Всё, Миш, сделали мы дело, вооружили братанов, как могли.
Теперь можно ждать люлей от Сотникова, если что не так.
Пулемёт у Коломийцева реквизировать, пусть даже на время, оказалось не просто. Любой, кто знает нашего капитана, легко может представить, что за словеса полились из его уст в ответ на предложение лишить его крейсер кормового плутонга. А был нужен именно 'макс', способный бить длинными очередями. Пришлось уговаривать и обещать, несмотря на то, что Коломийцев и так всё прекрасно понимал. Ну, забрали, в том числе и станину, заботливо захованную в загашник Корнеева.
— Чё сидим, мужчины? — спросил Гоблин, — пошли наверх, поставим 'макса' на башню. Водрузим его, геноссе Рольф, и никакая падла на твою поляну в радиусе километра не выйдет без очень низкого поклона.
Пулемёт нести немцы нам не дали. Тут же появились остальные бойцы, похватали оружие, 'макса', станок, даже короба с патронами не доверили нести.
Одеты — кто как, какое уж тут единообразие, что нашли в единственной обнаруженной поблизости 'локалке', то и носят.
Дежавю.
Оказывается, 'дежавюшность' бывает двух типов воздействия, что никак не зависит от содержательности. Не так давно, но ещё в той жизни, приехал я из Нижнего в Городец, на родину, к бабке. И полез на чердак старого дома, давно планировал это седлать, Там хранился некий личный архив: старые школьные и частично более поздние фотографии, мальчики и девочки из прошлого, вещи того времени, объекты давних увлечений — первый собранный своими руками радиоприёмник, старая гитара, моторчик от мопеда, магнитофон 'Яуза'. В общем, много чего.
Думал, вытащу, и перевезу в городскую квартиру.
Достал, сел там же, на чердаке — а время вокруг меня как будто остановилось, замёрзло, ничего вокруг не напоминает о 21-ом веке, о возрасте, о жизни нынешней… Нахлынули образы, события, картинки, и мне уже было не разобрать, какие из них происходили реально, а какие сгенерированы только что, матрично.
И стало мне плохо. Неожиданно, да? Казалось бы, чего там…
Но ожидаемой нормальной ностальгии — светленькой — не возникло, почему-то возник страх — неужели мне опять придётся переживать всё заново, все обретения и утраты, ошибки малые и крупные? Не хочу! Не хочу в то время! Пусть молод был, пусть весь мир в кармане — не хочу. Шагов назад не хочу. Парадокс — молодое былое напугало меня больше будущего старого. А это неприемлемо.
Слез я с чердака.
Оставил всё на месте и уехал.
Вот и здесь — дежавю.
Ёлки-палки, опять начало! Начало групповой робинзонады. Хотя… Не бывает групповых робинзонад, как не бывает Коллективного Холостяка. У Дефо робинзонада закончилась с появлением Пятницы.
Опять ни хрена у нас нет, всё предстоит добывать, выбивать, вышибать и отбирать, разведывать, натыкаться, зачищать и воевать за новое своё… Да ещё и внешней помощи нет, нет Канала, давайте уж, человеки разумные сами как-то.
Однако же именно сейчас я не ощутил того 'городецкого отторжения' — ощутил азарт! А, давай! Ну что же, давай ещё раз, морда твоя Смотрящая! Теперь мы пройдем ещё не пройденную дистанцию куда как проще и умнее, не сбивая ноги и не загоняя лёгкие в спазм от постоянного 'успеть бы…'
Азарт у меня! Подходите, гады, кто на новенького!
Русские пришли, помогать будем.
Пока мы пили чаи, пытались связаться с анклавом, и, в манере нищего, хвастливо передающего жалкие дары ещё более нищему, держали зал, немецкие ребята успели выложить по центру верхней площадки донжона тумбу, на которую и встал пулемёт. Красота!
Теперь никто им не страшен, прежде всего — зверь.
— Ну вот, — довольно оглядев огневую точку, заключил Гоблин. — Имеем настоящую крепость.
Замок стоит на южном, левом по течению берегу реки Шпрее. Напротив — действительно неизвестные земли, дороги туда нет. Магистральная грунтовка, до этого места тянущаяся вдоль Волги, возле Берлина круто поворачивает на восток. Там тоже неизвестность, кроме данных о несомненной гадости, появляющейся с этого направления — именно с востока к замку эпизодически приходят отряды 'других зусулов'. Это не сомалийцы, но, кто точно, немцы сказать не могут, пленных не захвачено. Какие пленные, еле отбиваются. Для того, чтобы преградить проезд автотранспорту — а у налётчиков он имеется, чаще всего это лёгкие джипы, германцы завалили восточную дорогу засекой. Учитывая то, что в распоряжении анклава имеется всего две ножовки и два убитых топора, такая работа заняла очень много времени и сил. При появлении противника немцы поступают просто и, по-своему, эффективно. Основная часть укрывается в крепости, несколько человек сразу уходят в лес. Прятки в лесу — единственный способ борьбы с левобережными неграми, — что сомалийцы, что зусулы, категорически не хотят бродить среди зарослей. И правильно делают, учитывая изобилие хищников. Немцам же ничего другого не остаётся, иначе негры давно бы тут обосновались. Партизанят из кустов, беспокоят пришельцев стрелами, несколько раз подранивали. Отчасти спасет то, что оружие левобережных африканцев в подавляющем большинстве гладкоствольное. Нарезное встречается очень редко.
Таким образом, сбылись самые мрачные предсказания Коломийцева, дети Чорнага Континента обитают по обеим сторонам Волги, во всяком случае, начиная с широты Нового Берлина.
Из того, что мы услышали, зусулы никак не представители 'селективки', это разрозненные 'банды возле центральной кормушки', искатели лёгкой наживы, грабители 'локалок'.
Жителям анклава ещё очень повезло, удалось найти поблизости одну 'локалку'. Стандартная 'универсалка' дала им приличное количество еды и одежды, а вот с инструментом 'рэндом-робот' Смотрюг промахнулся, его практически не было. Наверное, это единственное настоящее везение анклава, во всём остальном — только диву даёшься, какие на них напасти навалились! Или же есть некая зависимость от неудачного старта. Например: в большом складе стояли два мотоцикла 'цундап' и внедорожник. Его и отсюда видно, стоит во дворе замка, откидная брезентовая крыша наглухо застёгнута. Это 'кюбельваген' — Kubelsitzwagen, 82-ой 'Фольксваген', мечта кинорежиссёра. Три единицы техники зараз! И ни капли бензина! В канистры, стоявшие по соседству, была издевательски налита ключевая водица.
Собственно в анклаве имелся и ещё один автомобиль, точно так же, как и у нас, найденный в Посаде, не знаю, как такое стандартное поселение в шесть домов называется у немцев. Бортовой 'Опель Блитц' тёмно-серого цвета. И опять с топливом завал. Точно, это дополнительное испытание на прочность, по- другому стороннику теории заговоров эти 'косяки' не объяснить. Хотя… Не знаю, как этот момент выглядел у франков и у египтян. Может, нам одним так повезло, что сразу бензинчиком разжились.
Соответственно, такая же 'жопа' вылезла из аккуратных модулей компактного НПЗ. Тут мы с Гоблином не удивились, сами запускали, чёрт знает, сколько, — то одно надо выписать, то другое. Хрен он запускается с 'полтыка', хотя, теоретически, должен. Дугин вообще оживлял его полученным по каналу генератором.
У немцев такой возможности не было.
Но технику они сберегли, поставили в рядок, под присмотром.
Южная часть магистрали, ведущая прямиком к нашему анклаву, от африканцев свободна, никто ни разу не побеспокоил немцев с той стороны, кроме зверья. Но и пройти по ней не получилось — зачистка нужна. Да уж… Куда ни кинь, всюду клин.
Сомалийцы пару раз поднимались по реке, но как-то робко, без единой попытки штурма, походу у них с зусулами уже произошёл делёж полян, и на чужую территорию они особо не суются, не хотят второго фронта.
Посадские дома пустые, там никто не живёт. И необходимости в том нет, места в крепости навалом, и просто страшно там жить. Все — в замке. Там же и свиньи… Вот ништяк, так ништяк! Я уже представил себе колбасные перспективы, это вам не дикая кабанятина, жёсткая, запашистая настолько, что приходится перешибать долгой обработкой и 'канальными' травками. Правда, сейчас уже и мы весь перечень огородных специй высадили в теплицах Кордона.
