Несколько шагов они сделали молча.
— А может, ты преувеличиваешь? — сказала Женя. — Может, она вовсе еще и не собирается замуж?
Юла пожал плечами. Конечно; все это только его предположения. Мать ничего не говорила ему. Но сердцем он чует…
— Вообще ты неправ, — медленно произнесла Женя. — Тридцать восемь — это вовсе не старуха. Моей матери — сорок, и то она еще хоть куда.
Женя задумалась.
— Хотя… Если б она вдруг собралась замуж… — Женя хмуро сдвинула брови. — Не знаю… Я бы, наверно, тоже переживала.
Они снова долго шагали молча.
— Нет, но ты все-таки неправ, — твердо сказала Женя. — Мать — она ведь тоже человек. И ей трудно одной. Всю жизнь одной. Без мужа.
— Да, — сказал Юла. — Конечно. Но, понимаешь, противно. И этот Дмитрий Прокофьич… Такой он… — Юла покрутил головой. — И что мать в нем нашла?!
На улицах было тихо, пустынно. Недавно выпал первый снег. Лопаты дворников соскребли его с панелей, а на мостовых его размесили автомобильные шины. Остался снежок тонким нежным слоем только на выступах окон, да на фонарях, да на невидимых сейчас в высоте крышах.
— Не могу себе представить, — сказал Юла. — Неужели я должен буду говорить этому: «Здравствуй, папочка!», «Спокойной ночи, папочка!».
Он мрачно помотал головой.
Они еще долго гуляли в тот вечер. Возле дома встретился им Башня. Он шел с каким-то парнем, тоже высоким, в кожаной куртке на «молнии».
— А, Цезарь! — сказал Башня. — Не забыл? За тобой должок!
— Ну что ж, получи, — сказал Юла.
— Получили бы, и с процентами, да псина твоя мне несимпатична, — вмешался парень в кожанке.
Квант, видимо, сразу почуял в нем врага. Умный пес не лаял, не кидался на незнакомого парня. Квант только глядел на него тяжело, неотрывно, и в груди у собаки что- то тихо, но грозно урчало, будто там работал мотор. И от этого взгляда и урчания становилось не по себе.
— Ладно, — сказал Башня. — Все впереди. Сочтемся славою, как сказал великий пролетарский поэт В. В. Маяковский.
ГлаваV. ЗИГЗАГ ВТОРОЙ
а, жизнь идет зигзагами. В этом Юла вскоре снова убедился.
Григорий Денисович лег в больницу. Опять оперировать ногу. Уже седьмой раз.
Только теперь Юла понял, почему Григорий Денисович все последние недели был такой сумрачный. Очевидно, размышлял: согласиться на операцию? Или нет? И вот — решился…
Седьмая операция! Юла пытался представить себе, что это такое. Страшно? Конечно! Не хочется? Еще бы! И главное, нет гарантии.
Об этом сказала Мария Степановна. Теперь Юла часто встречался с нею. Ведь все заботы о Кванте легли на Юлу. И вот однажды, когда Юла стал расспрашивать о Григории Денисовиче, Мария Степановна сказала:
— Самое печальное: нет гарантии. Врачи честно предупреждают: операция может и не дать желаемого результата.
Да, это, конечно, было особенно скверно.
— А зачем же тогда… — в растерянности спросил Юла. — Может, лучше не делать? Ведь нога у Григория Денисовича вроде бы ничего? Почти в порядке. Ходит. Даже бегает. Ну, и жил бы себе… Без всякой операции…
Мария Степановна вздохнула. Помолчала. Негромко сказала:
— Понимаешь, Юлий… Григорий Денисович, значит, не говорил тебе… Впрочем, он старается от всех это скрыть. Упрямый… — Она задумалась, покачала головой. — Его часто терзают боли. Такие сильные — он почти теряет сознание. А операция избавит от болей!
«Но без гарантии», — подумал Юла. Однако промолчал.
Теперь он вдруг увидел то, чего раньше не замечал. Иногда во время зарядки Григорий Денисович внезапно останавливался, закусив губу. И по лбу у него рассыпались мелкие зернышки пота. А однажды он так побледнел, даже качнулся. Но тотчас оправился и, перехватив тревожный взгляд Юлы, пошутил: вот, мол, нехорошо, еще подумают — выпил с утра пораньше. А утром только самые пропащие алкоголики пьют!
А Юла и поверил! Вот балда-то! Значит, Григорий Денисович бегал с ним, прыгал, а самого мучили боли? И хоть бы слово!.. Да, с характером дядя!
А теперь вот — операция. Седьмая операция!.. И без гарантии…
И кроме того, это была «группа № 2». Когда-то Юла и Венька, размышляя о жизни, решили, что все случаи в жизни можно разбить на две группы: первую — где можно что-то сделать, как-то сопротивляться, бороться, и вторую — где все совершается помимо тебя и ты бессилен повлиять на ход событий.
Вот в эту вторую группу, очень печальную, попадала и операция Григория Денисовича.
Юла теперь часто задумывался: как бы помочь Григорию Денисовичу? И снова и снова убеждался — никак.
И все же… В конце концов Юла придумал. А что?! Он поедет в больницу. И поговорит с хирургом. И расскажет ему, какой он, Григорий Денисович. И тогда-то уж хирург превзойдет себя и сделает операцию блестяще.
Правда, Юла понимал, что хирурга, наверно, преследуют родственники всех больных, которым предстоит операция. Но в том-то и штука: одно дело — родственники, а другое — он, Юла, человек посторонний. Он объективен. Ему хирург должен поверить.
От Марии Степановны Юла знал, что операция назначена на среду, оперирует хирург Алиханянц. Во вторник Юла поехал в больницу. Помещалась она тут же, на Васильевском, в конце Большого проспекта.
В больницах Юла никогда не был. И полагал, что пройти к хирургу нетрудно. Оказалось, он ошибался. В проходной Юлу остановила вахтерша, огромная тетка с мужским голосом.
— Нынче, хлопец, день не впускной.
— Но мне очень нужно! — взмолился Юла. — Очень важное дело.
— Тута у всех важные дела. Тута больница — не танцулька, — философски заметила вахтерша. — А день нынче — не впускной.
Как Юла ни уговаривал — все впустую.
Пришлось прибегнуть к хитрости. Уловка была простенькая, всем мальчишкам известная, совсем наивная. Юла в третьем классе такие штучки практиковал. Но авось и теперь выручит… Он подошел к окну в дежурке, посмотрел на улицу и вдруг испуганно вскрикнул:
— Ой!
— Чего там? — встрепенулась вахтерша и кинулась к окну.
Только это Юле и требовалось. Он метнулся к дверям и, когда вахтерша обернулась, Юла уже мчался по больничному двору.
В хирургическом отделении, на вешалке, Юле выдали халат. Юла надел его, как пиджак, полами вперед, но халат почему-то вздулся огромным пузырем.
— Э-эх! — усмехнулся гардеробщик. — Задом наперед напялил!
Юла быстренько переодел халат, и гардеробщик завязал ему тесемочки на спине.
Теперь надо было разыскать Алиханянца.
