О пилигрим! Молясь Ему,
Внимай рассказу моему!
Де Вильтон в Клару был влюблен, Но знают все, что Мармион
И сам хотел взять в жены Клару —Из рода Глостеров она.
(Я в том же доме рождена!)
И в ревности, вскипевшей яро, Сказал однажды Мармион
(Он был безумно озлоблен),
Что Вильтон — тайный ренегат, Что был Мартину Шверту рад
И с ним вступил в союз
В те дни, когда сей генерал
На нас с бургундцами напал…
Но видно, Вильтон трус,
Лишь потому он, видит Бог,
Врагам в сраженье не помог!
Перчатку бросил Мармион —
Испытанный прием!
В измене Вильтон обвинен,
И перед королем
Он откровенно рассказал,
Что Шверта в Гульдресе знавал, Но он ни в чем не виноват —Пусть это письма подтвердят!
И он за письмами послал.
Ему пакет привез вассал —
Послания, что там лежат,
Яснее ясного твердят,
Что Ральф де Вильтон виноват!
И удивлен, и разъярен,
Прибегнул к поединку он
(Пути Господни знать не нам!), Но победил проклятый лорд:
Быть может, Вильтон дрогнул сам, А может — в вере был нетверд?
Иначе, где ж она тогда,
Всеблагость Божьего суда?
22
А паж, тот, что пакет привез, Увидел, что беда — всерьез,
И сам признался в том,
Что по пути из замка он
Был юной девой обольщен,
И погружен в глубокий сон
Неведомым вином…
Он даже клятвы в том принес —Никто не принял их всерьез.
Лишь Клара верила одна.
Чем Мармиону стать женой,
Конечно, предпочла она
Жизнь Хильде посвятить Святой.
Так множество причин земных
Выводят нас к путям святых…
С времен саксонской Эдельфлед
У нас и не было, и нет
Чистейшей красоты такой,
Достойной звания Святой!
И лишь одна земная в ней
