– Мне плевать, что скажет отец, – заявил юноша.
– В таком случае ты дурак.
– Возможно, но он требует, чтобы я… Впрочем, не важно. Ничто не имеет значения, кроме нас с тобой.
– Ты… – Девушка прерывисто вздохнула. – Ты ничего не знаешь обо мне. Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать.
– У меня есть глаза и уши, Олив, – отозвался он серьезным тоном. – Нет ничего касающегося тебя, о чем бы я уже не догадался.
– О Боже, – пробормотала она дрогнувшим голосом.
– В любом случае я люблю тебя, – произнес он так тихо, что Грэм едва расслышал. – Я люблю тебя, Олив.
– О Боже, – повторила она со слезами в голосе. – Ты не можешь знать.
– Это не важно, Олив, ничто не важно, кроме нас. Я люблю тебя.
– Нет… нет… мы не можем быть вместе. Как ты не понимаешь? – Она всхлипнула. – Пусти меня.
– Олив, не уходи! Пожалуйста. Олив! – Раздались быстрые шаги, удалявшиеся в направлении Вуд-стрит. Затем послышался продолжительный вздох и приглушенное проклятие, за которым последовали шаги, направлявшиеся в противоположную сторону. Выглянув в окно, Грэм увидел фигуру в черном плаще и фетровой шляпе, шагавшую в направлении Милк-стрит.
– Вот, посмотрите! – сказала Джоанна, входя в кладовую со связкой свечей. Петронилла, спрыгнув с постели Грэма, потерлась о ее ноги. – Я продала платок торговке свечами, и она расплатилась со мной своим товаром Конечно, сальные свечи – это не то что восковые, но они дают куда больше света, чем масляная лампа с тростниковым фитилем.
– Отлично, – рассеянно отозвался Грэм, глядя поверх ее плеча в переднюю часть дома. Обернувшись, Джоанна проследила за его взглядом, устремленным на улицу, видневшуюся за окном лавки. Ее внимание тут же привлекла молодая женщина, перебегавшая через Вуд-стрит. Капюшон ее зеленого плаща соскользнул, обнажив облако медных кудрей, разметавшихся на бегу. Она вбежала в аптеку и исчезла из виду.
– Это Олив, – сообщила Джоанна. – Дочка аптекарши. – И добавила, одарив Грэма понимающим взглядом: – Очаровательная девушка.
Грэм улыбнулся, невозмутимо встретив ее взгляд.
– Неужели?
– Разве не по этой причине вы так уставились на нее?
– Вообще-то нет. Мне показалось, что она… расстроена. Я слышал, как она беседовала в переулке с каким-то парнем – поклонником, насколько я понял, правда, она отказывается иметь с ним дело.
Джоанна недоуменно выгнула бровь.
– Вот, значит, как вы развлекаетесь, сержант? Подслушиваете чужие разговоры?
– Это помогает коротать время. – Он посерьезнел. – Она убежала в слезах.
– Бедняжка. Последнее время ей приходится нелегко. Попробую поговорить с ней завтра утром, перед ярмаркой. Прежде чем встанет ее мать, которая обычно дрыхнет до полудня.
– Какой ярмаркой?
– В Смитфилде. По пятницам там устраивают ярмарки. Хью договорился, чтобы туда доставили вашу верховую лошадь из церкви Святого Варфоломея. Он собирается продать ее.
– Я доставляю вашему брату множество хлопот, вы не находите?
– Он не возражает. Все равно он мается от скуки. – Джоанна улыбнулась с видом заговорщицы. – Чем больше поручений вы ему даете, тем меньше времени у него остается на выпивку, игру… и доступных женщин.
Грэм не стал возражать, хотя и подозревал, что никакие поручения не способны удержать Хью вдали от доступных женщин.
– Вы поедете на ярмарку вместе с ним?
– Да.
– И закроете лавку на целый день?
– Неделю назад я не рискнула бы лишиться даже нескольких покупателей. Но благодаря вашим деньгам мое положение несколько улучшилось, и Хью подумал, что посещение ярмарки даст мне возможность немного развеяться. – И восстановить знакомство со старым другом, за которого он надеется ее выдать. «У тебя будет шанс встретиться с Робертом, – сказал он. – Я не могу привести его в лавку, пока у тебя постоялец. Что Грэм подумает, увидев, что ты принимаешь поклонников, пока твой муж в отъезде? Надень что-нибудь нарядное в пятницу и не вздумай прятать волосы».
Вечером Джоанна собиралась вымыться, но присутствие Грэма ее стесняло. Возможно, когда он заснет…
– Мне нравилось бывать в Смитфилде, – задумчиво произнес Грэм. – Летом мы проводили там чуть ли не каждый день. Я имею в виду мальчиков из монастыря Святой Троицы. Брат Саймон, наш настоятель, любил повторять, что нужно воспитывать не только умы и души, но и тела. Мы играли в мяч, соревнуясь с воспитанниками из обителей Святого Павла и Святого Мартина. А по воскресеньям там устраивали рыцарские турниры.
Джоанна улыбнулась, пытаясь представить этого сильного мужчину мальчишкой. Наверное, он был
