно, нравитесь, зачем бы иначе я предлагал вам интимные отношения.
Рубаняк без всякого смущения встретил Ирин взгляд.
— Это хорошо.
Совсем уж некстати в голове возникла фраза из старого фильма: «Я старый солдат и не умею говорить комплименты. Выходите за меня замуж и дело с концом». Ира с сожалением закусила губу. Так говорить не следовало. И тут же ляпнула:
— Суть моего предложения такова: я согласна спать с вами, но на определенных условиях. Во- первых, мы поженимся, пусть не сразу, со временем, но оформим отношения официально. Я никогда не была ни чьей любовницей и с трудом вижу себя в этой роли. Хочу добавить: кроме моральных и психологических аспектов в этой ситуации, есть экономическая подоплека. Вы сами понимаете, нам выгоднее трудиться на общий котел. Брак придаст нам обоим уверенности друг в друге.
