районы от других. Единственно он не понимал, откуда этот работяга мог взять такую сумму, и зачем тогда все эти инкубаторы, все эти тесты на айкью, если, в конце концов, всё решают деньги.
Так же Дэн знал, что в «Галактик-лото» сумма джек-пота давно уже перевалила за миллион, слишком сложной была система угадывания, и учредители стали серьёзно поговаривать, что выигравший может получить даже небольшую планету вместо денег, в «Гео-спринте» насобиралось что-то около восьмидесяти тысяч, в остальных поменьше конечно, но на роскошную жизнь хватило бы без проблем. О планете Дэн даже не помышлял, это было сверх его уразумения, и он даже жалел того, кто выиграет её.
— Точно с ума сойдёт. Это же непостижимо просто, целая планета, да тут на месте от счастья умрёшь. А может, врут? Кто ж это целую планету тебе даст? Врут, конечно же.
Именно об этом думал Дэн в день своего тридцатилетия, пялясь на разноцветные билеты.
— Слушай, тебе не надоело играть? — спросила полная продавщица, и он вздрогнул от неожиданности. Продавщица никогда не заговаривала с ним. Ни разу за шесть лет, которые она здесь работала, а он покупал у неё билеты. Дэн судорожно проглотил слюну и поднял взгляд. Ему было немного не по себе. Нарушалась давняя, спокойная традиция — он подходит, смотрит на свои ноги, она достаёт билеты и раскладывает, он берёт, платит и уходит. И всё это молча, ни слова, ни даже лёгкого покашливания, абсолютная тишина. Дэн почувствовал, как быстро скачет сердце.
Лицо продавщицы было некрасивым, расплывшимся. Он удивлённо уставился в это полное лицо, не зная, что ответить на неожиданный вопрос.
— Сколько ты денег тратишь на всю эту ерунду? Десять геонов, пятнадцать? — продавщица привычно скривила рот.
— Двадцать, — глупо ответил Дэн и перевёл взгляд на свою правую руку, которая судорожно комкала билетик «галактик-лото».
— Эй, ты чё это билет портишь? — вскрикнула продавщица и, привстав, потянулась пухлыми ручками вперёд.
Дэн по-детски спрятал руку с билетом за спиной.
— Я его покупаю, — смущённо проговорил он. — Я же всегда покупаю. Зачем кричать?
— Попробуй не купи, помял уже весь, — грубо просипела продавщица и снова бухнулась на металлический стульчик.
Дэн положил на стеклобот четверть геона, и резко развернувшись, заспешил к лифту.
— Дура, — шевелилось в мозгу. — Я шесть лет у неё покупаю, а она… Хм, не вызываю я симпатий у женского пола. Даже эта уродина на меня зашипела, как транспортник при посадке.
Дэн с кислинкой ухмыльнулся.
— И билет взял не выбрав. Не, ну не дура? Молчала шесть лет и вдруг — на тебе. И в такой день.
Дэн снова задумался о своём тридцатилетии. Полжизни были за спиной, может, конечно, не точно половина, но лучшая её часть осталась где-то там. Это уж точно. До шестидесяти он дотянет работая, потом либо полуголодная пенсия в двенадцать геонов, либо… Большинство через пару лет выбирают безболезненную смерть в центре контроля за численностью населения. Хороший обед напоследок, приятная музыка, укол, и сон, переходящий в вечное ничто.
Дэн тряхнул головой, пытаясь выбросить из неё мрачные мысли, и протиснулся в как всегда набитый людьми лифт.
Измятый билет он положил в миниатюрную тумбочку, единственный предмет мебели в его комнатушке, если не считать кровати. Потом проглотил пищевую таблетку и заметил, что руки до сих пор дрожат. Слишком давно он не общался с женщинами, так давно, что даже от этой полной продавщицы организм напрягся не на шутку. Дэн пару минут поприседал возле кровати и ему стало немного легче. Он проглотил ещё одну таблетку, мысленно поздравив себя с тридцатилетием, и почувствовал в желудке приятную истому. Улыбнувшись, он повалился на кровать, и стал вспоминать годы жизни в инкубаторах, сначала в общем, потом в раздельном. Он делал так каждый свой день рождения.
— Всё же тогда было лучше, — приходил он всегда к одной и той же мысли. — Хотя, конечно, если бы выиграть, тогда…
Десять дней, остававшиеся до очередного розыгрыша «Галактик-лото», Дэн привычно работал, следя за рисом, выслушивая от шефа вечные упрёки, бродя по коридорам фермы и поглядывая сквозь стеклоботы. В транспортнике он молча пялился в маленькие окошки и на его душе было грустно. В северном полушарии начиналась зима. Падал сероватый снег, солнце скрылось за фиолетовыми плотными тучами, отчего повсюду царил полумрак. На термоферме, в транспортниках, в комнатушке. В такие серые зимние дни Дэн часто вспоминал, как в раздельном инкубаторе он однажды подслушал разговор двух пожилых воспитателей. Воспитатели, как и военные, имели статус второго уровня, и по слухам у них был доступ к какой-никакой информации. В тот вечер двенадцатилетний Дэн решился побродить по ночному коридору инкубатора, и возможно даже пробраться в шестой и седьмой отсеки, что вообщем-то строжайше запрещалось и за что сурово наказывали, но Дэн рос очень любопытным парнем, хотя и не в ту сторону, как однажды сказала ему ведница по термографии, и именно в шестом отсеке он и услышал тот разговор. Говорили о том, что когда-то давно на Земле жило намного меньше людей, и весь этот сыр-бор с перенаселением случился после того, как количество перевалило за семнадцать миллиардов. После чего случился какой-то непредвиденный скачок и потом…
Дэн до сих пор улыбался, вспоминая, как один воспитатель чуть ли не клялся другому в том, что лично читал о том, о чём говорил. Хотя и говорил он полную ерунду. Что когда-то люди имели не только комнаты, но даже участки земли вокруг. Что когда-то все люди питались только натуральной пищей. Что была программа по заселению других планет, но оказалось, что это слишком дорого. Что многие из первого уровня всё же переселяются, платя большие деньги. Что…
Дальше рассказчик перешёл на шёпот, а Дэн, решив не испытывать судьбу, вернулся в свой отсек и, измученный ночными похождениями и напряжением, быстро уснул.
В пятнадцатый день месяца, за двадцать минут до розыгрыша, он тоже уснул. Такого с ним не случалось ни разу, потому проснувшись, он несколько секунд тупо смотрел на работающий визион, чувствуя внутри какое-то смутное и неприятное чувство.
— Чёрт! — ругнулся он и быстро достал из тумбочки билет. — Что-то совсем я мозгом тронулся. Это всё из-за этой продавщицы, чтоб ей на плутоновых рудниках потеть. Зачем она со мной заговорила? Нет, ну вот зачем? Теперь всё наперекосяк, чёрт подери.
Продолжая ругаться, он отключил визион, и дождавшись, когда напряжение станет достаточным, включил компакт-линкс. На всех страницах «Галактик-лото» мелькало одно и то же сообщение — джек-пот выигран.
— Блин, такое пропустил, — вздохнул Дэн. — Наверное, какой-нибудь перец с первого уровня сорвал куш. А вдруг кто-нибудь с пятого?
Дэн нервно рассмеялся.
— Если с пятого, то этот парень давно уже мёртвый, лежит с разорвавшимся от счастья сердцем. Хотя нет, где ж ему лежать? Так стоя, небось, и умер.
Дэн рассмеялся громче, чувствуя, как дрожат руки и всё внутри колотится.
Когда до него дошло, что сорок номеров из пятидесяти у него закрыто на сорок первом ходу, он почувствовал свою влажную спину. Оставалось девятнадцать ходов и десять незакрытых номеров. Его потянуло сразу же сравнить серийный номер своего билета с выигрышным, но он сдержался. Облизав сухим языком губы, он посмотрел следующие три хода. Ещё два номера закрылись.
— Фух, — он тяжело вздохнул и на пару секунд прикрыл веки.
Шестнадцать ходов и восемь номеров, шестнадцать и восемь, пятьдесят на пятьдесят — бешено пульсировало в мозгу. Дэн почувствовал лёгкую тошноту.
Проверив ещё двенадцать ходов, он повалился на кровать и уткнулся лицом в мягкий головной валик. Виски прыгали, кололись и жгли. Сердце собиралось вот-вот разорваться. Как бы это не было то ли смешно, то ли страшно, но у него остался незакрытым всего один номер, и целых четыре хода впереди.
— А что если не будет? Что тогда? Чёрт, я ведь не переживу этого. А если будет, переживу?
Он медленно приподнялся и медленно повёл взглядом по выпавшим номерам. Промах. Чёрт. Промах. Фу-у-ух. Промах. Нет, чёрт дери. Там же планета. Целая планета, где нет никаких выделенных квадра… Сорок восемь!
