выглядит?
— Да сравнить не с чем, там же лысо, ни одного деревца. Я так, примерно, оцениваю метра в два-три высотой. Толстенный плоский камень, кверху заостренный. Почти гладкий, понимаешь, и торчит вертикально. Останцем быть не может, зуб даю!
Они еще поговорили, посетовали, что дождь застит, не разглядишь. Поспорили тихонько, не привлекая внимания, и сошлись на мнении, что лезть к менгиру не стоит, опасно. Кончится дождь, тогда его можно и телевиком снять отсюда, из-под купола. Ойроты не узнают, а по фотографии сообразить, что за сооружение и под охраной ли, гораздо проще.
Тут все бросились к щели. Вернулся злой и перепачканный пылью Валентин. Распрямившись, полез в карман. Выпутал фонарь с разбитым стеклом и лампочкой, досадливо бросил на стол:
— Гадство! Разбил в самом конце. Короче, так. Это ход по золотой жиле. Сто процентов! Гнезда самородного золота выработаны полностью, остались редкие крошки. Я проверил, вот образец, — Валентин предъявил ладонь, где лежала крупинка желтого металла: — Местами высота и ширина доходит до полутора метров, а в основном я полз или шел на карачках. В самом конце штрека есть полочка, а потом бордюр. Там начинается расширение, естественная пещера, ниже бордюра метра на два. Вот я туда заглянул, а фонарик сорвался с головы, стал падать. Я попробовал поймать, и об стену его…
Егор уже исследовал крошку, легко разрезав ножом.
— И что в пещере?
— Не знаю, но у стены стоят какие-то предметы. Похоже на тайный склад наших раскольников. Да если бы не фонарь…
Валентин рассказывал страстно, темпераментно, описывал повороты, возвышения, карманы, в которые заглядывал, и где можно развернуться для возвращения, а закончил совсем жизнерадостным заявлением:
— Ползти можно спокойно, змей нет, я проверил.
Все воодушевились. Егор не стал возражать, и группа — американцы и он сам, поползла в темноту штрека. Предусмотрительный начальник заставил Дика взять с собой веревку, и отправил первым. Сам пошел замыкающим, прихватив карабин. Возмущенные требования парней допустить их к разведке, и молчаливый упрек Лены — проигнорировал.
Штрек оказался неровным. Ползти, держа в руке фонарь, а в другой — винтовку, оказалось делом трудным. Однако американку Егор нагнал. Луч уперся в круглый зад, где сквозь ткань эластичных джинсов проступали контуры трусиков. Смотреть, как неуклюже, высоко поднимая зад, двигается Венди, не хотелось, поэтому начальник выключил фонарь. Свет с ее стороны просачивался, когда она ударялась спиной в потолок хода, вскрикивала и опускалась на живот.
— Ты ноги растопырь в стороны! Ползи, изгибаясь туловищем, — попытался подсказать Егор, но девушка предпочитала нелепую позу.
В одном месте высота сократилась до сантиметров сорока, там американка поползла. Воздух протягивало ощутимо, почти сквозняком, и дышать было легко, но от усилий пот прошиб начальника экспедиции минуте на десятой. Это движение казалось бесконечным, а самое страшное, что появились признаки усталости. В голову пришли мысли, что развернуться в узком лазе невозможно, а пятиться, значит, задрать одежды на голову и заклиниться…
Впереди раздался радостный клич Дика:
— Йес!
Чуть позже присоединился восторженный женский визг. Ноги Венди уползли вбок. Исчезла за каменным бортиком ее голова, отцепились пальцы рук. Визг удвоился. Егор навалился грудью на бортик. Щель, из которой они выползали в пещеру, открывалась высоко под потолком. Он протащил карабин вперед, осторожно опустил, придерживая ствол пальцами. Длины руки и карабина хватило как раз. Рывком повернувшись, соскользнул на пол, глянул вверх. Бортик скрыл лаз, замаскировал под естественные складки потолка и стен. Не зная места, найти его можно только случайно. Затем, сдерживая нетерпение, Егор шагнул вперед.
В свете фонарей тускло блестела сделанная из желтого металла баба, размером и формами схожая с каменными изваяниями, одиноко стоящими во многих местах Сибири. Непропорционально короткие ноги и длинное туловище. Длинный плоский нос, припухшие глаза, оставляющие узенькую щелочку глаз, черные точки зрачков. Узкие плечи и округлый, как у беременной, живот. Руки, полусогнутые в локтях, держат ребенка, прижимая его к небольшой груди.
— «Мадонна, один в один!» — отметил Егор, еще не придя в себя от шока. Отступил к стене, присел на корточки, всматриваясь, впитывая в себя момент открытия. Такого восторга, как раскрепощенные американцы, он себе не позволил. Но в нем вскипала волна, не поддающаяся описанию. Двухсотметровый вал цунами лишь слабо может проиллюстрировать буйство эмоций кандидата наук, открывшего легендарную статую. Все смыто и разрушено, до основания. А пережившие стихию люди теряют дар речи. Вот и Егор смотрел молча. Трое американцев издавали возгласы восхищения, похожие на «Вау!», «Адмирабль!» или на ругань. Они неосмысленно сновали вкруг фигуры, напоминая муравьиную суету.
Егор встал, шагнул вперед, поближе. Вблизи стала понятна причина непропорциональности. Фигура сидела на кресле или троне, тоже из желтого металла, но гораздо более тонкой работы. Трон стоял на массивной каменной плите, высотой почти полметра. Настоящий постамент. Дик восхищенно цокал языком. Сэнди снова защелкала фотоаппаратом. Венди щупала скульптуру.
— Это Золотая женщина, которая у манси? — Переспросил Дик.
Начальник экспедиции царапнул ножом внутреннюю часть трона. Стружка завилась и упала в подставленную ладонь. Попробовал статую — лезвие не оставило и следа: — «Уж не бронза ли? Хотя, кто знает, какой прочности золотые сплавы умели делать в древности! Вот его обручальное кольцо тоже невозможно поцарапать. А как по весу, не полая?» — Егор налёг на трон, пытаясь наклонить его, но тот даже не колыхнулся.
Вот оно — сокровище ойротов. Совсем не капище они охранять пришли. Врал Анатолий Иженерович, хитрил, теперь понятно, зачем… Его бойцы вряд ли знают о скульптуре. Тайну нельзя доверять многим, но сам глава рода, а кем еще он мог быть? — наверняка в курсе. Коли так, то стоит подумать, как выгоднее поступить. Если «Баба» перейдет в руки государства, то исчезнет для него, Егора Бувлева, даже долю за клад не дадут. Максимум, публикация или «дис» — вот и вся его выгода от находки. В мыслях возникло видение: огромная белая яхта, на борту которой «Ягуар» и полуторалитровый «Харлей» с позолоченными выхлопными трубами:
— «К черту экспедиции, к черту работу, распилить этот клад, увезти в Москву, продать по кусочкам сумасшедшим миллионерам! Здесь много, хватит всем, а впрочем… Кто сказал, что надо делиться? Этих троих пристукнуть здесь, пока не вернулись в скит, ход присыпать… С собой взять кусок, чтобы денег хватило на вездеход, и зимой вернуться. Если сперва пристрелить Дика, то и девки не успеют убежать. А потом прикончить ойротов, тела спрятать, америкосов списать на узкоглазых… А своих?» — мелькнула тревожная мысль, но пугливо скрылась, задавленная желанием немедленно начать действия по защите богатства от конкурентов…
Егор обошел американцев сбоку, делая вид, что осматривается. В свете всех фонарей, поставленных позади и впереди «Золотой бабы», пещера была видна полностью. Увеличенная банка из под кильки, косо стоящая — вот правильное описание пустоты, окружающей статую. Ну, пустота, скажем, не совсем корректное название для множества вещей, валяющихся по периметру. Из полумрака проступали шлемы, панцири, двуручные мечи и кривые сабли, кожаные мешки с неизвестным содержанием, медвежьи, волчьи, рысьи шкуры по стенам, и много всего прочего. Но Егор не обращал на окружающее внимания. Он зашел на высокую сторону пещеры, откуда видно всех, оттянул затвор, увидел желтизну патрона. Догнал его, прикинул, как стрелять.
Дик. Почти скрыт за мощным золотым торсом, поэтому стоило выждать для верности. Успокоится, отойдет от «Бабы». Егор наклонился к ближайшему мешку, толкнул носком сапога. Жестко. Заинтересованно потянул завязку, закрепленную бурятским узлом. Сыромятный ремешок не поддался. Прислонив карабин к стене, оперся о мешок коленом, достал нож, полоснул по обороту ременной полоски. В мешке лежали самородки. Такие же, как остались в ските. Вот это да! Зачерпнув пригоршню, начальник экспедиции невольно ссыпал ее в карман. Потянулся за второй, но колено соскользнуло. Выпустив золото, он едва успел
