Маша пожала плечиками.
— Ладно, — кивнул Макс. — Можно в принципе и поспать. Но не долго. Часик я, часик ты. Хочешь, первой давай.
— Не, — Маша замотала головой. — Ты сначала отдохни.
— А если кто нападёт?
— Краки рано утром не нападут, — ответила Маша.
— Ты уверена?
— На деревню ни разу не нападали. И ночью тоже не нападали ни разу.
— У-у, — задумчиво протянул Макс.
Он оглядел место под ногами. Сухая земля и ничего больше.
— Ладно, — он присел на корточки. Попробовал землю ладонью. Земля была прохладной.
Не рискуя ложиться, он не поднимаясь, на корточках, развернулся, и опёрся спиной на ствол дерева. От дерева исходило лёгкое, едва ощутимое тепло, но это всё же было намного лучше предутренней прохладной земли. Он прикрыл глаза.
— Если что, буди. И через час буди, не стесняйся…
Он осёкся. А как она определит этот час? Люди которые постоянно на короткую ногу со временем, и то примерно его определяют без часов, а она ведь, скорее всего, о всех этих часах, минутах, секундах и не особо в своей жизни заморачивалась. Макс открыл глаза и посмотрел на Машу.
— В общем так, Маш, буди сразу, как только надоест ждать, хорошо? Нам нельзя задерживаться. Если дед уже вышел, то он нас и догнать может. А если догонит, он нам за нашу самодеятельность всыплет по первое число.
— Я понимаю, — Маша кивнула. — Как солнце выйдет и потом вот настолько поднимется, — она показала большим и указательным пальцами расстояние сантиметров в пять-шесть. — Тогда и разбужу.
— Нормально, — Макс снова прикрыл глаза. От ночной прогулки и свежего утреннего воздуха на веки тут же наплыла тяжесть, а уже через секунд двадцать его мягко потянуло в глубину сна.
Очнулся он от лёгкого тормошения.
— Просыпа-айся-а, — услышал мягкий голос Маши.
Он открыл глаза и увидел её улыбку. Улыбнулся в ответ, но тут же нахмурился и вскочил на ноги.
— Маша, ну что это такое, — выдохнул с досадой, бросив ещё один взгляд на солнце. Оно, ярко сверкая, почти уже подбиралось к зениту, и ни о каких пяти-шести сантиметрах над горизонтом никакой речи быть не могло.
Ох уж эта женская заботливость, — Макс недовольно хмыкнул.
— А что если дед нас догонит? — спросил он.
— Я просто хотела, чтобы ты подольше отдохнул.
Маша продолжала улыбаться, и Макс почувствовав, что злиться на неё он всё равно не сможет, беззлобно махнул рукой.
— Ладно, — сказал он, снимая куртку. — Тогда ты тоже подольше поспишь.
Он присел и расстелил куртку на земле. Похлопал по ней ладонью, и с удивлением для себя обнаружил бутылку.
— Хм, я и забыл, — пробурчал, доставая её из кармана. — Воду вот взял. Будешь?
Он посмотрел на Машу. Та только молча кивнула в ответ, и Макс, сорвав пробку, протянул ей бутылку с этикеткой «Столичная». Маша осторожно взяла, поднесла к губам, но тут же поморщилась.
— Воняет чем-то.
— Это спиртоган палёный. Но там только запах, на вкус не почувствуется. Ты просто пей и всё. Не нюхай.
Маша, сильно морщась, сделала два маленьких глотка, и быстро передала бутылку обратно Максу.
— Не могу, — сказала она с таким перекривлённым лицом, что Максу даже стало жалко её. Он взял бутылку и отпил сразу на треть, чувствуя, как прохладная влага остужает горло. Довольно вздохнул.
— Может, всё-таки, ещё? — спросил он, но Маша быстро помотала в ответ головой.
— Ну, ладно. Не хочешь, как хочешь. Ложись тогда, что ли, — он закрутил пробку, прислонил бутылку к дереву, и взяв рюкзак, передвинул его ближе к куртке. — Вот, под голову нормально будет, — проговорил он немного смущённо, начиная стесняться своей излишней заботливости.
Маша долго устраивалась на импровизированном ложе, передвигая рюкзак то чуть правее, то снова левее. Наконец легла, и свернувшись калачиком, закрыла глаза. На её губах тут же расплылась такая блаженная улыбка, словно она устроилась на самой мягкой и комфортной в мире кровати. Она легонько поводила плечиками и даже чуть слышно промурчала, как довольная всем на свете кошка.
Макс с лёгкой, задумчивой улыбкой наблюдал за нею, прислонившись здоровым плечом к дереву, и бросая частые взгляды в сторону леса. Со стороны болот местность проглядывалась хорошо, и если опасность будет исходить оттуда, он понимал, что без особых проблем успеет отреагировать. Если крак, то выстрелит из ружья, если тень, попробует разорвать пальцами-мыслями. А вот со стороны леса намного сложнее дело. Метров десять, не больше.
Он оттолкнулся плечом, и осторожно ступая, обошёл дерево. Немного подумав, взобрался на него и присел. Теперь было удобней оглядывать окрестность.
Маша проснулась часа через полтора. Солнце уже пересекло зенит, а над западным горизонтом появились кучерявые белые облака. Макс с грустью подумал, что видимо к вечеру они снова затянут небо, а ему вдруг захотелось увидеть звёзды. Просто увидеть, без всяких на то причин.
— Я умоюсь пойду, — сказала Маша поднявшись и потирая кулачками глаза.
— Да без проблем, — Макс улыбнулся.
Он так и смотрел с этой улыбкой, как Маша шла к болоту, как присела возле воды, как умывалась, и чувствовал внутри себя лёгкость. Такую, которой не чувствовал уже пару лет, как минимум. Не было непоняток, мрачных мыслей, всё было просто и солнечно.
Вернулась Маша вприпрыжку, задорно смеясь.
— А я поесть взяла, — радостно сообщила она, приблизившись к дереву.
— Доставай, — в тон ей ответил Макс и спрыгнул на землю. — Только я тоже, наверное, пойду умоюсь. А то чё-то от солнышка опять разморило.
— Угу, давай.
Маша уселась на землю, подогнув под себя одну ногу, и принялась копаться в рюкзаке.
— Я ружьё оставлю, — сказал Макс, приставляя его к дереву. — Вряд ли на меня из болота кто- нибудь накинется, — он улыбнулся, но сам вдруг почувствовал, что улыбка получилась не совсем уверенной. И всё из-за коротенькой мысли мелькнувшей где-то глубоко.
А почему бы и нет?
Да ладно, — отмахнулся он. — Не надо становиться параноиком.
Развернувшись, он быстро зашагал к болоту. Вода выглядела совсем не так, как ещё до рассвета — серой и безжизненной. Теперь она была голубовато-зелёной, и даже радовала взгляд своей красотой и какой-то глубокой насыщенностью. Маленькие блестящие блики прыгали по её поверхности, как кузнечики с травинки на травинку, и Макс вдруг почувствовал, что ему хочется раскинуть руки и закричать от непонятно откуда взявшейся радости. Настоящей, природной. И он уже почти начал это делать, но вовремя спохватился.
— Машу только испугаю своим криком, — пришла мысль. — Да и стыдновато чё-то.
Подойдя к болоту, он присел на корточки, и сразу же погрузил ладони в воду. Вода была тёплой, ласкающей. Макс зачерпнул пригоршню и резко плеснул на лицо. Губы тут же расплылись в улыбке, внутри стало по-детски светло и невесомо. Он стал раз за разом, торопливо черпать воду и плескать на лицо, радостно и увлечённо фыркая.
Наконец, насытившись этим почти детским, естественным блаженством, он в последний раз плеснул из пригоршни в лицо и стал рассматривать дно возле берега. Дно было илистым, в полуметре от кромки воды начиналась густая ряска, и Макс увидел малька на секунду появившегося из её зарослей. Малёк на какое-то мгновение застыл на открытом пространстве, словно удивляясь тому, куда он попал, и тут же
