врага. Тот увернулся от удара меча, но один из кинжалов, выбитый из его руки, полетел далеко в сторону. Другой рукой убийца всё же изловчился нанести скользящий удар. Олкрин почувствовал, как холодное лезвие слегка задело его бок. Но в тот же миг убийца получил сильный и точный удар носком сапога в смертельную точку на подбородке, а Олкрин, не оборачиваясь, кинулся на помощь Гембре.
— Что там такое? — раздражённо спросил Бринслорф стоявшего рядом с носилками тайного секретаря.
— Пока непонятно, господин. Кажется, это та самая девчонка, с которой у нас тогда всё сорвалось. А второй — это тот, что помог ей улизнуть. Третьего не знаю. Прикажете их схватить?
— М-м-м… Как получится, — поморщился Бринслорф, — …Вообще-то необязательно. Можно прямо сейчас с ними покончить. Зачем они нам? И давайте побыстрей, ясно? Главное — Айерена, потом этих… И чтоб никто не ушёл. — Секретарь почтительно кивнул и поспешил делать распоряжения.
Сфагаму было всё трудней сдерживать натиск солдат, которых становилось всё больше. Ещё немного, и он, при всём своём мастерстве, уже никак не смог бы блокировать проход к алтарю. Но тут нападающие совершили ещё одну глупость. Не желая подставляться под смертельные удары, цену которых они уже успели почувствовать, воины расступились, выставив вперёд четырёх метателей дротиков. Сфагаму не стоило особого труда от этих дротиков увернуться, но, пролетев дальше, они угодили в людей из толпы, которая давно с силой напирала на оцепление. В общем шуме прорезались крики раненых.
— Люди, куда вы смотрите! — перекрывая беспорядочный гвалт, разнёсся над людскими головами чей- то раскатистый бас. — Они убивают на наших глазах великого Пророка Фервурда, а наши жизни для них и подавно ничего не стоят! Долго ли мы будем, как бараны, терпеть всё это?!
Дальнейшие слова говорящего утонули в поднявшейся волне криков, и людская масса, сметя оцепление, кинулась к центру площадки. На несколько минут всё кругом смешалось. Появившееся как раз в этот момент подкрепление воинов схлестнулось с рвущимся вперёд народом. Мимо Сфагама пронеслись, едва не сбив его с ног, насмерть перепуганные мастеровые. Опустив меч, чтобы не задеть случайно кого- нибудь из них, Сфагам бросился было к пророку, возле которого Гембра и Олкрин продолжали сражаться с последним из оставшихся убийц и двумя пробившимся всё-таки под леса солдатами. Но дорогу ему преградили хлынувшие со всех сторон люди. В горячке они, не обращая внимания на стенания жрецов, разламывали леса, выдирали из них шесты и колья и разбирали сложенные под ними кирпичи и камни. Сфагам ещё не успел сообразить, как ему побыстрей прорваться вперёд, не причиняя им вреда, как неожиданно что-то сильно ударило его в затылок, дощатая площадка лесов над головой затрещала и, покосившись, поползла в сторону. А с неё прямо ему на голову повалились плотно уложенные доски. Сфагам успел отскочить немного в сторону, но падающая площадка была всё же слишком велика и, обрушившись на него, всей своей тяжестью прижала его к земле. А сверху продолжали сыпаться доски. От удара в затылок, нанесённого упавшей доской, Сфагам едва не потерял сознание, но, овладев собой, он мгновенно решил использовать своё незавидное положение для выхода на Вторую Ступень. Сейчас он был вне поля зрения противника, и другого момента могло и не представиться. Не медля ни секунды, Сфагам начал глубокую концентрацию.
А брат Анмист, между тем, тоже времени не терял, и когда господину Бринслорфу доложили, что на подступах к Священной горе тоже не всё в порядке, то это было сказано чрезвычайно мягко. Анмист имел достаточно времени для глубокой концентрации и выхода на Вторую Ступень. И едва завидев, что у алтаря началась стычка, он немедленно атаковал кордон на пути к Пещере. С копьеносцами Анмист возиться не стал. Он их просто перепрыгнул. Те даже не успели обернуться и понять, что происходит, а стоящие за их спинами воины второго ряда уже полетели в разные стороны, как игрушечные солдатики. Они даже не успевали разглядеть своего противника и махали мечами почти вслепую. Когда меч Анмиста, меч Воина Второй Ступени, без труда рассекающий почти любые доспехи, поразил не менее дюжины солдат, лучники всё же изловчились взять его на прицел. Пятнадцать или двадцать стрел были пущены одновременно. То, что произошло дальше, поразило даже видавших виды воинов. Анмист подскочил вверх в высоком прыжке и, застыв в воздухе, плавными текучими движениями увернулся от стаи посланных в него стрел. Некоторые из них прошли, казалось, даже сквозь него, едва не поразив разворачивающихся назад копьеносцев.
— Вызвать подкрепление! Всем подтянуться! Уплотнить ряды! Копья вперёд! — послышались команды офицера.
— Что ж, теперь займёмся черепахами, — сказал себе Анмист, почти лениво отбивая мечом два брошенных в него дротика и наблюдая за тем, как на него надвигается, выставив вперёд копья, железный ряд укрывшихся за огромными щитами гвардейцев.
— Наконец, тонкое тело Сфагама оторвалось от физической оболочки, которая стала теперь всего лишь послушным инструментом. Дощатый настил и лежащие на нём доски и строительные обломки, как от взрыва, подскочили вверх и разлетелись в разные стороны. Вмиг оценив обстановку, Сфагам понял, что выход на Вторую Ступень был как нельзя более своевременным. Солдатам удалось почти полностью вытеснить народ с площадки. Лишь вокруг пророка удерживалось плотное кольцо защитников, вооружённых шестами и палками. Среди них сражался и Олкрин. На его одежде были видны следы крови. Гембры нигде видно не было. Ещё немного, и круг защитников был бы сметён всё прибывающими солдатами. Но появление Сфагама вмиг изменило соотношение сил и картину боя. Сначала на землю полетела, гремя шлемом, отсечённая голова младшего офицера, затем, одновременно повалились трое солдат, почти прорвавших кольцо защитников пророка. И лишь когда через несколько минут пророк и его защитники остались стоять посреди расчищенного от нападающих пространства, солдаты, откатившись назад, сумели толком разглядеть своего противника и начали хоть как-то улавливать его перемещения.
— Что там опять? Почему солдаты не нападают? А этот… откуда он опять взялся?! Почему он ещё жив?! — раздражённо выкрикивал Бринслорф свои вопросы секретарю.
— Сейчас, господин… Сейчас!… — пробормотал тот, бросаясь к начальнику гарнизона, чей конь нервно топтался на месте, отчего было непонятно, то ли его хозяин рвётся в бой, то ли всеми силами старается удержаться на месте.
— Почему эти ещё живы?! — выкрикнул секретарь, хватая командующего за стремя.
— Он убил одиннадцать солдат, мы не можем подойти к преступнику!… — ответил за командующего прибывший с места боя офицер.
— Да убейте же его, наконец! — почти истерически закричал командующий, приподнимаясь на стременах.
Ответом стало не только движение солдат, начавших атаку сразу со всех сторон, но и встречный, гораздо более сильный напор кое-как вооружённого народа. В этот момент Сфагам увидел Гембру. Её смоляные волосы мелькнули в беспорядочной мелькотне людских голов. А в следующий момент нахлынувшая толпа вновь скрыла её от взора. Всё смешалось в сумасшедшем водовороте. Сфагам опрокинул две линии атакующих солдат, после чего народ окончательно запрудил площадку. Пророка подхватили на руки и понесли, сметая остатки оцепления в сторону Священной горы. Теперь центр боя должен был переместиться туда.
— Найди Гембру! — крикнул Сфагам Олкрину, устремляясь вперёд.
Теперь ему надо было оказаться перед теми, кто нёс пророка, и принять на себя удар тех охранников и гвардейцев, которые встречали их на пути к Пещере Света. А к самой Священной горе уже стягивались всё новые и новые силы. Замешательство и паника в рядах солдат, вызванные атакой Анмиста, отчасти улеглись и сменились осмысленными действиями. Первая линия защиты уплотнила свои ряды, ощетинившись лесом выставленных вперёд копий. За нею сомкнули цепь три ряда лучников, а легко вооружённые гвардейцы с дротиками заняли позицию за их спинами в четыре свободно стоящие шеренги. Но теперь уже и они не были последним рубежом обороны. Ещё дальше, уже на самих ступенях, ведущих к входу в Пещеру, расположился элитный отряд охраны императорского дворца. Такой заслон мог вести многочасовой бой с превосходящими силами противника армии любой из стран. Но одно дело — защищать Священную гору от нападения чужеземного неприятеля, чего в истории Алвиурии, правда, ни разу ещё не случалось, и совсем другое — воевать с жителями собственной столицы. А два монаха-мастера, вышедшие на Вторую Ступень, без преувеличения, стоили целой армии.
Поняв, что им противостоят не просто отчаянные одиночки, а разъярённая городская толпа, солдаты перешли к оборонительной тактике. Беспорядочные атаки на несущуюся вперёд людскую лавину прекратились, и все воины подтянулись к основным силам, выстроившимся на подходе к Пещере.
