соки. В откровенных беседах с Гришей, когда он один странствовал по полям, мужики называли Ивана Матвеевича пиявкой и христопродавцем. Гриша на время отложил занятие философией и принялся за изучение книги:
Саша сосредоточилась, стала бледнеть. Грише она мстила — сама удалялась от него. Об Ардальоне Петровиче стала отзываться горячо, почти с любовью. Она ставила жениху в заслугу его солидность, находила даже, что ему идет американское жабо. Саша хитрила, рассчитывая, что холодным обращением скорее добьется взаимности Гриши.
Но скоро ей надоела политика. Срок свадьбы приближался с ужасающей быстротой; надо было на что-нибудь решиться. Несколько дней подряд Саша меняла туалеты: надевала то мордовский костюм, то болгарский, то появлялась в голубом сарафане с позументами, то в белом кисейном платье. Однажды, после обеда, она вошла с Ганичкой к Грише и сказала:
— Григорий Григорьевич, хотите прокатиться? Поедем в Дутый Яр; чудесный дубовый лес, вам понравится.
Она взяла его за руку.
Пара стоялых вороных ожидала у крыльца. Надо было вернуться к пяти часам, Иван Матвеевич никому не позволяет ездить на этих лошадях. Их запрягли без его ведома, но с разрешения Прасковьи Ефимовны; она своему же кучеру должна была дать на водку за сохранение тайны.
Колька сидел на козлах, сложил губы по-кучерски и держал бич. Гриша сел вместе с Сашей, а Ганичка заняла. переднюю скамейку.
Фаэтон выехал из ворот.
— Вот мельница, — промолвила Саша.
— Да, и вертится, — ответил Гриша, взглянув на быстро машущие крылья мельницы.
— Сжали рожь, — сказала Саша, — нет васильков. Вам нравятся васильки?
— Не нравятся.
— А какие цветы вам нравятся? — спросила Саша.
— Крапива.
— Вот крапива! — произнесла Саша, положила свою руку на руку Гриши, прижала к подушке фаэтона и стала ломать ему пальцы, сначала нежно, потом крепче.
Ганичка исподлобья смотрела.
— Зачем вы при ней? Она все видит, — сказал Гриша по-французски.
Но Саша не поняла или не хотела попять. Гриша вскрикнул и высвободил наконец руку.
Жестокость Саши пробудила в нем те реальные мысли, с которыми он так долго и победоносно боролся всю неделю. Саша прикрыла Гришиным пледом свое платье от пыли, и Гриша опять позволил ей ломать ему пальцы. Он отвечал ей тем же и, когда они приехали в Дутый Яр, взял Сашу под руку.
— Ганичка, поищи грибов, — приказала Саша, — Если найдешь пятьдесят грибов, я подарю тебе свою бонбоньерку с зеркальцем!
Ганичка отстала. Кучер завез экипаж в тень, закурил трубку и растянулся на траве. Колька разделся и побежал купаться. Молодые люди очутились вдвоем в глуши; кругом зыблились прохладные тени от высоких, кудрявых дубов. На дне Яра струился ручей, и его журчанье сладко тревожило лесную тишину.
— Какой вы глупый! — сердито начала Саша. — Как нечестно так мучить меня! Хотелось унизить меня и показать, что вы барышня, а не я. Смотрите, мол, я примерный! Что же выиграли? Скучали целые десять дней и столько же дней отняли у меня! Какое право вы имели?! Если сама девушка отдает свое сердце и не требует от вас взамен ничего, так уж я после этого не понимаю, как могли вы оскорбить ее… Вы, кажется, забыли, к какому полу принадлежите, милостивый государь!
— Вы либеральнее меня смотрите на жизнь, — произнес Гриша.
— Не смотрю, а чувствую! Мне остается еще так немного свободы! Я не лгала Ардальону Петровичу и сказала, что не люблю его. Он не поверил, я вольна располагать собою, пока не дала клятвы под венцом. Скорей скажите что-нибудь!
— Вы так взволнованы, Саша! И я сам взволнован. Но не правда ли, нехорошее волнение?
— Не рассуждайте, ради бога! — вскричала Саша со смехом.
Она схватила Гришу за голову, притянула к себе и покрыла поцелуями его лицо.
Ему стыдно было, что его целуют. Упреки Саши были чувствительны. Он готов был доказать, что он гораздо мужественнее, чем о нем думают. Но — раздался отчаянный визг в лесу, и вприпрыжку через кусты прибежал Колька.
— Сумасшедший, что с тобою? — закричала Саша в испуге, отшатнувшись от Гриши.
Колька остановился. Глаза его были выпучены, рот плачевно раскрыт.
— Что случилось? — спросил Гриша.
— Змея! — сипло отвечал Колька. — Она хотела меня ужалить!
— Не дурачься! — приказал Гриша.
Колька помчался дальше, продолжая оглашать лес дикими криками.
— Теперь он к Панасу, потом к Ганичке. Да, он дурака строит… Нет, нет, он больше сюда не прибежит… Ну, хорошо, пройдем дальше.
Далеко между деревьями мелькала исступленная фигура Кольки. Он уж приближался к фаэтону, как вдруг отскочил назад и упал навзничь с раздирающим душу воплем. Гриша и Саша поспешили к нему. Колька с разбега хватился лбом о сук и набил себе шишку.
Трагическое происшествие с Колькой помешало дальнейшему объяснению молодых людей. Ганичка набрала грибов скорее, чем можно было ожидать, и общество покинуло Дутый Яр.
На обратном пути Гриша сам заботился, чтобы плед не скользил с колен и чтобы пыль не садилась на Сашу.
Саша сказала:
— А знаете, Григорий Григорьевич, флигель вам готов. Две комнаты. Хотите осмотреть, пока наши спят?
Фаэтон въехал в ворота черного двора, на всякий случай, чтобы не попасться на глаза Ивану Матвеевичу.
Флигель стоял рядом с конюшней: низенький домик о маленькими окнами, выходившими с одной стороны во двор, с другой — в сад. Зимой здесь жил приказчик Подковы, заведующий табачною торговлей. Комнаты были оклеены новыми обоями.
— Нагнитесь, а то с вами случится то же, что с Колькой, — посоветовала Саша.
Она ввела его в другую комнату и стала писать что-то на окне. Гриша с недоумением пожал плечами.
— Несносный! — Она вывела цифру 10.— Поняли?
Гриша кивнул головой.
— Теперь…
Она написала букву
'Как неосторожна Саша', — подумал он.
— Хорошо, хорошо, — сказал он вслух. — Хороший флигель.
— А замечаете, как низко? — продолжала Саша. — Для сокращения пути вы можете прямо пользоваться окном. Вас сегодня переведут сюда… Все поняли?
Ганичка взвизгнула от смеха и убежала.
— Но и Ганичка поняла? — проговорил он с тревогой.
— Ничего она не поняла. Волка бояться — в лес не ходить! Я не боюсь волка.
IX
Ожидая свидания, Гриша с балкона пристально смотрел на закат. В просвете, образуемом двумя
