– Вы очень несчастливы? – поинтересовался Грэм, отломив ломоть хлеба и обмакнув его в рагу из ягненка.
Джоанна бросила на него укоризненный взгляд:
– По-моему, вы обещали не спрашивать.
– Счастливы ли вы? – закончил он за нее. – Но я не говорил, что не буду спрашивать, несчастливы ли вы.
– Вы и в самом деле на редкость бесцеремонны. – Потянувшись к кувшину, стоявшему на столе, Джоанна наполнила вином их опустевшие кружки. Вино, как и ягненок, было роскошью, и Грэм настоял, что заплатит за них.
Секунду он задумчиво смотрел на нее, жуя хлеб, пропитанный соусом.
– Так как же?
– Разве я выгляжу несчастной?
– Нет… но некоторые люди обладают даром сохранять достоинство перед лицом бедствий. Я наблюдал за вами.
Джоанна посмотрела на него в упор, затем опустила глаза, сделав глоток вина. Грэму показалось, что ее щеки порозовели, но он не мог поручиться, что это не игра света. Как обычно, ее волосы были убраны под платок. Уродливое платье из коричневой шерсти выглядело поношенным, и он заметил аккуратную штопку у ворота, из-под которого выглядывала узкая полоска белой сорочки. В ее одежде всегда присутствовал некоторый беспорядок, словно ей некогда было заняться собой, и сегодняшний вечер не явился исключением. Тесемки сорочки не были завязаны, свисая вдоль лифа платья. В растянувшемся вороте виднелась верхняя часть ее груди, и Грэму пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от этого соблазнительного зрелища.
– Вы работаете с рассвета до заката, – продолжал он. – И часто принимаетесь за вышивание, когда я уже ложусь спать.
– Днем я слишком занята, чтобы поработать над вышивкой.
– А помимо этого вы готовите, стираете и заботитесь о моих нуждах. И все это без единой жалобы, без упреков и раздражения, словно… – Он помедлил, колеблясь, затем решительно закончил: – Словно вы родились для подобной жизни, словно это ваше предназначение… а не превратности судьбы. Джоанна бросила на него испытующий взгляд:
– Что наболтал вам Хью?
– От вашего брата я узнал, что вы вышли замуж… по любви. Джоанна отодвинула миску с недоеденным рагу и поднесла к губам кружку.
– И что вы добились успехов, управляя лавкой. Насколько я понял, ваш муж подолгу бывает за границей. Должно быть, вы чувствуете себя одинокой.
– Нисколько.
Было очевидно, что Джоанна слишком горда, чтобы признаться в том, как ей тяжело без поддержки родственников.
– Тем лучше. Мне не следовало затрагивать эту тему.
– Зачем тогда вы это сделали? К чему эти бесконечные вопросы? Вам что, нечем заняться?
Грэм пожал плечами.
– Вы интригуете меня.
Она издала невеселый смешок:
– Странно. Я заурядная лондонская лавочница, не более того.
– Но так было не всегда, – возразил Грэм. – И это заметно.
Джоанна отвела глаза, не выдержав его испытующего взгляда, и переключила внимание на Петрониллу, которая громко мяукала, выпрашивая подачку. Выловив кусочек мяса из своей миски, она протянула его кошке. Та запрыгнула на скамью и выхватила лакомство из пальцев хозяйки.
Сидя напротив Джоанны, Грэм мог видеть окна гостиной, выходившие в переулок. Мимо одного из них проследовала Леода, облаченная в красное платье с большим вырезом, выставлявшим напоказ ее пышную грудь. Помедлив у второго окна, она улыбнулась и послала Грэму воздушный поцелуй.
Хотя Грэм никак не отреагировал на этот жест, Джоанна перехватила его взгляд и повернулась к окну.
– Добрый вечер, мистрис Джоанна, – поприветствовала ее Леода.
Джоанна вежливо улыбнулась.
– Если вы ищете моего брата, Леода, то должна вас огорчить Он уехал рано утром, и я не представляю, где он может быть.
– Очень жаль, мистрис, – отозвалась Леода, хотя Грэм не сомневался, что она пришла, чтобы повидаться с ним. Они часто болтали в вечерние часы. – Вы передадите сэру Хью, что я заходила?
– Конечно.
– Премного благодарна. – Леода двинулась прочь, даже не взглянув на Грэма.
Своеобразная этика, принятая у продажных женщин, не позволяла фамильярничать с мужчинами, находившимися в обществе других женщин, если только эти женщины не были шлюхами. Впрочем, Грэм не стал бы переживать, поздоровайся с ним Леода. Он не стыдился своей дружбы с ней, а их отношения оставались вполне невинными. Но Джоанна наверняка сделала бы совсем другие выводы. Так что, пожалуй, к лучшему, что Леода проявила осмотрительность.
