– Я только что подслушал разговор одной парочки в переулке. Рольфа Лефевра и… Олив.
– Олив? Возможно… возможно, она принесла ему лекарство для его жены.
– Мистрис, существует только одна причина, по которой мужчина и женщина встречаются в переулке посреди ночи, Джоанна покачала головой:
– Этого не может быть. Олив и Лефевр? У вас разыгралось воображение.
– Он взял ее прямо у меня под окном, – коротко сообщил Грэм.
На щеках Джоанны вспыхнул румянец.
– Должно быть, вы обознались. Это была не Олив…
– Я слышал ее голос. Она плакала, так что я не сразу узнал ее, но когда Лефевр назвал ее по имени, сомнений не осталось. У меня сложилось впечатление, что они уже давно находятся в близких отношениях.
– О Боже! – Джоанна подошла к столу и села на скамью с печальным и растерянным видом. – А как же Деймиан? Он любит ее и… Мне казалось, что она отвечает ему взаимностью.
– Возможно, так оно и есть, – заметил Грэм. – Сердечные Дела редко бывают простыми. Обычно они довольно запутанны… а порой вообще неподвластны уму.
Джоанна подняла глаза. Их взгляды встретились, и Грэм почти физически ощутил груз того, что они оба чувствовали. Но не могли высказать.
Джоанна первой отвела глаза.
– Вы сказали, что я вам нужна.
– Да, нужны, – тихо отозвался Грэм. Слишком сильно и по множеству причин.
– А что именно вам потребовалось?
– Вам необходимо сходить в аптеку напротив.
– Сейчас? Посреди ночи?
– Да. Она там, готовит…
– Нет.
– Нет? Но…
– Вы, кажется, забыли, что я не собираюсь шпионить за соседями для вас.
Грэм застонал:
– Мистрис, я сожалею о том, что произошло. По крайней мере, я честен с вами и не посылаю вас туда по вымышленному поводу.
– Надеюсь, но я пообещала себе, что больше не позволю вам использовать себя. И я намерена сдержать это обещание. – Джоанна повернулась к лестнице. – Спокойной ночи, сержант.
Грэм шагнул следом, опираясь на костыль, и положил руку ей на плечо, когда она ступила на первую ступеньку.
– Я уверен, что вам не все равно, что станет с Адой Лефевр, иначе вы не стали бы навещать ее каждое утро.
– И что с того? – Джоанна помедлила, стоя спиной к нему и держась за перила лестницы.
Грэм обхватил ее за талию, уверяя себя, что делает это исключительно для того, чтобы не дать ей сбежать наверх, куда он не в состоянии подняться. Под тонким щелком она была теплой и мягкой, и ему захотелось притянуть ее к себе и уткнуться лицом в ее волосы.
Он постарался взять себя в руки.
– Я знаю, что вы каждый день относите ей еду. Очевидно, вас беспокоит, что ее могут отравить.
– Отпустите меня, сержант, – напряженно сказала Джоанна.
Грэм усилил хватку и придвинулся ближе, остро ощущая ее пьянящий запах и шелковистое прикосновение ее волос к своему лицу.
– Вы сбежите наверх.
– Нет. Обещаю.
Грэм неохотно отпустил ее, позволив своей руке медленно скользнуть по ее талии и задержаться на изгибе бедра. Это было как любовное объятие. Вряд ли ему еще представится повод обнимать ее подобным образом.
Джоанна повернулась к нему лицом и скрестила руки на груди, не глядя на него.
– Вначале я действительно опасалась отравления. Мне казалось, что, если она будет есть то, что приношу я, она поправится. Но этого не произошло.
– Вы заподозрили, что дело в снадобье, которое она принимает, не так ли?
– Поначалу, но это всего лишь настойка тысячелистника.
– Если верить Олив.
Джоанна бросила на него колючий взгляд.
– Олив не убийца, сержант.