– Ты чего, двинулась, что ли?
– Да вроде того. Ты вот эти колеса отпускал? – ткнула Ольга ему в лицо накладную.
– Я, больше некому.
– Почему в твоем экземпляре накладной она не расписалась?
– Даже не знаю, как получилось. В одном экземпляре она расписалась точно, сам видел. Сказал ей, чтобы передала его в бухгалтерию. А она, видно, перепутала, другой отдала. Там еще Геннадий Андреевич был, и муж ее.
– Ты не удивился, что резина отпущена на такую сумму?
– Не слишком, потому что Геннадий Андреевич же с ними был.
– Да вашу мать совсем! – заорала Ольга. – Кто такой этот Геннадий Андреевич? Он у нас работает? Он ваш начальник? Учредитель? Кто?
– Но я думал, как всегда...
Ольга орала на Светлану и Игоря от безысходности. На самом деле она прекрасно знала, что давно приучила всех «своих», а Романов частенько поставлял им клиентов, поскольку отлично знал: резина у них была самая дешевая в городе и на ней можно было заработать.
– И еще. Когда ты отпускал товар, подпись моя была на накладной, не помнишь?
– Помню точно – не было.
– Почему отпустил?
– Так Светина подпись была, и опять же – Геннадий Андреевич!
– Чего заладил-то придушенным попкой: «Геннадий Андреевич, Геннадий Андреевич»... Никогда впредь больше ничего никому не давай, если на то нет моего разрешения.
– Понял.
– Прости меня за грубость. Просто ситуация слишком уж запущенная.
Васильков ушел дочитывать историю про войну мага, а они остались со Светой одни.
– Свет, мне в принципе все ясно, но откуда на бумагах моя подпись – без понятия. Когда это было, что меня на месте не было. Я вроде всегда здесь, – засомневалась Ольга.
– Да месяца два с полтиной, кажется. Ай, совсем крыша поехала – вот же дата стоит.
– Черт, что же я раньше-то на нее не посмотрела. Ну, все понятно – ты мне эти документы домой на подпись приносила задним числом тогда, после Романова... Кто же расписался вместо меня на кашаевском- то экземпляре?
– Так Геннадий Андреевич говорил, что сам тебе накладную потом подвезет.
– Сплошь и рядом, опять и снова – Геннадий Андреевич, – досадливо заметила Ольга. – Вот ведь как все поворачивается – не обойтись без звонка тому же Геннадию Андреевичу.
Глава 14
Нюхом чувствуя огромную наплывающую из того двухмесячного небытия неприятность, Ольга набрала его номер. Она сразу начала кричать, что еще за Кашаев, где он со своей болезненной мадам, почему не платит.
– Олюшок, чего орешь-то? – невозмутимо ответил ей вчерашний мужчина ее мечты и вожделений, впрочем, и сегодняшний еще тоже. – Что за манера, не поздоровавшись, оглушить каким-то истошным собачьим лаем? Леди босс не подобает общаться с мужчинами таким образом. Даже если она на них сильно обижена. Я ждал твоего звонка. Бесконечно устал слушать веселое щебетание твоей секретарши Нельки, что ее начальница в командировке, на совещании, в администрации. Научи ты ее врать правдоподобней.
– Но не могла же она, как воспитанный человек, отвечать, что для тебя – меня нет. И больше никогда не будет.
– А сейчас я с кем разговариваю?
Ольга вдруг почувствовала всю кромешную глупость только что произнесенных слов. Какая-то высокопарность в них была. И все они прямо-таки тонули в фальши. Надо было что-то отвечать на его вопрос. Желательно произнести это шутливым тоном. Но ничего подобного скудная ее фантазия не выдавала.
– Ау, Алешина, ты ли это, звезда моя Анастасия?
– Ланфрен-ланфран, лети, моя голубка, – чрезвычайно остроумно парировала Ольга.
– Вот это уже лучше, – менторским тоном прокомментировал он. – Так слушаю тебя внимательно, что случилось с четой Кашаевых?
– Что случилось – все у них прекрасно, кроме того, что они взяли шины на безумную сумму и не заплатили на сегодняшний день ничего.
– Вообще-то странно, потому что я видел его недавно, он сказал, что почти полностью с тобой расплатился. И ботиночки наконец модельные доченьке своей купил.
– Я счастлива. Но это неправда. То, что предшествовало ботиночкам. Еще – на нашем экземпляре накладной нет его подписи или ее...
– За это вообще не волнуйся, я съезжу к нему, заберу накладную, привезу тебе. Об этом я, честное слово, просто забыл.
Ольга почувствовала, что сердце ее покатилось по ступенькам прямо на улицу. Там мимо двери их офиса проходил не то бомж, не то профессиональный нищий, какой-то дурно пахнущий бродяга. Он посмотрел на часто пульсирующий живой моторчик и злобно пнул его ногой: выкатываются тут разные. Сердце попало на мостовую. В этот момент по ней ехал роскошный звероподобный черный джип. На его борту восседала индифферентная, переполненная сознанием своего неоспоримого превосходства над всеми парочка. Бритоголовый водитель даже не заметил, что переехал слабодышащий огненно-красный комочек.
– Ясно. Без толку, можешь уже не ездить. Не отдаст он тебе эту накладную.
– Да будет тебе, угомонись. Почему ты так плохо о людях думаешь? Я, между прочим, в одном классе с ним учился. Потом как-то из виду его потерял. Потом встретились, выпили, поговорили. Он, между прочим, сидел.
– Этого мне только не хватало. Да как ты мог? – Ольгу душила ярость.
– Солнце мое, немедленно прекрати психовать. Да, он сидел, но виноват не был, его подставили. Сама знаешь, сколько таких случаев.
– Допустим. – Она безуспешно пыталась взять себя в руки.
– А когда последний раз его встретил – он совсем потерянный был. Стал на жизнь жаловаться, дочке ботиночки не на что купить. Я и решил ему помочь.
– Подставив меня?
– Да ты с ума сошла! Когда я тебя со всеми своими знакомыми, которых подкатывал вам же для увеличения товарооборота, подводил? – Теперь в его голосе было искреннее возмущение.
Он не врал, конечно, нет.
– Генка, триста двадцать тысяч... Не представляю. Почему он не гасит долг хотя бы частями? Не продаваться резина не может, ты же сам понимаешь.
– Не пори горячку. У меня есть телефон его родителей. Сами они живут в частном доме, и телефона у них нет. Я позвоню ему тотчас. И Мария его такое положительное впечатление производит.
– Да при чем здесь она вообще?
– Все будет нормально. Я перезвоню тебе. Как ты живешь вообще?
– Твоими молитвами, – скупо ответила Ольга и положила трубку.
Вызвала к себе Светлану.
– Выяснила? – спросила та на входе.
– Да что толку? Плохо все. Но я почему-то надеюсь, что выправится. Не может Романов меня подвести.
– Слушай, только не смейся. Это «обалдеть, не устоять, берегите детей» – откуда?
– Господи, чем озабочена твоя любознательная голова!
– И все-таки?
– Это мы на море с Дашкой были. Лежим на пляже – загораем. Волна сильная с пенящимися гребешками. Купаться мало кто решается – предштормовая погода. А по пляжу ходит этакая ослепительно
