— Тащите этого сукина сына ко мне, я приму его.
— Итак, теперь ты решил выступить в роли немецкой подводной лодки? — ехидно осведомился Шоукросс.
Эйб только застонал, одолев еще одну чашку черного, кофе. Наконец англичане научились его делать. Уф!
— И, подняв перископ, ты плавал в нашем величественном фонтане? Нет, в самом деле, Абрахам.
— Шоукросс, потушите вашу чертову сигару. Неужели вы не видите, что я умираю.
— Еще кофе, дорогой? — спросила Лоррейн.
— Господи, хватит. То есть я хочу сказать, спасибо, не надо.
По звонку колокольчика появилась служанка, и Лоррейн помогла ей убрать со стола.
— Ну, я побежала. Очереди просто ужасные, а мне надо накупить продуктов. Завтра из Манчестера возвращаются наши ребята. — Она поцеловала Эйба в щеку. — Буду надеяться, что ты окончательно поправился, дорогой.
Когда она вышла, Дэвид пробурчал:
— Наверно, я люблю своих внучат, как и любой дедушка, но, откровенно говоря, они сущие бесенята. Я написал Пэм и постарался объяснить ей, насколько сейчас опасен Лондон, но, черт меня побери, если она прислушается к моим словам. Но как бы там ни было, я серьезно подумываю, чтобы после войны втянуть Джоффа в дело. Ну-с, а теперь что это там за глупости относительно тебя и той девушки, как ее... Пинхед, Гринбед...
— Линстед. Саманта Линстед.
— Ты влюблен в нее... или что?
— Не знаю. Я никогда не видел ее. Мы занимались с ней любовью, но я никогда не видел — ее и не представляю, какова она.
— В этом нет ничего странного. Все влюбленные в той или иной, мере слепы. Я-то ее видел. Она достаточно привлекательна, особенно на фоне пейзажа. Крепкая девушка.
— Когда мне сняли бинты с глаз, она перестала показываться в госпитале. Она боится, что не понравится мне. Черт побери, в жизни не чувствовал себя в таком жалком положении. Мне захотелось отправиться в их поместье, колотиться в двери и звать ее, но потом я успокоился. А что, если она сущая стерва? А что, если она увидит меня во всей красе и впадет в уныние? Глупо, не правда ли?
— Весьма. Рано или поздно вам придется посмотреть друг на друга. А тем временем ты решил загулять в веселой компании, чтобы забыть Саманту?
— Нет, в Лондоне я ни с кем не встречался,— сказал Эйб. — После первых моих четырех звонков, которые я сделал прошлым вечером, выяснилось, что двое замужем, одна беременна, а на четвертый звонок ответил мужчина.
— Давай посмотрим, что у нас есть, — сказал Шоукросс, запуская пухлые пальцы в карман жилета и извлекая оттуда адресную книжку. Перелистывая ее, он несколько раз удовлетворенно хмыкнул. — Почему бы тебе не встретиться со мной за ленчем в «Мирабель» в два часа? И потом мы с тобой сможем кое-куда отправиться.
Абрахам Кэди, грустный и разочарованный, свернул на Курзон-стрит, тускло освещенную электричеством военного времени, и очутился в плюшевом великолепии «Мирабель». Метрдотель уже ждал его. Остановившись на пороге, Эйб обвел глазами помещение в поисках столика Шоукросса. Рядом с ним сидела какая-то рыжая. Чисто английский тип, Насколько он мог разобраться, с прекрасной фигурой. На вид вроде неглупа. Чувствуется, что нервничает. Как, впрочем, и он. Все несколько волнуются перед встречей с писателем, после чего их обычно постигает разочарование. Как правило, им не удается насладиться блистательной речью литератора.
— А, Абрахам. — Шоукросс с трудом выкарабкался из кресла. — Познакомься с Синтией Грин. Она секретарша одного из моих коллег-издателей, и ей ужасно нравится твоя книга.
Эйб пожал руку девушки с подчеркнутой теплотой, как он обычно делал по отношению к женщинам. Волнение ее сказалось в легкой влажности ладони, но рука у нее была сильной. Рукопожатие может поведать очень много. Он терпеть не мог то ощущение влажной снулой рыбы, которое вызывали руки многих женщин. Она улыбнулась. Игра началась. Он сел.
Прекрасный ход со стороны Шоукросса, подумал Эйб.
— Официант, порцию моему другу, чтобы прийти в себя.
— Виски со льдом, — заказал Эйб.
Шоукросс заметил, что лед в виски — это сущее варварство, а Эйб поведал об одной английской девушке, которая неизменно каждый день выпивала полторы пинты шотландского виски, но-никогда не употребляла лед, потому что опасалась, что он может плохо подействовать на печень.
Ваше здоровье! Они выпили и принялись изучать скудное военное меню. Эйб посматривал на мисс Грин.
Первое, что ему понравилось, если не считать ее внешнего вида и крепкого рукопожатия, была ее типичная для английских леди привычка не болтать попусту. В каждой женщине кроется вулкан. И порой он вырывается непрерывным потоком болтовни. Другие женщины держат его замкнутым и позволяют лаве излиться в соответствующее время и в соответствующей обстановке. Эйбу нравились спокойные женщины.
Официант принес Дэвиду Шоукроссу записку. Тот почесал нос и хмыкнул.
— Я понимаю, вы решите, что я все подстроил специально, дабы оставить вас вдвоем, но мне в самом деле звонят русские. Дикие люди! Без меня у них все идет кувырком. Итак, не пытайтесь украсть моего автора. Скоро он напишет еще одну хорошую книгу.
Они остались вдвоем.
— Как давно вы знакомы с Шоукроссом? — спросил Эйб.
— С тех пор, как он, стал посещать вас в госпитале.
Этот голос он не мог спутать ни с каким другим.
— Саманта?
— Да, Эйб.
— Саманта...
— Мистер Шоукросс любит тебя, как сына. Он позвонил мне утром и сказал, что ты плакал. полночи. Прости, что удрала от тебя. Ну вот я и здесь. Я понимаю, что ты ужасно разочарован.
— Нет... что ты... от тебя просто глаз нельзя оторвать.
4
Расположившись на лужайке в Миднип-Хиллс, Эйб с Самантой наблюдали, как над их головами волна за волной проходят эскадрильи, направляющиеся на континент. Небо было черно от них. Грузные бомбардировщики и тучи истребителей. Они ушли к горизонту, смолк рев двигателей, и небо снова стало безмятежно голубым. Эйб задумчиво смотрел на Линстед-холл у подножия холма.
Саманту внезапно охватила дрожь. Она накинула свитер на плечи. Порыв ветерка качнул цветы и спутал ее мягкие рыжие волосы. Она в самом деле великолепно смотрелась на фоне окружающего пейзажа. Саманта выглядела так, словно родилась для езды верхом.
Госпиталь согласился предоставить ему отпуск — с тем условием, чтобы он раз в две недели приезжал на осмотр. Доктор Финчли тоже настоятельно советовал Эйбу держаться подальше от Лондона. Ему нужно было такое место, как Линстед-холл. Чтобы вокруг был вереск и запах конского навоза. Но самолеты, которые каждый день проходили у него над головой, неизменно напоминали, что война продолжается.
— Ты так задумчив, — сказала Саманта.
— Война обходится без меня, — помолчав, бросил он.
