— По-моему… по-моему, руки, — тихо пробормотал тот, — если прочитать наоборот…
Ленц нахмурился, снова посмотрел на своего также помрачневшего друга и хрипло обронил:
— Кажется, влипли основательно… Что будем делать, командир?
— Нужно подчиниться, — простужено отозвался Андрей чуть погодя и, тяжело вздохнув, добавил: — Другого выхода у нас пока нету… — Немного поразмышлял, нервно покусывая нижнюю губу, затем решительно шагнул вперед и резко сунул правую руку в нейтрализованное чрево грависети. Двойник тотчас схватил кисть командира, быстро обвел вокруг нее своей трубкой, — по-видимому, нейтрализуя пленку гиперполя скафандра, — и тут же что-то выхватил из своего бокового кармана. Раздался легкий щелчок — и на запястье Андрея сразу же засверкал золотом тоненький миниатюрный браслет-гипнопарализатор. Тело космолетчика вмиг обмякло, взгляд потух; он опустил голову и отошел в сторону.
— Ыт! — донесся до слуха Ленца так хорошо ему знакомый голос друга. Но это был голос чужака. Даже больше — врага. И поэтому он продолжал стоять на месте, лихорадочно соображая, что ему предпринять. Нужно было что-то делать. Сейчас! Немедленно! Иначе будет поздно! Поздно!!. И он вдруг вспомнил. Вспомнил! Ведь у него же в кармане лежит…
И в этот момент вновь угрожающее раздалось:
— Ыт! — И тут же, следом, он неожиданно услышал: — Т… ты!.. Ж… живе… е!.. — Ленц удивленно вскинул голову и округлил глаза: «Вот те раз!.. Это что-то новенькое! Они уже начинают калякать нормально, по-человечески!.. По-видимому, котелки у них не такие уж примитивные, как мы думали… Нужно быть начеку!»
Штурман еще секунду-другую потоптался на месте, потом нервным выпадом руки провел ладонью по губам, судорожно сглотнул что-то, а уже после совершенно спокойно подошел к фантому и сунул тому свою руку. Вскоре на его запястье за-красовался точно такой же, как и у командира, браслет.
Когда их вывели из-под грависети, а затем посадили в бот-шлюпку, и они, поднявшись метров на двадцать в воздух, куда-то не спеша полетели, Ленц чуть было не выдал себя. Его глаза так и полезли из орбит — в салоне бот-шлюпки было еще, наверное, с дюжину точно таких же, как и тех первых, двойников- бандюг.
— Дело швах!.. — пробормотал изумленно штурман, и быстрым, незаметным движением руки дотронулся до правого локтя Андрея, нашел там кнопку мгновенного снятия полеоскафандра на этой части тела, осторожно надавил на нее, спешно расстегнул застежку на его браслете, вновь включил защитное поле скафандра и замер как ни в чем не бывало.
Сначала по телу Андрея пробежали мелкие судороги, затем он сильно дернулся, захлопал ресницами, потом закрыл глаза — и тотчас вновь открыл их, и уже вполне осознанно посмотрел на своего штурмана.
— Осторожно, командир!.. — тут же шепнул ему на ухо Ленц и, старясь прикрыть своей ладонью его запястье, так же тихо, почти не шевеля губами, проговорил: — Смотри, командир, их здесь целая шайка! Просто жуть!..
— Но как ты сумел?!. — Он ошеломленно зыркнул на друга и онемело прикрыл рот. — Как ты сумел их снять… эти… эти чертовы браслеты?!
— Да вот сумел, патрон, сумел… вернее, успел. Успел проглотить ампулу противогипноядия! Помнишь, на рудниках планеты Игрек-2 нам давали их как единственную защиту от растущих там сплошь и рядом хищных гипнорастений?.. — И озорно сверкнул глазами. — Нужно что-то предпринимать, командир! Немедленно! Пока нас снова не захомутали!.. Слушай, а они не так просты, эти двойники-пройдохи. Уже по-нашему базарят. Только заикаются. Заики драные!..
Андрей поиграл желваками, покосился на спины своих пленителей и вполголоса проронил:
— Оружие у нас, конечно, забрали. Так? — И глянул на штурмана.
— Забрали… Выгребли все, до последнего разрядника!
— Нужно его достать… достать во что бы то ни стало! Смотри!.. — И Андрей еле заметным движением головы показал на проем соседней двери. А там, в правом отсеке шлюпки, неподалеку от пульта управления, спиной к ним, сидел один из двойников. Его полеоскафандр, кстати, как и у большинства других, почему-то не был включен. А рукоятка флазера в его кобуре так и умоляла — выхвати меня и пальни!
Ленц осторожно поводил глазами по сторонам, чуть приподнялся — и резко бросился вперед. Удар ребром ладони по шее своего двойника пришелся точно. Тот дернулся и кулем повалился набок. А в руках Андрея уже был его флазер, дуло которого тотчас было наведено на обернувшихся в их сторону и замерших от удивления призраков.
Командир неистово жал на курок этого грозного оружия, но — смертельных разрядов не следовало. Неожиданно флазер обмяк, сделался ватным, воздушным и… вдруг осыпался обыкновенным желто- красноватым песком.
Андрей зло чертыхнулся, отчаянно проскрежетал зубами и что есть силы саданул носком ботинка небольшой бугорок камушков, тут же возникший прямо у него под ногами. Командир и его штурман не могли знать, что любой, даже самый хитроумный, самый невероятный по сложности прибор, механизм или обыкновенный предмет, да и вообще, любое вещество, любое материальное тело, — будь оно живое или неживое, — но которое непосредственно соприкасалось с телом фантома во время его материализации и было намного меньше по своей массе, мгновенно исчезало, превращалось в обыкновенный песок, если отдалялись от него на некоторое расстояние. Ибо этот материальный объект лишался питательной среды, а точнее — энергии своего более мощного собрата-призрака. Не исчезали лишь сами двойники, хоть и удалялись от своего родного звездолета на значительные расстояния. Так как обладали хоть и примитивным, но — разумом. Именно он — разум — механически, вернее, подсознательно и включал здесь, на планете, те внешние энергетические силы, которые вырабатывались тут веками, тысячелетиями, самой природой. И именно они эти силы, теперь позволяли этим жестоким бездушным фантомам-двойникам спокойно существовать и здравствовать здесь, на планете. Но если бы они вдруг вздумали покинуть свой родной мир, например, уйти в космос, то им бы наверняка пришлось пополнять свои быстро иссякающие силы уже как вампирам, а точнее, биовампирам — за счет жизненной энергии своих земных прототипов. Но для этого последние должны были всегда находиться рядом, поблизости.
Могли знать обо всем этом сами призраки? Можно было только догадываться. Космолетчики же этого точно не знали — и поэтому на миг остолбенели. Чего было вполне достаточно, чтобы их тут же скрутили и повязали. Но теперь уже по-старинному — тонким прочным жгутом руки за спиной.
— Ш… шустрые г… гады… — неожиданно громко и вполне понятно подытожил один из двойников голосом Ленца. — Э… зачем они н… нам, а? К… координаты их м… мира м… мы з… знаем… 3… зачем?..
Услышав это, пленники обомлели. Им все известно! Все! Господи!!.
Между тем послышался другой — грубый, хрипловатый, почти как у Андрея голос:
— С… старший г… говорит… п… пусть ж… живут… п… пригодятся… Н… надень-к… ка п… попрочнее им б… браслеты… п… пусть отключатся…
На запястьях космолетчиков вновь замкнулись золотые обручи. Тело Андрея вмиг обмякло. Одному Ленцу пришлось имитировать выключение своих высших функций, — к неописуемой радости для себя он почувствовал, что разум его остается по-прежнему ясным, а сознание чистым. Ампула все еще действует! Действует!.. Значит, у них еще есть шанс! Есть!!. И тут же с горечью и обидой уточнил: «Вернее, не у них — у нашего Мира. У нашей Земли. Родной и милой Земли!.. Но что… что предпринять?!»
Ленц осторожно перевернулся на спину и чуть-чуть приподнялся, — все было спокойно, и на него пока не обращали никакого внимания. В это время шлюпка плавно пошла вниз. «Они садятся, — тут же пронеслось у него в мозгу. — Садятся возле своего звездолета… Сейчас — или никогда! Прости, командир, ты поступил бы точно так же!..» И изогнувшись всем телом, что есть силы саданул своим мощным тупым носком ботинка по отполированной до блеска и беспрерывно помигивающей оранжево-синенькими огоньками панели контрольного пульта управления.
Раздался сильный грохот, треск, послышались отчаянные вопли призраков, завыла сирена, салон заполнился веером огненных искр; бот-шлюпку тряхнуло, а затем резко перевернуло — и она камнем полетела вниз. Ярко-красное зарево взрыва еще долго не угасало над барханами безжизненной пустыни…
…Сознание возвращалось медленно, мучительно — с болью, судорогами. Наконец Ленц почувствовал
