до сих пор бесплатное, для всех желающих. Приходи в конце месяца, заполняй бланк, получай талоны в запрошенном количестве. Передать талон другому человеку нельзя, чтобы не превращать их в ценную бумагу. Не реализовал — выговор, на первый раз. Опять? Штрафные санкции, думай, когда считаешь дни и порции. В итоге народа там много никогда не бывает, персонал частью перевели на другие работы, частью в филиал столовой, в Медовое. Именно так на общем собрании жителей была переименована бывшая Ментовка. Правда, тут же нашлись острословы, присвоившие посёлку имя 'Ментовое'… Сила репутации, память народная.
В 'Гаване' я устроился не на веранде, как любит поступать большинство посетителей, а внутри, очень уж мне нравится экзотический интерьер. А, главное, внутреннее пространство зала 'Гаваны' помогает отвлечься, уж больно тут всё… не из этого мира, что ли. Нельзя же всегда на средневековье смотреть, память помнит и иное, сенсоры хотят урбанистики, деталей и красок из другой эпохи. Заказал сразу два 'американо' и четыре небольших заварных пирожных. Потом подумал, и заказал ещё четыре, не пойду в таверну! А тут и Иштван сидит по соседству, на ловца и зверь. Посидели, потрещали кое о чём.
На улице уже совсем темно, поеду в Замок.
Сел я в пикап, и тут же начал тихо материться. Я, как подъехал, встал сразу за 'кубелем', кто-то из немцев к Сотникову прикатил. А теперь меня сзади подпёрла слишком близко прижавшаяся белая 'шоха'! Осторожно отчалил, чтобы не повредить машины, развернулся на круге за Посадом, и поехал в Замок. Что, у нас тут скоро пробки появятся? Ну и дела.
Сегодня договорились собраться у Вотякова, до этого два раза не получилось, все были в разъездах, все в делах. На нашей базе было по-холостяцки пусто, мужики разбежались по бабам, Кастет вообще на Кордоне, делать мне тут нечего. По ступенькам поднимались вместе с профессором, тот тащит какую-то особую наливочку. Чувствую, будет весело.
А в башне туса уже закручивается!
Мужики дружно хлопнули по стаканчику красного белоцерковного, и теперь слушают рассказы Гонты, они сейчас с Бероевым посменно живут в Берлине, обустраивают военную среду, Зусулке хорду гнут. И Дугин здесь, и Грубер. Сначала мы как-то насчёт немца… того… хоть он и осваивается стремительно, вот такой парень. Но Сотников сказал, мол, если хотите, чтобы немцы стали в родню, так и относитесь. Поверили? Ну и верьте по-полной, иначе крепко не склеится. А бдительность, так она и в своих рядах не лишняя. Разные вещи.
Смотрю, и Гоблин тут сидит, занюхивает, вопросительно глянул на него, Мишка сморщился, цыкнул зубом, мол, не покатило чёт, убежал от бабы к братве. Сел я в дальний угол, к бойнице, слушаю со стаканом в руке — гранёный, тот самый, спецзаказ завхоза по просьбам трудящихся масс.
— Так и что теперь в той Тортуге? — поинтересовался Дугин.
— Да ничего там нет, сначала хотели постоянный пост поставить, немцы были готовы, а потом передумали, что вообще там делать? Земля неважная, перспектив для поселения нет. Берлинский водный патруль туда ходит, проверяет, хотя на этом месте и сомалийцам делать нечего, катера замазали, утащили, моторы у тебя, Жень, избы разобрали, скоро перевезут.
— А сомалийцы проявлялись?
— Ни разу, куда-то выше ушли, так что рейд зреет. А так, тишина благостная.
— А как Корнеев? Много ему осталось?
— О! Точно! Хорошо, что напомнил… Корнеев доваривает транец… Юр, может, ещё по одной? Не? Женя, Корнеев тебя просил, чтобы ты на послезавтра кран забил, ему нужно моторы ставить. И Ганса просил подъехать.
— А сам не может через диспетчерскую? Что за партизанщина!
— Ну, это вы сами, меня меж собой не ставьте.
Корнеев оказался хитрее всех. Присобачил на 'Нерпу' нижний горизонтальный транец, как на крутых яхтах, и теперь будет ставить на него два четырёхтактных 'мерка', каждый по мощности больше его паровой машины. И получит в пользование пароход с тремя двигателями, хоть на бензине, хоть на дровах, в кругосветку можно, тем более, что корпус судна рассчитан на плаванье во льдах.
— А с хищниками закончили?
— Зачистили, но только поблизости. Семь мишек в непосредственной близости, места там дремучие, скажи же, Гоб!
— Хватает в тех лесах отморозков, — философски молвил Сомов.
В помещение зашёл Сотников, тихо поздоровался со всеми, сел в 'своё' кресло, плетёное, его никто не занимает. Принял стаканчик, отпил половину, взял сигарету.
— В диспетчерской слышал, что 'локалку' рядом с Берлином нашли, — спросил профессор.
— Три. Три 'локалки', все рядом и все пустые, Зусулка всё выгреб, падла.
— Не удивительно, время упущено. Конечно, там всё подчистили, — прокомментировал Гольдбрейх. — И с монокластерами так же.
— Не совсем, — не согласился Гриша, — на этом берегу обнаружены всего две пустые базы. Людей увели, или сами ушли. Это мало. А остальные где? Монокластеров должно быть… не знаю, ну, не мене пяти, так ведь? Потеряшек новых так и не было. Так что, нужно людей на другом берегу искать, в матёрой тайге, сталкеры занимаются, три дня назад ушли в дальний, эти…
— Эрих Вайнерт и Вальтер Кох, — подсказал я. — Крепкие ребята, толковые, только опыта пока нет. Договорились, что полный групповой рейд проведём через месяц, начнём с двух точек реки, выше по течению. А сейчас просто разведка.
Немецкие сталкеры подчиняются мне, вдвоём им ничего не успеть, нереально. Хорошо мы с ними квасанули в Берлине, на 'выездной сталкерской планёрке'. В очередной раз знакомились, планы строили, к обоюдному удовольствию. Но пару рейдов уже сделали, одну 'отделку' нашли.
Юрка Вотяков встал, поднял руку.
— Стоп! Завязываем разговоры, давайте ещё по маленькой. Ганс, стакан тяни! Давай, давай! Он пустой, не отнимут…
— За пятницу!
Мужики обрадовано зашевелились, в тёмной комнате, сопровождаемые отблесками камина и аппаратурных огней, по рукам поплыли красные стаканы. Что-то шипит, где-то играет тихая музыка. Вино неплохое, для наших условий просто шикарное. Но дорогое. Если приехать в церковь, да со своей посудой — скидка. Сегодня за доставку отвечал шериф.
— Ребята, — Сотников со своего места привлёк внимание. — Один хрен постоянно только о работе и говорим. Раз так, то и я добавлю для раздумий…
Все уставились на него. Молчит. И мы молчим.
— Вот вы всё о Берлине. Это понятно, событие исключительной значимости…
— Александрович, не тяни резинку, — попросил Коломийцев, — и так налезет.
— Ну да. Владимир Викторович, скажи, когда ты в последний раз 'Конкорд' видел?
— Недавно видел, — смутился от неожиданного вопроса дед. — Мы к Эдгару шли, он в Сену заходил. Погудели, радийно поприветствовали.
— Хорошо. А вот скажите мне, когда они сюда сами приплывали.
— Давненько не было. А что?
— А 'Дункан' когда там был?
— Месяц не был, Лёша, да скажи ты, в чём дело? — вскочил дед.
Командор без усмешки, совершенно серьёзно, без подколки и иронии сказал:
— Вот я думаю, где же это они топливо берут? У нас давно уже не покупают. Сколько там этот самый 'Конкорд' жрёт? Раньше ведь у причала стоял, жмотились, каждый литр берегли. А техника, ведь начался сезон сельхозработ.
После долгой паузы Гольдбрейх предположил:
— Египтяне?
— Ну, нет, — Главный жестом отмёл предположение. — У нас с Нафалем всё вась-вась, уж поверьте. Не удивлюсь, если они скоро попросятся к нам. Сказал бы обязательно, для египтян мы в десять раз важней и ценней франков, без учета их боданий, естественно. А с учётом… Есть более смелые мысли? У меня пока тоже нет, а вот информация есть. К вашему сведению, за месяц ни одной заявки в нашу больницу. Где они
