скорей топор!», как Зверь тотчас же исчез, словно понял, что сия просьба не сулит ему ничего хорошего.
Кое-кто из наших соседей тоже вел свой тайную войну со Зверем (или рассказывал о вымышленных схватках, дабы прослыть гером). Антуан Пишо, по прозвищу Козлик, и в самом деле весьма смахивавший на козла, был одним из таких борцов. Молодой пастух обычно нанимался к богатым торговцам и зажиточным горожанам из Сога, чтобы пасти коров летом на горных выпасах, чаще всего на склонах Монмуше. Так вот, Антуан утверждал, что ему не раз приходилось вступать в борьбу со Зверем, и всегда после таких стычек чудовище спасалось бегством. Некий Пьер Блан, которого я, кстати, хорошо знал и частенько встречал, когда уже стал взрослым, рассказывал, что ведет настоящую войну со странным животным, очень похожим на Зверя. Чаще всего неведомое чудовище нападало на него вечером или когда опускался густой туман. Обычно сей грозный противник сначала подползал к Пьеру, затем вставал на задние лапы и сражался как человек, дерущийся на кулаках. По словам Пьера, одна такая схватка продолжалась почти три часа, правда, с перерывами, как настоящая дуэль или поединок двух борцов.
Любопытную деталь подметил Пьер Блан: ему тогда показалось, что шкура животного как будто застегнута на животе на пуговицы... Но, быть может, все это были выдумки, ибо свидетелей сражений ни у Антуана Пишо, ни у Пьера Блана не было. Ходили у нас и другие фантастические слухи, но, разумеется, были и факты. Причем те факты, в коих я имел возможность удостовериться лично, составляют, вероятно, лишь незначительную часть кровавых «подвигов» Зверя. Жестокость, с коей совершались в нашем крае убийства детей и женщин, недоступна пониманию нормального человека и превосходит самые изощренные фантазии человека, наделенного пылким воображением. Например, девушка из семейства Руссе из деревни Миаланетт подверглась нападению в ноябре 1765 года, когда отправилась за огнивом в деревню Гардель (у нас тогда еще никто понятия не имел о спичках). Зверь загрыз бедняжку, вспорол живот, так что внутренности вывалились наружу. Голову жертвы, как уже не раз бывало, около тела не нашли. Но самое главное заключается в том, что окоченевший труп нашли на другом берегу реки Трюйер, около скалы Малапа, Как он туда попал? Надо видеть, какова Трюйер в этом месте! Стремительное течение, водовороты, обрывистые берега... трудно себе вообразить, чтобы какое-нибудь животное могло преодолеть реку в этом месте вплавь, а потом еще карабкаться на кручу, сжимая в зубах тело несчастной девушки с болтающимся на шее крестиком... нет, что-то во всей этой истории было дьявольское! Однако, несмотря на то что в Жеводане продолжала литься кровь, после того как господин Антуан де Ботерн совершил свой охотничий подвиг в Шазе, «Газет де Франс» перестала уделять нашему краю хотя бы самое незначительное внимание. Ведь официально Зверь прекратил своё существование! Его больше не было! Как только интенданты были вынуждены сообщить в Париж о том, что бойня в Жеводане продолжается с удвоенной силой, так тотчас же «Газет де Франс» стала печатать на своих страницах известия о появлении стай волков в различных уголках Франции. Ну а как же иначе! Раз уж торжественно объявленный мертвым Зверь имел наглость вдруг воскреснуть (или же вовсе не умирать), непременно нужно было подготовить умы французов к новым несчастьям. Ничто не даёт нам права предполагать, что в 1766 году волки причинили во Франции людям больший ущерб, чем в 1765 году или даже в 1755-м. Об этом никогда не было речи... Но вот в декабре 1765 года и в январе 1766 года словно из рога изобилия посыпались сведения о том, что в тех местах, где свирепствовал Зверь, вновь совершаются убийства. Однако было ведь торжественно провозглашено, что господин де Ботерн покончил со Зверем в Шазе!.. И вот 27 января 1766 года «Газет де Франс» извещает читателей о кровавых деяниях волков в Лимузене. Но ни слова о Жеводане! Через полтора месяца, 10 марта, тот же рупор властей объявит, что волки в невиданном количестве расплодились в Перигоре и Ангулеме, где крестьяне вынуждены вести с ними настоящую войну. Сообщалось, что один волк был убит кривым садовым ножом. В номере от 28 марта была опубликована заметка, в коей автор утверждал, что волки являются распространителями бешенства и что многие люди уже умерли от этой страшной болезни именно потому, что волки слишком расплодились.
Как раз в это время представителям властей в Париже из донесений интендантов стало известно об убийствах, совершенных в наших краях в феврале и марте (14 февраля была растерзана Жанна Дельма, мельничиха из Лорсьера; 4 марта – Жан Бергунью из Моншове, 14 марта – Мария Бомпар из Сен-Прива и т. д.). «Газет де Франс» изволила известить читателей о том, что во Фландрии был убит один волк, но о событиях в Жеводане – ни слова?
Втайне министры, конечно же, были встревожены. Даже при дворе кое-кто выказывал явные признаки беспокойства, ибо позднее капитану д'Энневалю удалось ознакомиться с письмом графа де Бурбона, адресованным интенданту Оверни в конце марта, в коем было написано буквально следующее: «Решительно следует признать, что Зверь жив...»
В течение лета 1765 года чудовище продолжало убивать людей в районе трех горных вершин; его жертвами стали Жан Тесседр из Бессе, девочка из Дежа, жена крестьянина Мария из Сервьера, маленькие девочки из семейства Валентенов и из семейства Лебров из Бюжака и другие. В начале августа «Газет де Франс» начала рассказывать, какой урон наносит людям огромный волк, появившийся в окрестностях города Сарла, что в Перигоре. И этот волк, похоже, тоже был не простым волком, ибо его не брала ни дробь, ни пуля, нож и рогатина не пробивали его шкуру, у него была очень вытянутая морда, длинные задние ноги, пушистый хвост... И он порой тоже ходил на задних лапах, как человек... Но о событиях в Жеводане опять-таки ни слова. В сентябре погибли маленький Пьер Салье из Польяка и девочка из Овера, в ноябре – малыш Олье из Сушера, что около Бессера, а потом – девица Руссе из Миаланетт. А «Газет де Франс» в номере от 10 ноября повествует о том, что в Эперне, в Шампани, прямо в предместье, в день, когда проходила осенняя ярмарка, был убит волк. Но никаких вестей из Жеводана! В номере от 22 декабря сообщалось, что король повелел оказать помощь в размере 1 200 000 ливров жертвам наводнения и непогоды в провинции Лангедок.
В 1767 году на счету Зверя было столько жертв, что люди даже не осмеливались сообщать о нападениях на членов их семей, а власти, с другой стороны, не осмеливались регистрировать случаи смертей от когтей и клыков неведомого хищника. Дед господина Жюля Лабилерна, ставшего впоследствии мэром Греза, рассказывал внуку, что главы семейств не решались сообщать о гибели и тяжелых ранах жен и дочерей, вероятно, по той причине, что боялись, как бы о бедняжках не поползли дурные слухи; многие священнослужители же, несомненно, опасались оказаться на плохом счету у иерархов церкви и у властей, если будут регистрировать случаи убийств. А тем временем «Газет де Франс» сообщала о волках, убитых в Бюже, что неподалеку от горной цепи Жюра, и в окрестностях Ла-Рошели, а также о поздних сильных заморозках, о снеге, выпавшем в некоторых районах в мае, об ущербе, причиненном ураганом в Сабль- д'0лонь 3 июня... но ни единого слова о Жеводане!
В приходах, примыкавших к району между Монмуше, Моншове и Монграном, количество жертв уже исчислялось десятками: 2 марта погибла Мария Плантен, 11 лет, из Сервьера; 29 марта – Мария-Марта Паскаль, 8 лет, из Дарна ; 4 апреля – Жанна Поле, 15 лет, из Бессера ; 7 апреля – Луиза Сулье из Нозероля ; 1 апреля – Этьен Луба из Сен-Прива ; 13 апреля – Анна Блер из Жюжака; 17 апреля – Луиза Поле из Меааля, что рядом с Бюжаком ; 29 апреля – Роза де Латайер из Нозероля ; 5 мая – Мария Бастид, особа очень набожная, входившая в ассоциацию мирян при монашеском ордене, ведшая безупречный образ жизни в Моне и слывшая чуть ли не святой ; в тот же день погибла и Катрин Кутарель из Нозероля ; 16 мая – Мария Данти, 7 лет, из Сет-Соля, что находится как раз на середине пути между Бессером и Моншове ; 27 мая – Жозеф Меронан, 15 лет, из Созона ; 28 мая – Андре Югон из Нозероля, 13 июня – Катрин Шотар, 9 лет, из Куфура. Все эти убийства были совершены на территории, чуть превышавшей 100 квадратных километров, центром которой был Польяк. Разумеется, это была лишь часть совершенных Зверем кровавых деяний, но эти убийства были хотя бы зарегистрированы и нашли отражение в актах о захоронениях. В моей же памяти, так же, как и в памяти моих сверстников, сохранились воспоминания о гораздо большем количестве жертв и о ещё большем количестве нападений, к счастью, отраженных... Но даже если учитывать только официальные данные, то и тогда получается, что за три месяца чудовище погубило одну взрослую женщину, трех мальчиков и десять девочек... И вот только после всех этих убийств, после двух лет умолчания «Газет де Франс» соизволила вновь упомянуть о Жеводане! Но в каких обтекаемых выражениях, как уклончиво! Как осторожно! Разумеется, авторы газетных статей изо всех сил старались не говорить о Звере, а все убийства приписать «волкам-убийцам», причинявшим в Жеводане такой же ущерб, как и в других уголках Франции.
Вот что написано о горной цепи Маржерид в номере от 11 мая 1767 года: «Волки-убийцы,
