мундир армейского генерала с орденами, на руки надели белые перчатки. В таком виде покойного положили в гроб и повезли через всю, можно сказать, Россию в Петербург. На всем пути следования траурного кортежа сани с гробом тащили обыватели в своем верноподданническом рвении. Через месяц с лишним, в начале февраля, золотая колесница (гроб переложили с саней), покрытая черным балдахином, въехала в первопрестольную. Городской люд, которому не часто случалось видеть подобное, заполнил улицы. Как писал современник, даже кровли заполнены были зрителями. По обеим сторонам улиц, расчищенных от сугробов, сплошной цепочкой стояли солдаты, причем, согласно секретному приказу, с заряженными ружьями. По городу усиленно ходили слухи, будто во время проезда траурного кортежа произойдут выступления недовольных.
Ничего подобного, однако, не случилось. Процессия, окутанная траурным флером, отчего на белом снегу выглядела сплошной черной лентой, мирно и печально проследовала от Серпуховской заставы через город.
Гроб был установлен в Архангельском соборе, где короновали и отпевали российских самодержцев.
Надо заметить, что на всем пути от Таганрога до Москвы во время перевозки гроба его неоднократно вскрывали и составляли протокол осмотра.
Из Москвы гроб перевезли дальше, в Петербург. Для прощания царской семьи с телом гроб был открыт темной ночью. Так повелел брат покойного Николай Павлович, император Николай I. Мать Александра, вдовствующая императрица Мария Федоровна, при вскрытии гроба заметила, как изменилось его лицо.
Личная жизнь: любовь, занятия, привычки
В октябре 1792 года в Петербург прибыла принцесса Луиза Баденская, ей было четырнадцать лет. Приехала она по приглашению Екатерины II, заметившей, что внука волнуют необоримые физические желания и что пора юноше стать мужчиной.
Луиза была хороша собой и сразу же понравилась Александру, да и ей он пришелся по душе. Через год было венчание, и Луиза, переменив веру, стала женой наследника, великой княгиней Елизаветой Алексеевной. Екатерина была довольна — Александр и Елизавета были великолепной парой. Он — высокого роста, белокурый, с голубыми глазами и правильными римскими чертами лица, прекрасно образован, умен. Она — миловидная и грациозная, разумная, добрая и скромная. Все предвещало им счастливую жизнь. И лишь одно нехорошее предзнаменование омрачило ее начало. Во время одного из приемов молодая супруга поскользнулась, упала и несколько секунд была без чувств. Суеверные сочли это за дурной знак…
Уже вскоре Елизавета признается в письме матери, что чем ближе узнает мужа, тем больше в нем открываются мелочи, которые ей не по вкусу и которые разрушили ее безоглядную к нему любовь. Что же это были за «мелочи»? Конечно, не его легкая глухота на левое ухо — результат пушечной пальбы, с годами, однако, прогрессирующая, не леность к занятиям и даже не эгоизм, в чем сам сознавался, а довольно странное его поведение. Александр позволял себе при всех грубо обходиться с женой, они обедали врозь, не говоря о том, что розно и спали. И еще более странные его выходки, вроде той, что однажды позволил себе. В присутствии нескольких мужчин расстегнул корсаж жены, чтобы все смогли полюбоваться ее грудью. Из-за такого отношения мужа Елизавета стала искать утешения и любви «на стороне». И она нашла утешение в лице прелестной графини Варвары Николаевны Головиной. Эта в высшей степени образованная и талантливая женщина (она прекрасно рисовала, сочиняла романсы и сама пела их) была несчастна в замужестве (муж оказался пустым фатом и мотом). Избыток сердечной любви она отдала Елизавете Алексеевне, которая была младше ее на тринадцать лет и на всю жизнь стала ее кумиром. В свою очередь, Елизавета призналась, что денно и нощно думает о графине и с благодарностью вспоминает тот час, когда отдалась ей.
Что сказать о такой «дружбе»?! В какой-то мере об этом говорят письма экзальтированной Елизаветы к Головиной. В них она пишет, что будет любить ее, даже если против нее восстанет целый свет, что она теряет голову и у нее мутится разум, когда видит перед собой ее чудный образ. И что если это будет продолжаться, то сойдет с ума!
С годами Александр и вовсе охладел к жене. Рождение двух дочерей, умерших в младенчестве, не помогло склеить разбитую супружескую жизнь. Напротив, росло взаимное неприятие. Тогда Елизавета увлеклась ротмистром кавалергардского полка Алексеем Яковлевичем Охотниковым. От него она родила дочь. За месяц до появления ребенка Охотников при выходе из оперы зимой 1807 года был заколот кинжалом. Убийце удалось скрыться. Считали, однако, что он был подослан и нити вели к Александру.
Но если Охотников был всего лишь гвардейским офицером, то Адам Чарторыйский был князем, знатным вельможей и личным другом Александра. Любовная связь с ним жены не так его «унижала». Более того, он поощрял этот роман и всячески способствовал любовникам. В то же время и сам не терял времени даром. Он любил поволочиться за женщинами, хотя в постоянных отношениях с любовницами замечен не был. У него было множество мимолетных связей, например, с мадемуазель Жорж, с актрисой Филис, с певицей Шевалье. Ему, красавцу, «первому очарователю своего времени», отдавали дань восхищения Жозефина, жена Наполеона, королева Нидерландов легкомысленная красавица Гортензия и умная королева прусская Луиза. Она была, видимо, сильно увлечена им, однако все ограничилось «платоническим кокетничаньем».
Но настоящую страсть Александр испытал, пожалуй, лишь к Марии Антоновне Нарышкиной, этой, как ее называли, Северной Аспазии. Связь с одной из первых красавиц двора, фрейлиной, началась, когда он был еще наследником. Тогда произошел такой случай. В одно время с Александром Нарышкиной увлекся князь Зубов. Он полагал добиться успеха, но не претендовал единолично на него. Зная, что Александр не равнодушен к Нарышкиной, предложил друг с другом делиться своими достижениями и обещать, что тот, кто достигнет большего успеха, уступит другому. Александр проиграл — Зубов представил любовные записки, полученные им от Нарышкиной. И все же Александр добился своего, и чуть ли не двадцать лет длился его роман с Марией Антоновной. Ходили слухи, что Александр, ставший, к тому времени императором, даже собирался на ней жениться, разорвав свой брак. Но и она была замужем. Царь не скрывал свою связь с Нарышкиной, открыто посещал ее дворец на Фонтанке, бывал на роскошной ее даче на Крестовском острове. Словом, это была большая взаимная любовь, подарившая им трех дочерей (все они умерли в раннем возрасте).
Конец наступил в 1814 году, когда Мария Антоновна влюбилась в князя Гагарина и уехала с ним в Италию. Она сама порвала связь с Александром, «которую, — как скажет графиня Эдлинг, — не умела ценить». Любовная интрига и измена Нарышкиной сильно подействовали на царя. Он мог поощрять неверность жены, но не выносил измен любовниц. Ведь все-таки он был царь, и ему изменять как какому- нибудь смертному было запрещено. Нарышкина проведет остальную жизнь за границей и будет похоронена в Мюнхене в 1854 году.
А Александр, глубоко переживший ее измену, еще больше предастся мистическим настроениям. Наступит едва ли не полное смятение души. Личная внутренняя драма царя обострится кончиной дочери от Марии Нарышкиной Софии. В том же 1824 году Нева вышла из берегов, и страшная буря обрушилась на Петербург. Погибло более пятисот человек. Стихия повредила даже Зимний дворец, и целые жилые кварталы были разрушены.
Во время заупокойной службы кто-то прошептал: «Бог нас наказал!» На что Александр, услышав эти слова, ответил: «Нет, это за грехи мои Он послал такое наказание!» Александр был убежден, что смерть дочери и бедствия — это кара небесная. С этих пор царь подолгу молился, стоя на коленях, да так усердно, что на ногах, как отметил врач, образовались обширные затвердения.
