В далеком прошлом капитаны парусников на древней Земле, отправляясь к неведомым землям, набивали трюмы кораблей дешевыми побрякушками для неискушенных туземцев. Сейчас, во время космических полетов к мерцающим звездам и туманностям, в эру Великого Объединения обладателей нуль-перехода, капитаны коммерческого флота везли в грузовых отсеках не цивилизованный шлак с планет федерации, а ее техническую мощь.
Объединившиеся свободные миры отрывались в своем развитии все дальше и дальше от разрозненных, страдающих сепаратизмом планет. Ученые разрабатывали все новые и новые проекты, совершали открытия, невозможные для какой-нибудь одной планеты.
Шелли опустошил все банковские счета, чтобы установить на «Черепахе» компьютер-матку нового поколения. Все, что у него было, он продал и заложил за Клио-777 — надежду и залог будущего богатства.
Вновь набранный экипаж его вполне устраивал, если не брать во внимание одно обстоятельство. Собранный из случайных людей, он представлял собой взведенную пружину, грозящую выстрелить взбунтовавшимися кольцами в самый неподходящий момент.
На границе освоенного космоса, у двойной звезды Наполеон, зачислили в экипаж врача и механика, высаженных с пассажирского лайнера за недостойное поведение. И хотя ссора давно разгладила свои складки, на борт их не брали. Капитаны народ суеверный, тем более никто не хотел неприятностей. Шелли, ограниченный во времени и привыкший надеяться только на себя, без колебаний заполнил регистрационный файл.
Найти хорошего оператора дело трудное, многие сами отказывались, узнав на каком аппарате придется работать. Шелли уже решил отправиться к центру, когда на Фантанблу в рубку поднялся парень с уранового рудовоза, он с нежностью провел по пульсирующему огнями пульту. Как заядлые лошадники похлопывают ладонью особенно понравившихся рысаков с любовью и влагой в глазах, так Авдий ласкал вороненый пластик Клио-777, чувствуя под пальцами его небывалую мощь. Они казались братьями: черная громада биокомпьютера и крупный, уверенный в себе Авдий. Шелли сразу понял, что парень давно искал подобного напарника. И вот встреча состоялась.
Фантанблу — отчаянное захолустье федерации, славилось грязным космопортом, располневшими колонистками и барами. Экипаж, отмечавший отлет, и не заметил, как стал на одного человека больше, его обнаружили за десять минут до броска в суперпространство мертвецки пьяным. Так был зачислен в экипаж ученый по отдаленным цивилизациям Гедеон.
Приемный сын Шелли Аякс быстро привязался к болтливому гуманитарию. Двести суток находился мальчик на «Звездной черепахе». Его подобрали на Фалькорао. Взорвавшийся реактор превратил обжитую зону в одну большую воронку. Корабль Шелли одним из первых спустился в район катастрофы. Мальчика нашли на вторые сутки в спасательной капсуле.
Наконец космолет вынырнул из суперпространства в созвездии Атракса и стал приближаться к багровой звезде Б-6. Полыхая протуберанцами, она плыла в окружении четырех планет, только вторая от нее имела атмосферу. Свинцовосерая с ярко-зеленым вкраплениями, она летела в загадочном мареве, словно пилигрим, укрывшийся от непогоды в тяжелый плащ с красным подбоем.
Авдий мрачно пошутил:
— Не планета, а застекленный киот со святыми мощами.
После нескольких витков вокруг Полигрима «Звездная черепаха» плюхнулась на окраине небольшого городка в высокую траву. Моросил дождь. Экипаж наблюдал невеселую картину. Капли воды скатывались с крупных, похожих на сосновые иглы листьев, вздрагивающих от срывающейся с них влаги. Вскоре на экранах запестрели камни городских улиц. Разведзонд шел над строениями, ведомый биолокатором. Вверху картинки загорелся малиновый огонек. Как опытная борзая, машина шла на цель. Проникнув сквозь стену какого-то дома, она выдала полноценное изображение худого существа, сжавшегося в углу. Абориген с тупым безразличием смотрел на ручейки воды, струящиеся сквозь щели в кровле.
— Авдий, что говорит Клио о его структуре? — поинтересовался Шелли.
Клио-777 мог многое, но самая главная его функция заключалась в умении находить подходящие объемы. Как сейчас.
— Добро, — бросил со своего места оператор.
— Орест, Ферфакс, в шлюпку!
Аппарат исчез в надвигающемся тумане. Видимость стала отвратительной, инфракрасное излучение давало смазанное изображение. Над домом втянули зонд и зависли в нескольких метрах от входа.
Орест знаками предложил аборигену пойти с ним. Несмотря на то, что кворг был напуган необычным визитом, любопытство, извечный бич разумных существ, взяло верх, и он пошел с пришельцем.
Снятие голограммы с моральной стороны — дело грязное, но лиффы не пахнут, поговорка старая и проверенная уже не одним тысячелетием.
Всегда более передовая цивилизация использовала слаборазвитых в своих целях, не утруждая себя объяснениями. А если и раздавались осуждающие голоса, то всегда обосновывали свои действия высшими соображениями. Но этот случай выпадал из общего правила. Оправдать его было невозможно. Как невозможно принять и оправдать смерть человека. Именно поэтому Шелли досадливо поморщился, когда Орест повел кворга в медотсек. Даже врач, человек закаленный своей профессией и не испытывающий особой любви к туземцам, чувствовал себя неуютно. Авдий, заметивший натянутую улыбку Ореста, бросил:
— Вы что, прибыли сюда работать или расшаркиваться перед туземцами: мол, мы тут много нагадим, но, поверьте, нам так стыдно за это. — Он выругался сквозь зубы и защелкал кнопками.
В общем, сложностей особых не было усадить кворга и подключить к деэклектрирующему контуру компьютера. Дальше Клио-777 знал что и как надо делать. После своеобразной операции с кресла вставал зомби, отличный исполнитель и неприхотливый слуга. Теперь он был кожурой от благодатной сердцевины. Когда-то ее называли душой, сущностью человека, но разве можно назвать душой голограмму жителя отдаленной, затерянной на задворках вселенной планеты? Это товар и довольно ценный. Граждане федерации научились торговать им почище сатаны. Состоятельные люди имели по несколько таких душ- голограмм, отчего их видение мира было шире и многограннее. Исключительная трудность создания второй души и баснословная стоимость сделали ее достоянием избранных. И уж в десятки раз дороже ценились голограммы из диковинных миров. Обладатели дополнительной души могли решать встающие перед ними задачи неожиданными, неординарными способами. Их никто не мог подслушать, скопировать — они были сродни гениям. Стоимость определялась редкостью. Вот для этого и купил Шелли Клио-777, только этот монстр Звездной федераций мог доставать из обитателей подзвездных миров их души. Рожденный в пучине научной мысли компьютер Клио-777 был новым воплощением дьявола, посланным во искушение переросшей свои желания федерации Свободных миров.
Во всем деле добычи голограмм, кроме преступления закона, была еще одна тонкость. Снимать с мыслящего существа голограмму равносильно сдиранию заживо кожи, но она легко отделялась, когда владелец находился в наивысшей точке нервного напряжения, на грани отчаянного поступка или неслыханного злодейства. Последнее обстоятельство несколько смягчало безнравственность совершаемого, которое становилось милостью, избавлением для исстрадавшегося. Легкие угрызения совести уже не брались в расчет.
Когда было сделано открытие, многие бросились за легкой наживой, и, надо сказать, делали это по- пиратски. Подлетел корабль к облюбованной планете, бросал несколько трелиновых бомб, после чего собирал обезумевших туземцев. Тогда душа на рынке стоила немногом больше космояхты. Почуяв выгоду, правительство наложило на добычу свою тяжелую руку. Доходы от продажи потекли в банки метрополий. Решавшего посягнуть на монополию ждало обезличивание. Полиция федерации умела заставить нарушителей уважать законы. И все же черный рынок работал, и находились отчаянные головы.
С кворга голограмма сошла довольно быстро, по-видимому, он перенес сильнейшее потрясение. Клио подал сигнал — дело сделано, зомби можно выпроваживать. Орест повел его к шлюпке, несмотря на предупреждение о предстоящей работе, он испытывал стыд, самый обыкновенный, архаичный, до дрожи в коленях неприятный. Привычным движением достал из кармана сигареты, надеясь в табачном дыму развеять угрызения совести. Привычка уравнивает всех: совестливых и бесчувственных, умных и глупых.
