— Никому. Он ваш. Фирма считает, что вы вполне заслужили этот маленький подарок.
— Нет, нет! — решительно запротестовал Колесников. — Этого я не могу себе позволить!
— Но почему?! — искренне удивилась Эллен. — Вы так много сделали для нас. Не надо все так усложнять, Георгий! Это же необходимо для дела.
— Ну хорошо... — заколебался Колесников. — Но только с одним условием: когда закончу, возвращаю его в представительство. Герберту или кому вы скажете.
— Шеф будет очень обижен. И я тоже.
— Иначе я не могу.
— Делайте, как сочтете нужным. И не будем портить такой прекрасный день. Договорились?
— Допустим.
— И прекрасно! А сейчас я прощаюсь с вами. У меня в этом доме друзья, и они настаивают, чтобы я осталась обедать. Может быть, пойдем вместе? Они будут рады.
— Спасибо, нет, — покачал головой Колесников. — Мне еще надо поработать.
— Ну что ж... Жаль! Привет вашей сослуживице. Если вы ее увидите.
— Только завтра на работе.
— Да?.. Завтра так завтра. Провожать нас придете?
— Не знаю... Как сложится день.
— Тогда до встречи у нас в фирме. Ждем вас.
— До встречи.
Эллен пошла к дому, у подъезда оглянулась, помахала Колесникову рукой. Он махнул в ответ и медленно пошел вдоль улицы.
Окраина Дюссельдорфа, по которой ехала сейчас Эллен на своем «фольксвагене», показалась ей после заснеженной шумной Москвы серой и тихой.
Стояла ветреная, сырая погода, над крышами домов висел туман, ветер рвал его в клочья, он медленно рассеивался, чтобы снова сгуститься, когда стихал ветер.
Эллен припарковала свой «фольксваген» рядом с новеньким «мерседесом-300», стоящим у подъезда особняка с вывеской «Филиал торгового общества „Арго“», и потянула на себя тяжелую дверь.
В комнате, обставленной светлой современной мебелью, ее ждал невысокий, полный мужчина с начинающими редеть волосами. На круглом столике стояли бутылки и ведерко со льдом. Мужчина поднялся навстречу Эллен, в приветственном жесте поднял руку и кивнул на кресло напротив.
— Виски, джин, коньяк? — спросил он.
— Пожалуй, коньяк, Рудольф. — Эллен опустилась в кресло.
С ловкостью профессионального бармена Рудольф Герлах разлил напитки, поднял свой стакан с виски:
— С приездом! Займемся делами?
Эллен набрала цифровой код на замках своего кейса, положила перед Герлахом стопку фотографии.
— Георгий Константинович Колесников. Ведущий инженер-разработчик. Высокочастотная и вычислительная техника.
— То, что нужно! — одобрительно кивнул Герлах, рассматривая фотографии.
— Тридцать восемь лет. Женат. С женой отношения сложные. Есть женщина на стороне.
— Это она? — Герлах взял в руки фотографию Нины.
— Да.
— Довольно цепкая особа... — вглядывается в фотографию Герлах. — Что еще по Колесникову?
— Крайне импульсивен. На грани срыва. Своим служебным положением недоволен. И не без оснований.
— Да? — удивленно поднял брови Герлах. — Это что-то новое. Объясните.
— Колесников — инженер «божьей милостью», как у них говорят. Очень талантлив! В этом я убедилась. А его в институте держат на голодном пайке.
— Конфликты с руководством? — заинтересовался Герлах.
— Возможно. По линии института мы его не изучали. Не было возможности.
— Ну что ж... — Герлах раскурил сигару, плеснул себе виски и усмехнулся: — Назовем операцию — «Кейр-пакет». Знаете, что это такое?
— Даже не догадываюсь, — покачала головой Эллен.
— Еще бы! — рассмеялся Герлах. — Вас тогда и на свете не было! Сразу после войны американцы подбрасывали оголодавшим немцам в своей зоне посылки с продовольствием, сигаретами, дешевыми вещами с распродажи. Это и есть «кейр-пакет». Магнитофон Колесников взял?
— Думаю, да. Во всяком случае, сведений, что он вернул его в представительство, пока нет.
— Ну и прекрасно! — поднялся с кресла Герлах. — Надеюсь, ваши данные перепроверки не требуют?
— Если это необходимо, пожалуйста.
— Думаю, особой необходимости пока нет. Когда вы ждете Колесникова?
— На той неделе.
— О’кэй!
Колесников ждал отъезда с нетерпением. Дома было худо. Не легче было и с Ниной, хотя Колесников и пытался делать вид, что ничего особенного не происходит. Блажит девка! Замуж охота! А рвать сейчас с женой и начинать всю эту маету с разводом, обменом квартиры, выносить молчаливую враждебность, почти ненависть одной и скрытое желание другой переложить все эти тяготы на его плечи Колесников был не в силах. К прежнему чувству раздвоенности прибавилась и постоянная боязнь, что с ним непременно что-то случится. Где-то Колесников читал, что есть тип людей, предрасположенных к тому, чтобы с ними происходили всякие неприятности. И личные, и служебные. Этакие Епиходовы эпохи НТР! То ли нервная конституция у них особая, то ли биоритмы не те, а может, еще какая-нибудь чертовщина, но притягивают они к себе всевозможные житейские хворобы и ничего с этим поделать не могут. Себя Колесников к такой категории людей не причислял, но в последнее время что-то у него засбоило, и это его тревожило. Он стал не в меру раздражительным, с трудом сдерживался в разговоре со своими сотрудниками и несколько дней назад из-за случайной ошибки в расчетах скверно и грубо накричал на пожилого безответного Николая Николаевича, проработавшего в институте добрых три десятка лет. Колесников тяжело переживал случившееся, но извиняться перед Николаем Николаевичем не стал, просто старался избегать встреч с ним в институтских коридорах.
Вот и сегодня, в последний вечер перед отлетом, он и сам не заметил, как мирный, казалось бы, разговор с Ниной перерос в тяжелую и нелепую ссору.
Нина мыла посуду, а Колесников сидел за столом в кухне, покуривал и прихлебывал крепчайший чай из подаренной ему Ниной кружки.
— Что тебе привезти из капиталистического рая? — пошучивал Колесников, щурясь от табачного дыма. — Автомобиль, дубленку, шубу?
— Себя привези, — не оборачиваясь от раковины, сказала Нина. — Таким, каким был.
— А каким я был? — поинтересовался Колесников.
— Нормальным человеком, — Нина ожесточенно трет тарелку.
— А сейчас я что? Ненормальный?
— На грани, — кивнула Нина. — Еще чуток — и в психушку!
— Запсихуешь тут! — согласился Колесников. — Всё наперекосяк!
— Что именно?
— Да всё! — отодвинул пустую кружку Колесников. — Работа, жизнь!
— Ах скажите! — повернулась к нему Нина. — Жизнью он недоволен! Работой!.. А от кого это зависит? Да другой бы на твоем месте землю носом рыл! Все бы имел!
— Квартиру, дачу, машину, японский телевизор! — подхватил Колесников.
— Дачу необязательно, без японского телика можно перебиться, а квартира и машина элементарно
