Но аббатисса ей сказала:
«Крепись, дитя! Нет прав у них, Забрав тебя из рук моих,
Одну везти среди солдат!»
«Нет, ваша святость, нет! —
Сказал Фитц-Юстас. — Буду рад
Вам сообщить в ответ,
Что эти семь иль восемь дней
Графиня Ангус будет с ней.
А там — недолгий переход,
И в Англии мой лорд найдет
Достойных спутниц, без сомненья.
Дочь Глостера в свое именье
Прибудет с ними, и ни взгляд, Ни слово лорда моего
Ее в пути не оскорбят.
Поверьте, вежливость его
Не даст ему претендовать
Ни на малейшее вниманье!»
Краснея, смолк он. Но молчанье
Она нарушила опять,
И громко стала порицать
И короля, и графа с ним,
Молилась сразу всем святым
И Мармиона проклинала,
И приорессу призывала.
Но та в ответ сказала ей:
«Увы, сестра, закон для нас —И воля наших королей,
И графа Ангуса приказ.
К тому ж, честней всех честных он —Пусть едет дева в Танталлон!»
31
Поняв, что спорить ни к чему, Приняв обычный важный вид,
Печальным голосом ему
Мать аббатисса говорит:
«Пускай твой дерзкий лорд
Семейной летописи том
Раскроет и отыщет в нем
Повествование о том,
Как дерзостен и горд
Был некий Роберт Мармион:
Из Ковентри монахов он
Изгнал рукой своею!
Но божья месть его нашла:
Конь сбросил гордеца с седла, И смерть барона унесла,
Как низкого плебея!
Бог нас рассудит, Мармион!
Пускай ты горд, богат, силен, А я, смиренная черница,
Но и в Писанье говорится
О том, как слабая Юдифь,
Могучего в грехе сразив,
Смогла…» Тут Блонт вмешался: «Эй, Фитц-Юстас, ну-ка, поживей,
