не хуже, как капитан, чем сам Эск.
– Ложимся на правый галс, антэ Эдер, – сказал Аластар.
Матросы, окончательно утратив всякий инстинкт самосохранения, восторженно взвыли, обуянные жаждой славы и почестей при виде вражеского корабля, увенчанного пирамидой парусов.
Эск крайне медленно поворачивал «Меллинтан», а та слушалась его беспрекословно, став частью капитана, как рука или нога.
Корабли неуклонно сближались. Их пушки выстрелили почти одновременно. Почти, потому что карронады[15]
«Меллинтан» опередили вражеские буквально на три удара сердца. Это был самый жуткий бой в жизни Аластара, он как будто нырнул в океан безумия с головой. Ядра долбили палубу, расплескивая вокруг себя фонтаны разящих все живое щепок. Диллайн окатило горячим и липким – чужой кровью, кровью антэ Эдера, которого настигла смерть на боевом посту.
Северянам тоже пришлось несладко, ибо команда «Меллинтан» не собиралась сдаваться. Если расчет пушки не валялся рядом с ней убитыми, то уцелевшие бомбардиры обслуживали ее и втроем, и даже вдвоем. Раненые, зачастую истекающие кровью юнги разносили порох и ядра до своего смертного мига.
Перестрелка стала стихать просто сама по себе, потому что и с той, и с другой стороны почти не осталось живых людей. И тут рухнули фок и грот мачты. Паруса закрыли левый борт, перекрыв обзор для уцелевших канониров. Парусина уже начала гореть, пока моряки рубили тросы. В дыму и грохоте мало кто слышал приказы Аластара, но этого и не требовалось. Сплоченная и хорошо обученная команда знала, что делать в столь критический момент.
Однако же не стоило забывать, что противнику тоже досталось – северянская шхуна лишилась стеньги и бризань-мачты, всех парусов и двух третей орудийных расчетов. Так что они были квиты, почти квиты.
Эск не помнил, как снова взобрался на шканцы, чтобы оценить ущерб и обдумать положение. И тут же краем глаза увидел, что к корме «Меллинтан» подкрался пароходофрегат.
– Кормовая батарея! Пли! – просипел надорванным горлом Аластар, отчетливо понимая, что фатально опоздал. Опоздал на целую жизнь.
А пароходофрегат сделал всего лишь один выстрел. Роковой для «Меллинтан», для искалеченного северянского корабля и самого себя. Ядро угодило прямиком в пороховой склад, и фрегат взлетел на воздух, а следом за ним взорвалась и шхуна.
Для Аластара все кончилось почти мгновенно: мир просто стал сначала алым, потом ослепительно белым, а следом навалилась абсолютная тьма и четкое осознание, что он умер.
В образовавшуюся воронку на месте гибели кораблей засосало и пароходофрегат, но случилось это чуть позже. Уже после того, как сияющий неземным золотом дух «Меллинтан» взмахнул исполинскими крылами и взмыл высоко-высоко над морем, над сражающимися кораблями, над горестными воплями сотен отважных моряков, оплакивающих своих сотоварищей.
«
И он поверил и полетел, сам не зная, куда держит путь, бестелесный и свободный.
Наверное, к солнцу.
Вилдайр Эмрис
– Что он делает? Что он, мать его, творит, этот Эск?!
Вилдайр рычал, не стесняясь подчиненных, вцепившись в планширь так, словно хотел оторвать прочное дерево или раскрошить его в щепки:
– Он что же, не видит нас?
– Нет ответа, Князь! – доложил капитан. Он тоже не понимал самоубийственных маневров файристянской эскадры и тревожился не меньше.
– Сигнальте снова! – рявкнул Волк Архипелага. – Сигнальте!
Ах, как жалел он сейчас, что нет на борту у Эска ни единого шуриа, да и не одного посвященного Морайг. И способа никакого нет, чтоб известить, успеть, спасти!..
– Прибавьте ходу.
– Котлы не выдержат, эрн.
– К змеям котлы! Прибавить!
Капитан промолчал. В машинах и так уже зажали клапаны, а мачты опасно трещали. Ролфийский флот спешил к месту боя, выжимая из кораблей все – но опаздывал, безнадежно опаздывал.
– Быстрей! Быстрей, прокляни вас Морайг! – труба хрустнула в пальцах Священного Князя, разбрызгивая осколки, и стукнула о палубу покореженным куском металла. Она была уже не нужна. Столб пламени на месте флагмана эскадры Файриста был виден и так.
– Поздно, Вилдайр, – тихо молвила Мэрсейл.
– Нет, – ответил он, впиваясь взглядом в горизонт, словно хотел одной своей волей рассеять дым сражения.
– Поздно, Волк, – повторила Морайг.
– Для него – возможно, но не для нас. Вы знаете, что делать, капитан. Сжечь эту северянскую сволочь. Пленных не брать.
И, сгорбившись, отвернулся и более не проронил ни слова.
Это уже потом флот Ролэнси накинулся на потрепанных северян, обложив их с флангов, как волчья стая окружает одинокого путника зимней ночью. Это уже после десятки шлюпок снова и снова обшаривали место сражения в поисках выживших с «Меллинтан» – и не находя. Это было потом.
– Только локкин сын мог вырвать добычу прямо из пасти – и сдохнуть при этом! – ругался Священный Князь. – Ищите!
И они искали до тех пор, пока гладь бескрайних полей Морайг тревожил хоть один обломок.
Джойана
Валфрих Тор всегда немного робел перед этой маленькой тщедушной женщиной. Хотя бы просто потому, что только она по-настоящему владела сердцем виртджорна Эска, а это само по себе немало. Ее нынешний статус Священной Княгини нагонял на моряка еще большее смущение. И пусть платье на ней было темное и самое простое, а волосы собраны в обыкновенную косу, но от ее взгляда, больного и требовательного, отчаянно хотелось спрятаться за спиной лейтенанта эрн Тэлэйта. Все-таки тот ей сын родной. Его княгиня-шуриа точно не испепелит своими колкими грязно-синими очами.
К тому же на капитана давили каменные стены княжьего замка, который коршуном нависал над ролфийской столицей. Уж насколько строго и торжественно смотрелись внутренние покои Кейнигэска- Гнезда Эсков в Амалере, но до убранства здешнего Эйлвэнда-Скалы Ветров по части величия им далеко.
– Значит, вы видели своими глазами, виртджорн Тор? – спросила она.
– Так точно, миледи.
– Тогда расскажите мне все… Пожалуйста…
Капитан «Лаунэйд» беспомощно оглянулся на молодого человека. Разговор с вдовой моряка – тяжелая повинность, а дамских слез он не то чтобы не любил, просто не знал, как себя вести с рыдающей женщиной, как утешить в ее бездонном горе. Нет таких слов, просто не существует в природе.
И хоть Шэррар эрн Тэлэйт уверял, будто его мать из другого теста слеплена, но Валфрих не очень-то верил. Если уж его матросы рыдали, точно дети малые, прощаясь с Эском и «Меллинтан», то чего ждать от любящей женщины?
Но делать было нечего, пришлось выложить все как на духу. Капитан изо всех сил старался не упустить ни единой детали и даже постепенно увлекся собственным рассказом, перестав замечать, как мелко дрожат пальцы Священной Княгини, сжимающие платочек.
– Взрыв был чудовищный, миледи. Столб пламени до самого неба. Никто не спасся, ни единый человек. Даже тел не нашли.
– Спасибо, виртджорн. Я бесконечно благодарна вам за то, что вы пожертвовали своим временем ради путешествия на Архипелаг, – молвила после недолгого молчания Джойана. – Аластар не зря всегда считал
