— Не особенно, — пробормотала она, не сводя глаз с дороги.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Гостиница «Пайн Лодж» располагалась в величественном здании раннего викторианского стиля, построенном в качестве летней резиденции для какого-то богатого промышленника из средней Англии. Хотя интерьер подвергся модернизации, фасад сохранил арочные своды окон и длинную галерею, которые были молчаливыми свидетелями эпохи элегантности и утонченности. К гостинице вела широкая дорога, а позади нее бежал широкий, быстрый ручей.
Катриона въехала на стоянку и припарковала машину между «рейнджровером» и «вольво», вынула ключи и отдала их Райану. Этот символический жест должен был означать, что больше он не должен рассчитывать на ее услуги.
Они оба отстегнули ремни безопасности, и она уже собиралась открыть дверцу, но помедлила и тихо спросила:
— Послушай… Я не взяла с собой сумочку, а волосы у меня ужасно растрепались. У тебя случайно нет расчески?
Он взглянул на нее.
— Не стоило открывать окно. Конечно, ты не можешь пойти на ленч в таком виде, словно цыганка после драки с егерем. — Он взял пиджак с заднего сиденья и порылся во внутреннем кармане. — Вот.
Она терпеть не могла пользоваться чужими вещами и поэтому с подозрением разглядывала расческу. Слава Богу, хотя ничего удивительного в этом не было, она оказалась безупречно чистой. Пробормотав «спасибо», Катриона принялась расчесывать свои длинные волосы. Закончив, она вернула расческу и заметила:
— Если бы я знала, что мы остановимся на ленч в таком месте, я бы надела что-нибудь подходящее.
И снова он оглядел ее своим дерзким взглядом, взглядом, от которого она залилась краской.
— По-моему, ты выглядишь совершенно очаровательно, — сказал он с неподдельной искренностью. — Воплощение юной невинности, как сказал бы ваш священник.
Она могла бы ответить ему язвительной репликой, но удержалась и молча проследовала за ним ко входу. Ей ужасно хотелось пить. Чего угодно, в большом стакане и со льдом, чтобы избавиться от сухости в горле.
Райан подошел к столу регистрации, а она оглядывала просторный холл. Здесь располагался бутик и неизбежный магазинчик сувениров, а также еще один, исключительно с предметами для рыбной ловли. Над огромным камином висело чучело лосося размером с детеныша акулы, помещенное в стеклянную витрину. Надпись на латунной табличке сообщала о том, что эта рыбина была поймана в 1960 году в местной реке. Лучше не придумаешь, чтобы вдохновить постояльцев провести здесь несколько лишних дней.
Она посмотрела, как Райан болтает с хорошенькой блондинкой за стойкой, которая с трудом сохраняла спокойствие и деловитость и непрерывно касалась кончиком розового язычка своих полных губ. Бедная дурочка, подумала Катриона. Если бы она только знала, на кого старается произвести впечатление! Гроза Лондона… Джек Раздеватель.
Наконец он с довольным видом подошел к Катрионе.
— Здесь сейчас наполовину пусто, так что проблем с размещением нет. Ресторан откроется только вечером, на ужин, но они подают ленч из бара в гостиную.
При слове «размещение» у нее едва не подкосились ноги, и она в нерешительности посмотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. А он взял ее за руку и повел в гостиную.
Они заняли столик у окна с видом на реку, и тут же появился официант. Райан заказал виски с содовой для себя и лаймовый сок со льдом для нее, и они занялись изучением меню.
— Я попробую стейк из оленины, — сказал он. — В этой местности его должны хорошо готовить.
Катриона заказала себе салат без огурцов и, когда официант удалился, постаралась сосредоточиться. Оглядев комнату, она увидела, что основная часть посетителей — это мужчины среднего возраста, в основном охотники и рыболовы. Несколько женщин, которых ей удалось заметить, были одеты в твидовые костюмы и спортивные ботинки. Скучноватая, но вполне респектабельная публика. Они бы в ужасе всплеснули руками, если бы узнали, что происходит за этим столиком, подумала она. Шантаж, секс и скандал, ни больше ни меньше.
Когда принесли напитки, она сделала поспешный глоток из своего бокала. От холода у нее заболели виски, но зато ее посетило вдохновение, и она невинно улыбнулась.
— В здешних местах не найти гостиниц, в которых размещают гостей, прибывающих без багажа.
— Даже если они платят вперед? — так же невинно осведомился он.
Она пожала плечами.
— Особенно если они предлагают заплатить вперед. В отличие от лондонских отелей, в которых ты часто останавливаешься, здесь очень старомодно относятся к такому типу гостей. — Она посмотрела на свою левую руку и сухо добавила: — Совершенно очевидно для каждого, что мы не женаты.
На минуту Райан нахмурился, словно встретил фантастическое препятствие, затем его взгляд просветлел, и он оживленно произнес:
— Нам повезло, у меня в багажнике все еще лежит мой большой чемодан. Правда, в нем только мои чистые рубашки, носки и белье, но сомневаюсь, что они зайдут так далеко, чтобы заглядывать внутрь. И на обручальные кольца они не будут обращать внимания. В гостиницах не любят смущать своих постояльцев, задавая им неловкие вопросы. В любом случае, если ты не будешь размахивать у всех перед носом левой рукой, никто и не догадается.
Девушка сердито уставилась в его дразнящие серые глаза.
— А что я надену? У меня ничего нет, кроме того, что на мне. Видит Бог, у меня даже расчески нет!
— Уверен, что в гостинице найдется все необходимое. В холле есть магазины. Когда мы закажем номер, ты сможешь выбрать то, что тебе нужно, и включить это в счет. — Он сделал глоток виски, и внезапно в его голосе появились угрожающие нотки. — Ты изо всех сил стараешься придумать любую причину, чтобы предотвратить неизбежное, но у тебя ничего не получится, так что лучше не испытывай мое терпение. — Он вынул из кармана ключи от машины и положил на столик. — Ты можешь сделать свой выбор прямо сейчас, Катриона. Либо ты соглашаешься провести здесь ночь со мной, либо везешь меня обратно в Киндарох сразу после ленча. Когда мы вернемся туда, я соберу свои вещи и навсегда исчезну из твоей жизни, но сначала развешу копии той фотографии в гостиничном баре, на почте и на доске объявлений в церкви.
Посмотрев в его суровые глаза, она поняла, что это не пустая угроза, это ультиматум. На мгновение она сжала руки в кулаки, но потом ярость оставила ее, уступив место странному чувству облегчения. Теперь она честно могла сказать себе, что сделала все, что могла. Что бы теперь ни случилось, ее совесть чиста.
— Хорошо, — сказала она усталым, покорным голосом. — Ты добился, чего хотел. Но я не позволю тебе разбить сердца моих родителей. У всех есть совесть, Райан. Даже у тебя. Надеюсь, что придет день, и ты поймешь, что угрызения совести — не пустая выдумка. Это и будет заслуженная кара.
Он посмотрел на нее с легкой, язвительной усмешкой.
— Не думаю. Совесть моя спокойна, а сердце наполнено предвкушением удовольствия. Уверен, что я пронесу сквозь годы нежные воспоминания об этой ночи. — Он поднял свой бокал и, словно дразня ее, провозгласил тост: — За сладость возмездия. Ты, должно быть, думала о том же, когда сделала из меня посмешище в «Кардини».
Ей нечего было ответить, поэтому она поерзала на стуле, старательно избегая смотреть на него.
Принесли еду, и она долго ковыряла вилкой свой салат, стараясь протянуть время. Он покончил со своим блюдом десять минут назад и молча, с интересом наблюдал, как она охотится за последней маринованной луковицей, оставшейся на тарелке. Внезапно он протянул руку, взял луковицу и, держа
