— Как ты думаешь, Клавдия, что это такое?
— Подозрительный порошок белого цвета, герметично упакованный в стекло, — повторила сестренка слова рыжего хирурга. — Больше ничего сказать не могу, потому как ты запретила проводить анализ в лаборатории ФСБ.
— Это бактериологическое оружие, Клав…
Клюквина сначала недоверчиво смотрела на меня, потом, сообразив, что я и не думаю шутить, перевела взгляд на ампулу, мирно лежащую рядом с пистолетом, и простонала:
— Мама моя! А что там?
Я пожала плечами:
— Кто ж знает? Помнишь, пару лет назад кто-то прислал американцам споры сибирской язвы? Тоже в виде белого порошка, только не в ампулах, а в почтовых конвертах.
— Да, да, что-то такое припоминаю, — пролепетала Клавдия. — Думаешь, это тоже сибирская язва?
— Не обязательно. Тебе ведь Прутков рассказывал о бесконечном множестве смертельных вирусов.
— Так ты полагаешь… — пугаясь собственных мыслей, позеленела Клавка.
— Послушай, что я думаю. Вспомни, Оксанка рассказывала о визите Степана к ним домой.
— Помню, Степка чего-то про зоновский должок говорил. Мол, отработаешь, и вали на все четыре стороны, как говорится.
— Точно. А теперь прикинь: Витька работает в НИИ вирусологии. Степан сулит Виктору большие деньги. Спрашивается, за что? Правильно мыслишь, — похвалила я Клавдию, заметив понимание в ее глазах. — Витька должен был украсть ампулу с каким-нибудь вирусом.
Что он и сделал, а потом быстренько уволился.
Судя по всему, у Степки к тому времени уже имелся покупатель, готовый заплатить за эту гадость двести тысяч долларов.
— С чего ты решила, что она именно столько стоит? — удивилась Клавдия.
— Тамара сказала…
— Господи, Афанасия, а ведь ты права! Только непонятно, как Виктор на нее вышел. По идее, только Степка должен знать покупателя, вернее, покупательницу, раз он предложил Виктору эту авантюру.
— Как Витька вышел на Тамару, я не знаю, — с сожалением вздохнула я. — Но Тамара говорила, что договаривалась именно с ним.
Клавка после некоторого раздумья выдвинула свежую идею:
— Мне кажется, Тамара в данном случае просто посредник. К чему ей бактериологическое оружие? За ней обязательно кто-то стоит. Боюсь даже подумать, кто; Афанасия, ампулу продавать нельзя.
— Ежу понятно, — согласилась я.
— Как быть?
— Ампулу спрячем. Вернется из командировки Димка, отдадим ему. Тут вопрос государственной безопасности, а спасти все государство нам не под силу. Это только в американском кино герой-одиночка играючи спасает все человечество. Мы с тобой, Клава, даже вдвоем мало похожи на Брюса Виллиса.
Клюквина согласно вздохнула и опечалилась, а я попыталась выстроить цепочку событий, используя те факты, которые нам известны.
По требованию Степана Виктор украл из. института ампулу со смертельно опасным вирусом. Сразу возникает вопрос: как ему это удалось? Наверняка в НИИ существует серьезная система безопасности, в этом Прутков прав.
И как же так получилось, что пропажу ампулы не обнаружили, не подняли шума, не начали трясти всех сотрудников? Впрочем, можно предположить, что их все-таки трясли, но руководство НИИ предпочло не выносить сор из избы.
Правильно, между прочим. Могу себе представить, какая началась бы паника, просочись, информация в прессу.
Однако будем исходить из того, что Витьке удалось украсть ампулу и счастливо избежать подозрений. Он сообщил об этом Степану, тот договорился с Тамарой. А дальше все пошло не так, как хотелось бы Степке. Виктор каким-то образом сам выходит на Тамару, узнает реальную стоимость ампулы. Причем эта стоимость сильно отличается от суммы, названной Степаном. Тогда Витька решает самостоятельно заняться куплей-продажей и назначает встречу с покупателем у гаражей. Тамару, надо думать, насторожила смена продавца, она связывается со Степаном, желая выяснить причину произошедшего.
До этого момента все более или менее понятно. Но что случилось потом? Те двое у гаражей — дружки Степана или люди Тамары? Почему-то мне кажется, что «милиционеры», посетившие нас, и парочка гаражных убийц — одни и те же лица. Если это так, то их дружба со Степаном под большим сомнением. Они что-то искали у нас в доме и не нашли, а Степан точно знал, где это «что-то» лежит, потому как сам и прятал. Можно, конечно, предположить, что Виктор отдал Степану ампулу, и он прятал именно ее. Но тогда откуда у самого Виктора взялась ампула? «Выходит, их две?!» — похолодела я от внезапной догадки.
А ведь тогда все сходится! Одна ампула у Виктора, другая — у Степана, а покупатель один…
Один ли? Что, если существует еще кто-то, знающий про ампулы? Ведь от кого-то же Степка прятал ампулу? Эта таинственная личность в курсе готовящейся сделки и всеми силами пытается ее сорвать.
Итогом моих размышлений стал не слишком утешительный вывод: хоть мы и приблизились на шаг к разгадке, но шаг этот чересчур маленький, и вопросов по-прежнему остается больше, чем ответов. Свои соображения я вкратце изложила Клавдии. Она подпустила в глаза задумчивости, а потом глубокомысленно изрекла:
— Все правильно, а оттого ужасно. Но хуже всего, что наша жизнь превратилась в сплошное «нельзя»: ампулу продавать нельзя, с Тамарой встречаться нельзя и не встречаться тоже нельзя…
— И Степке доверять нельзя, — подсказала я.
— Это было понятно с самого начала, по крайней мере, мне. Ладно, чего уж теперь… Идеи есть?
— Угу, есть.
— Интересно. Какие же?
— Спасать человечество, — скромно потупилась я и зарделась от собственной смелости.
Клавке идея пришлась не по душе. Она смерила меня скептическим взглядом и съязвила:
— Человечество будет тебе благодарно.
— Ты так думаешь? — невнятно пробубнила я.
— Уверена, — кивнула Клавдия. — Можешь даже на памятник рассчитывать. Посмертно. Не обижайся, Афонь, — примирительно произнесла сестра, заметив, как я нахохлилась, — просто ты сама себе противоречишь.
— Знаю, — тяжело вздохнула я, — но попытаться все же стоит.
— И что нужно сделать?
— Нужно раздобыть вторую ампулу.
Клюквина очумело поморгала, потом хлопнула себя по коленке и воскликнула:
— Всего-то?! Ну, это пустяк, право слово!
Я-то думала, придется в космос лететь или с международным терроризмом бороться.
— В космос точно не полетим, а вот насчет терроризма…
— Неужто на Аль-Каиду замахнемся?
— Ну хватит! — рявкнула я, зверея от издевательств сестры. — Как сказал Прутков — не этот придурок, а настоящий — если у тебя есть мозги, напряги их.
— Он так говорил? — недоверчиво подняла брови Клавдия.
— Примерно… Не в этом суть. Проследи цепочку: товар — продавец — покупатель — заказчик. Продавцом и покупателем движет обычная жажда денег. А вот каков мотив заказчика? Он явно не собирается проводить опыты над крысами. Что-то мне подсказывает, что крысой в данном случае может стать любой человек: и ты, и я, и Михалыч, и твой рыжий хирург… Так что, Клавдия Сергеевна, вопрос о международном терроризме остается открытым.
— Ты все правильно говоришь, Афонь. Я и сама об этом подумала, — проворковала Клавдия. Я фыркнула, однако от комментариев воздержалась. — Только вот непонятно, как мы ампулу достанем, коли
