В общем, выглядел он достаточно нелепо и претенциозно, словно какой-нибудь юнец, воображающий себя древним следопытом, на прогулке в парке дикой природы.
В доме Леонида-1 ничего не изменилось, даже пыли не стало больше: очевидно, кто-то из биоформ истово поддерживал видимость того, что в доме живет человек. Никлас медленно осмотрелся и вдруг заметил, что сигнал «свободно», почти всегда горящий на «отправной» камере (той, где установлены черные микродыры), отсутствует. «Кто-то только что улетел отсюда!» Метнувшись к боксу, историк попытался вывести на экран координаты точки назначения, но к своему ужасу увидел, что ни одна из клавиш его не слушается. Дырокол был неисправен! Выбраться с планеты теперь удастся только через несколько суток, да и то если цел форматор, с помощью которого можно изготовить необходимые детали. Никлас в бессильном гневе ударил по обшивке камеры укрепленным кулаком, и та отозвалась мертвой и гулкой пустотой. «Нет, не может такого быть, – сказал себе историк. – Это профилактика». После этой утешительной мысли ему вдруг стало страшно.
Чтобы совсем не потерять голову, Никлас отдал команду нанороботам, и те стимулировали выработку транквилизатора, моментально разнеся молекулы по важнейшим внутренним органам, и особенно в мозг. Стало намного легче, историк глубоко вздохнул и собрался. Необходимо было обнаружить, что здесь случилось за последние несколько дней. Может быть, прибыл сам Деев и деактивировал дырокол?
Никлас вышел из транспортного узла, зачем-то стараясь ступать как можно тише. В коридоре, опоясывающем дом, горело аварийное освещение – прежние хемилюминесцентные лампы сменились обычными радоновыми светильниками. Показалось, что где-то негромко поскрипывают несущие балки, будто снаружи бушевал нешуточный атмосферный шторм. Но Никлас знал, что давление воздуха на планете понижено, и этот странный звук вряд ли издавали конструкции дома. Он двинулся на источник шума, избегая касаться стен и в особенности оптоволокон, мягкими связками струившихся мимо него. У ответвления, ведущего к складу оборудования, он остановился – звук шел оттуда. «Что-то я совсем осмелел», – медленно подумал историк и вызвал на сетчатку глаз карту дома. Компьютер не отозвался, как будто это не он в прошлый визит Никласа вел себя как родной.
– Леонид-1! – вырвалось у гостя на короткой волне. Волнение все же выплеснулось вспышкой активности в речевом центре его мозга. – Деев! Вы дома?
Тотчас откуда-то из-за спины послышался приглушенный механический визг, будто кто-то сверлил алмазным резцом жаростойкую керамическую обшивку. А на складе, напротив, установилась полная тишина, словно некто, сидящий там, в страхе или коварстве затаился. Мысленно воззвав к Беллу, Копернику и Хабблу вместе взятым, историк свернул к складу и очутился в темноте. Освещения тут вовсе никакого не было, даже аварийного. Пришлось задействовать встроенный в глаза источник света, предназначенный для общения. По стенам коридора задвигались мрачные вытянутые тени, образованные датчиками и рукоятками служебных люков – они шевелились как живые обитатели грунтовых глубин. «И почему я не взял хотя бы атомный лазер?» – удрученно думал историк.
В недрах склада было еще темнее, чем по дороге к нему. Два из десятка стеллажей валялись на боку, и когда-то лежавшие на них аккумуляторы, солнечные батареи, кожухи, рулоны оптоволокна и прочие расходные материалы в беспорядке усеивали пол. Особенно не понравились Никласу горы метизов, из-за которых входить помещение было рискованно.
– Деев? – тихо спросил он.
В дальнем углу что-то зашуршало, и наружу из-за бака со смазкой высунулась испуганная физиономия энтропа.
– Сударь! – шепотом вскричал он. – Какое счастье вновь увидеть вас живым и невредимым! Уж теперь- то мы обуздаем этого буяна, что учинил тут разгром. Мы заставим его собрать приборы и детали с пола, правда? – Он крадучись вышел из-за укрытия и замер, прислушиваясь. – Где мой брат «Нептун», друг хозяина Никлас-9?
– Что тут случилось, брат?
– Многое, мастер… Помогите мне добраться до моей комнаты, пожалуйста.
– Ты чего-то боишься?
– Я
– Не собираюсь я умирать. Или ты о другом госте толкуешь? Нет, молчи, давай-ка ты мне по пути все расскажешь, – порядком встревоженный, сказал Никлас и поманил энтропа за собой.
– Нет, я лучше подожду вас тут, – вздрогнул тот и полез обратно, за бочку.
– Ты же хотел к себе?..
– Я передумал, – бормотал «Хаос», погромыхивая метизами и устраиваясь в темноте поудобнее. – Да, я лучше подожду вас тут, мастер… Вы только кликните меня, когда опасность минует, а я уж сам тут приберу… В лучшем виде…
– Эх, ты, биоформа! – возмутился Никлас. – И где твой деструктор, чтобы поразить им врага? Где твоя доблесть? Я ведь не мертвый, кретин!
– Так ведь не видать его, врага-то, – буркнул пристыженный «Хаос». – А мертвый не вы, а другой гость, ночью из Центра прибыл.
– Кто таков?
«Хаос» забормотал что-то неразборчивое, голос его становился все тише и тише, пока не затух окончательно. Видимо, он попросту не знал имени и статуса прибывшего. Никлас махнул на безумную биоформу рукой и осторожно двинулся в обратный путь. Теперь, когда энтроп поведал ему об опасности, историку всюду чудилась угроза.
Долой науку
Что-то замкнуло во мне, не имеющем между живыми нейронами кремниевых вставок… Неужели я болен? Вернулся к старым конспектам, которые я делал еще в первые годы жизни, когда только мечтал о своем открытии – тогда я еще не знал, в чем будет его суть, и жадно поглощал данные из учебных кассет. Одна из них выскользнула из архивной упаковки мне на ладонь, и я воткнул ее в транслятор.
«Зеркальная материя – вот тот невидимый клей, что держит вместе миллиарды звезд в галактиках…» Мои первые, азбучные знания. Кстати, те два телескопа, что когда-то установили биоформы, уже дали кое- какие результаты. Они выяснили, что в окрестностях моей «нормальной» галактики находится около девяноста темных. А «залежи» невидимой материи тут в десять раз превосходят массу обычных звезд. Впрочем, их число невелико, и они давно разбежались бы в стороны, если бы их не удерживал «клей». В темных галактиках живут мертвые звезды и черные дыры, там плавают хиггс-бозоны и сверхтяжелые вимпы…
Частицы в холодном веществе движутся медленно, лениво и равнодушно, сами собой объединяясь в малые галактики-спутники. В них совсем нет звезд, ни живых, ни мертвых. И я стал таким же – не живым и не мертвым, словно превратился в сгусток зеркальной материи.
Дуэль с невидимкой
Никлас заглянул в следующее ответвление и наткнулся на еще один склад, на этот раз почти неповрежденный. Из развороченного дьюара, похоже, не так давно вытек азот – температура здесь была
