женщине с предубеждением. В конечном счете некоторая неразборчивость в личной жизни еще не повод, чтобы обвинять человека в разгильдяйстве или небрежении к своим обязанностям…
Нет, он действительно пытается выглядеть святым! Тем не менее Уайклифф отвечал с мягкой укоризной:
— Я всегда стараюсь вести себя так, чтобы не относиться к людям с предубеждением, мистер Джордан. А теперь такой вопрос: вы ведь заметили, что на ногах убитой — старые шлепанцы…
Викарий смутно улыбнулся:
— Да, Джессика всегда надевала эти тапочки во время работы, все ту же стоптанную пару… Они у нее хранились в комоде, в ризнице. Она, знаете ли, всегда шла на работу сюда по речному берегу, а там ужасная грязь, и она одевала полусапожки, которые оставляла на паперти при входе.
— Покажите мне, где это.
Викарий провел Уайклиффа к южному входу в храм, но там никаких полусапожек не оказалось.
Джордан, похоже, был немало озадачен:
— Странно… Очень странно.
Когда они вернулись в церковь, Уайклифф продолжил:
— И еще один вопрос. Прошу вас хорошенько подумать перед тем, как отвечать. Помимо того, что дверь южного входа была не заперта и на ступеньках алтаря лежало тело убитой, было ли что-нибудь еще, возможно, самое простое, что показалось вам необычным?
Викарий приложил пальцы ко лбу.
— Ах да, ну конечно, орган! Трудно поверить, но это совершенно вылетело у меня из памяти! Погодите, я вам сейчас покажу…
Уайклифф прошел вслед за ним на органную консоль.
— Этот инструмент, двухручный «Уиллис», может вам показаться слишком роскошным для захолустного провинциального храма, но Арнольд Пол, наш бесплатный органист, спас орган из одной заброшенной лондонской церкви, сумел его разобрать, отремонтировать и восстановить здесь, в нашем храме! И все это — за свой собственный счет!
— Так что же случилось с этим органом?
— Ну да, я совсем забыл… Подождите, я сейчас включу нагнетатель воздуха, и вы поймете, в чем дело.
Викарий щелкнул выключателем, и зал снова наполнился заунывным, скребущим ухо звуком.
— Видите, определенные ноты в большом регистре зажаты с помощью сложенных кусков бумаги. И когда я вошел в храм сегодня утром, я с самого порога был прямо поражен этим жутким звуком:
— И что же, по-вашему, это может означать?
Викарий захлопал доверчивыми глазами:
— Да ровным счетом ничего!
— Ну тогда, пожалуй, выключите этот звук… — Уайклифф подождал, пока снова стало тихо, и продолжил: — А этот органист…
— Мистер Арнольд Пол, он живет практически рядом с церковью. У него есть средства, и он прекрасный музыкант. Я думал встретить его здесь, но, наверно, ваши люди задержали его у входа.
— Ничего, я за ним пошлю. Еще один вопрос, мистер Джордан. Вы ожидали найти тут Джессику, когда пришли в храм поутру?
— О нет, конечно, нет! Она занималась только приготовлениями к службам, но в самих службах обычно не принимала участия.
— А вчера вечером?
— Ну, она всегда — почти всегда — приходила сюда в субботу вечером. Ей нравилось, когда в воскресное утро все здесь в полнейшем порядке…
Уже спускаясь вниз из алтаря, Уайклифф бросил Фоксу:
— Ну что, есть чем похвастать? Как насчет молотка — нашел там отпечатки?
— Орудие тщательно обтерто. В сущности, я еще нигде не видел приличных отпечатков.
— Ладно. Когда закончишь здесь, посмотри на органной консоли — когда пойдешь туда, сам увидишь там что-то интересное… Мне понадобятся и фотографии. Обрати особое внимание на бумагу или картонку, которую заткнули в щели между клавишами. Но только не трогай ничего, пока сюда не явится органист.
Уайклифф вышел из церкви и побрел по двору. В отличие от Фокса он склонен был придавать особое значение тому, где именно совершено преступление…
Церковь была воздвигнута на пологом берегу в месте слияния реки и ее притока — ручья. Несколько сосен, ясеней и лип давали летом тень, а зимой — прикрывали от холодных ветров. Сквозь листву Уайклифф видел серую крышу массивного дома, вероятно, это и был Тригг-Хаус, где жила сестра убитой и ее влиятельный супруг. А дальше за домом поблескивал переливчатыми струями ручей.
Проходя, Уайклифф рассматривал надгробия — самые ранние датировались концом семнадцатого века, а уже после шестидесятых годов нашего века почти никого здесь не хоронили. Конечно, когда покойники стали отнимать все больше земли у живых, выгоднее — да и современнее — стало их кремировать, а не хоронить. Уайклифф с интересом читал фамилии на надгробиях: Энгоув, Гич, Карвет, Ноул, Добелл…
Потом его внимание привлекла надпись на одном из недавно установленных камней: «В память о возлюбленных наших родителях, Джона и Кэтрин Добелл, погибших в катастрофе 23-го сентября 1975 года. От их дочерей-двойняшек: Кэтрин и Джессики».
Церковное кладбище выглядело вполне прилично, но особо ухоженным не было, то тут, то там из-под могил пробивались и случайные колокольчики, и примулы…
— Прелестное местечко!
Это сказал Дуг Керси, главный помощник Уайклиффа и его постоянный сотрудник на протяжении вот уже двадцати лет.
— Ага, так ты приехал! — удовлетворенно заметил Уайклифф.
— Со мной Шоу и Поттер. А следом едет Люси Лэйн с Диксоном.
— Ты уже побывал внутри?
— Да, заглянул и перемолвился с Ридом. Что это такое? Ритуальное убийство, или как?
— Или как.
— Во всяком случае, чертовски загадочно, а?
Какое счастье, подумал Уайклифф, что не на всякую реплику нужно что-то отвечать.
— А где Фрэнкс?
Фрэнкс был патологоанатомом, который обычно работал вместе с группой Уайклиффа.
— Ну, сперва его никто не мог разыскать, но потом ребята стали рыть землю и наконец застукали его. Он проводит Пасху у своих друзей в Сент-Моузе, здесь под боком. Так что прибудет сюда с минуты на минуту. Думаю, он наверняка будет не в восторге от предстоящей работенки.
Керси являл собой тип этакого характерного полицейского «морда кирпичом». Отчасти он действительно так выглядел, а отчасти немножко играл такую роль. Но давным-давно, еще на заре их совместной работы и дружбы, Уайклифф сумел разглядеть за этой маской очень порядочного человека с чувствительной душой…
Органиста Уайклифф нашел сидящим на скамейке в церковном зале. Солнце светило в этот момент сквозь цветное оконное стекло южной стороны, и оттого на лице органиста лежал розоватый отсвет.
Арнольду Полу было лет под шестьдесят, шевелюра его уже почти полностью поседела. Был он полным, гладеньким, холеным, одет тщательно. Уайклиффу невольно пришло на ум выражение «откормленный каплун», и он про себя улыбнулся.
Уайклифф протянул ему руку:
— Мистер Пол? Вы уже видели, что сделали с вашим ценным инструментом?
— Нет, мне пока ничего не показывали. Велели сидеть здесь и ждать.
Было очевидно, что этот человек не привык подчиняться кому бы то ни было, но весьма быстро обучился этой нехитрой науке…
Увидев заткнутые клавиши, он воскликнул:
