— Политикам так или иначе вечно угрожают, — фыркнул Витберг. — Неудивительно, что Амбьорнсон до смерти напуган, — методы у этих ребят прямо как у настоящих мафиози. Мне кажется, тут замешаны наркотики.
— Неужели ты и вправду думаешь, что такой порядочный человек, как Амбьорнсон, может быть связан с наркотиками? — Кнутас с удивлением взглянул на коллегу.
— Андерс прав. Итальянская мафия в Висбю? Ты слишком увлекаешься боевиками, — покачал головой Норби. — Здесь у нас, вообще-то, Готланд.
— Как бы то ни было, преступник отлично подготовился, тут сомнений нет, — вмешался Сульман. — Позвольте, я пройдусь по техническим деталям. Голову лошади прочно закрепили на шесте, вогнав его между костями нижней челюсти, поэтому дополнительно закреплять её верёвкой или чем-то другим не понадобилось. Всё подстроили так, чтобы эта конструкция вывалилась прямо на Амбьорнсона, как только он откроет дверь сарая. У пострадавшего, кстати, слабое сердце, он чудом избежал инфаркта. Голова так и осталась сидеть на колу после падения, значит, преступник знал, что делал. Мы вызвали ветеринара Оке Турншё, он осмотрел голову лошади и говорит следующее: животное, вероятно, убили примерно тем же способом, что и пони в Петесвикене, но это пока догадки, дать более точное заключение он сможет, когда увидит труп лошади. А где он находится, мы, к сожалению, понятия не имеем. Да, так вот, голова хранилась замороженной, ей дали оттаять, перед тем как насадить на кол. Об этом свидетельствует внешний вид головы: она вся распухла и ткани легко отделяются. Сказать, сколько времени преступник хранил её у себя в морозилке, невозможно в принципе. Сколь угодно долго. На участке у Амбьорнсона мы обнаружили следы от ботинок, чужой окурок и пуговицу. Он говорит, что это не его. Трава примята в нескольких местах, похоже, преступник искал подходящее место для шеста с головой. Её мы, кстати, отправили ветеринару для более тщательного осмотра.
— Каким образом преступнику удалось проникнуть на участок? У народа в этом районе Висбю обычно всё на запоре, — поинтересовался Витберг.
— Замок на калитке самый обычный, и злоумышленник открыл его с помощью отмычки, вопрос нескольких секунд. Амбьорнсон, вернувшись домой, даже ничего не заметил.
Сульман отодвинулся от стола:
— Если вопросов ко мне больше нет, я бы поспешил вернуться на место преступления.
— Да, иди, конечно, — произнёс Кнутас.
Кивнув на прощание, Сульман быстро вышел из комнаты.
Кнутас продолжил совещание:
— Тот факт, что голова не принадлежит пони из Петесвикена, прямо скажем, обескураживающий. Тем более что нам не поступало никаких сообщений о какой-либо другой убитой или пропавшей лошади. Но вернёмся к Амбьорнсону: тысяча девятьсот сорок второго года рождения, не женат, детей нет, зато куча родни, разбросанной по всему острову. В основном это дети его братьев и сестёр. Родители Гуннара умерли несколько лет назад. Деятельность, которую он ведёт, достаточно прозрачная. Он не замешан ни в каких политических скандалах, насколько мне известно, но это нужно будет проверить. Сейчас он находится в Стонге, у своей подруги. У него запланирована поездка за границу, и если трактовать вчерашнее происшествие как угрозу, то нам на руку, что он на время покинет страну. Послезавтра, то есть в воскресенье, он едет в Марокко на три недели.
— Он едет вместе с этой подругой? — спросил Кильгорд.
— Нет, он обычно путешествует один.
— Что общего у Гуннара с Мартиной? Вот о чём нам первым делом следует подумать, — произнесла Карин. — Сначала погибает девушка, и в убийстве явно прослеживаются ритуальные черты, а потом, спустя неделю, эта лошадиная голова на палке. Тут что-то неладно.
— Да уж, было бы странно, если бы между этими событиями отсутствовала хотя бы какая-нибудь связь, — согласился Витберг. — Но самое жуткое во всей истории то, что голова не от тела пони из Петесвикена. Получается, где-то по нашему острову бродит невменяемый, отрубает лошадям головы и хранит их у себя в морозилке, да ещё совершает ритуальные убийства в придачу. Кто станет его следующей жертвой? — Он кивком указал на окно.
Все присутствующие молчали. Яркие краски лета за окном уже не рисовались такой пасторальной идиллией, как раньше.
— Ладно, — подал голос Кнутас, как будто пытаясь развеять напряжение, повисшее в комнате. — У нас всё-таки есть подвижки. Один из преподавателей по имени Арон Бьярке сообщил нам, что Стаффан Мельгрен ухаживал за Мартиной. Бьярке утверждает, что Мельгрен тот ещё бабник, постоянно инициирует интрижки с молоденькими студентками, хотя женат. Судя по словам Арона, Мельгрен чуть ли не самый настоящий эротоман.
— Любопытно, что больше никто из допрошенных словом не обмолвился о его неверности, — сказал Витберг.
— Особенно если его измены, по словам преподавателя, поставлены на поток, — добавил Кильгорд. — А больше никто не подтвердил этих фактов?
— Пока нет. Но вопрос деликатный, и, может, коллеги просто хотят защитить его, ведь он после гибели Мартины оказался в самой невыгодной позиции.
— Что говорят студенты?
— Некоторые подозревали, что Мартина с кем-то тайно встречалась, но никто не знает, с кем именно.
Других студентов, не имеющих отношения к археологическому курсу, мы опрашивать не стали, они всё равно не знают Мельгрена.
— Сам Мельгрен что говорит?
— Категорически всё отрицает, разумеется.
— А его жена?
— То же самое. По её словам, у них идеальный брак.
Выражение лица комиссара сделалось очень серьёзным. Он обвёл взглядом коллег.
— Информация о происшествии у Амбьорнсона ни за что не должна просочиться наружу, — сказал Кнутас с расстановкой. — Послезавтра он отправляется в путешествие, так что мы сможем спокойно поработать над делом, хочется надеяться. Соседи, кажется, ничего не успели заметить: сад, слава богу, огорожен. Да и мы вели себя аккуратно, когда были у него вчера. Так что давайте постараемся сохранить всё в тайне. Отныне по любым вопросам о расследовании отправляйте всех ко мне или к Ларсу.
После совещания Кнутас заперся в кабинете и, достав трубку, стал набивать её. Ему необходимо было побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Летнее затишье в работе неожиданно сменилось шквалом сенсационных событий, связи между которыми он пока никак не мог уловить. Чего стоит один факт, что где-то на Готланде лежит труп обезглавленной лошади и никто о ней не заявил!
Комиссар почувствовал, что ему просто необходимо закурить. Подойдя к окну, он распахнул его и разжёг трубку, несмотря на запрещение курить в здании управления. Исключение делалось только для комнат допросов.
Кнутас размышлял об Амбьорнсоне: ничем не выделяющийся рядовой политик, ведущий размеренную, образцовую жизнь, но что известно о нём на самом деле?
Он ведь служит в муниципалитете уже тридцать лет. А о его личной жизни комиссар и подавно ничего не знал.
Связана ли угроза с его профессиональной или частной деятельностью, вот в чём вопрос. Следует незамедлительно проверить, что за папки пылятся на столе у политика. Возможно, ответ в них.
Комиссар сделал затяжку и медленно выпустил дым через уголки рта. Внезапно его осенило: Мартину и Амбьорнсона связывает амбициозный проект гостиничного комплекса, который собираются строить недалеко от Висбю. Патрик Флохтен — один из архитекторов этого невиданного по размаху проекта, кроме того, он же его финансирует. А одобрил проект комитет по строительству, это случилось как раз накануне лета. Председателем комитета является не кто иной, как Амбьорнсон. Для того чтобы проект приняли в органах муниципального самоуправления, поддержка со стороны комитета была просто необходима.
