уверяли, 'страшным да непонятным'? А тут ещё девчата попросили политического убежища. Хотите очную ставку устроить?
— Да… И что, хотят?
— Не-а, не хотят. Вон, Юру спроси, он лучше меня знает.
Ещё бы мне не знать, все радиограммы переговоров у меня хранятся.
— Замычали задним ходом, — сообщил я. — Сначала пришла телега от Лилиан Легург.
— Это кто такая будет?
— Ну, типа зама по общим вопросам у них. Говорит, что случилось недоразумение, канадцы только вот, прямо сейчас вот, проявились, как селективный кластер, а что они группу выкрали, так мы типа не в теме. Полный бред.
— На детсадовского воспитателя училась? — поинтересовался Дугин.
— Похоже на то, — согласился я. — Серёга дай бутылку с водой.
— А Сотников?
Отпив холодненькой, я продолжил.
— Сотников говорит, у меня, мол, по этому мутному делу уже досье на три тома, приезжайте, познакомьтесь, если есть желание. Тут дело по-серьёзному дерьмом пахнет, репрессиями бесчеловечными, ни разу не европейскими. Говорит, мы с товарищем президентом Египта и господином бургомистром Берлина подумываем, не создать ли нам совместную Международную Комиссию по расследованию поступающих к нам жалоб? Ибо жалобы есть, как и просьбы о защите и гражданстве. Тут разобраться надо.
— Ну да, ведь и ещё трое сбежали?
— Четверо, — поправил его Демченко. — Знакомая Иштвана, она нам крепко помогла, уже нужно было вытаскивать, и трое черногорцев, семья, их успели снять на нашем берегу до объявления внутренней блокады франков.
Про Анатоля я, в этом контексте, упоминать прилюдно не буду. Парень пока в Нотр-Даме, заменить его оказалось некем, у Сильвы Каз и её армейского сподручного Арно Легург хватило ума не согласиться на посадку в радиорубку канадца, а Толян, после полученных с нашей стороны по шифру консультаций, сумел крутануться, показать нужность да рвение, и остаться при должности. Ценнейший источник информации, но он хоть завтра готов сбежать. Там уже многие поняли, что канадцы постепенно получают всё больший вес, а новая политика чревата крупными неприятностями. Понять людей можно: жили себе тихо, никого не трогали, с русскими торговали, от арапца тихо же отбивались — да их и не трогал никто толком, по большому счёту.
И тут, как чёрт из табакерки, появляются канадцы, чёрт бы вас принёс, у которых планов громадьё, и начинается бардак, ругачка, репрессии несогласных и полная неопределённость в перспективах. А с Россией уже знакомы многие, образ и способ жизни нашего анклава люди в Нотр-Даме представляют, интернационализм Союза импонирует, а немецкий опыт разбивает многие и многие сомнения.
— А теперь закрылись?
— Может быть, и это пройдёт. Я думаю, там сейчас некая растерянность в начальствующих головах. Заметались — что выбрать. Они же вскоре нам такую гневную телегу выкатили… Ух! Уже за подписью самой Сильвы. Да, Юра? Как там было, помнишь?
— 'В связи с обострением отношений и сохраняющейся неопределённостью позиций сторон, отныне и до особого распоряжения убедительно прошу Вас воздержаться от захода флота Русского Союза в реку Сену во избежание ненужных столкновений', — процитировал я по памяти.
— Жесть. И что на это Сотников сказал? — похоже, заглянув под завесу такой геополитической интриги, Дугин отчасти забыл о предстоящем матче.
— Сотников сказал так: — 'О'Кей, партнёры, мы выполним ваши требования, святое дело. Но тогда и вы уж, будьте любезны, не вздумайте выкатывать своё корыто в Волгу, которая является внутренним водоёмом Союза. Во избежание ненужных столкновений и мгновенной конфискации судна'.
— Лихо!
— Ещё бы. Ты же его знаешь, надо будет, Цусиму устроит. Но и это не всё.
— А что в добавке?
— Главный предупредил, что 'во избежание ненужных столкновений' франкам лучше бы и не пытаться высаживаться на противоположный берег Сены, там, знаете ли, наша территория, уже в силу первопоявления на этих землях славянских монокластеров — сербы очень расстроятся, для них это типа Новая Родина. А теперь у нас уже по границе леса и базы стоят, самолёты с бомбами летают, поддатые казачки с шашками и гиканьем скачут, давненько они в 'парижах' не были; 'шушпанцеры' с рыком зловеще ползают по лесам, ротными колоннами 'марширт' под управлением нахмуренных немецких панцер- офицеров… Две недели франки молчали.
Книжки ему писать надо.
— А потом? — поторопил Дугин, увлекаясь сюжетом.
— Соль у них кончилась, а тут и первые урожаи пошли, рыба косяком… Теперь мнут тему, мож таки продадите?
— Да ты что! Прозрели, стратеги. Так пусть каналом тянут, — Дугин оглянулся, посмотрел в сторону леса за трибунами, где неподалёку стояла солеварня.
Между стадионом и солеварней в лесу маячат два охранника с полуавтоматами. Обычная практика на таких мероприятиях. Шериф, или помощник шерифа, по приезду определяет двоих из местных в охрану — на всё время проведения. Да и у присутствующих на трибунах оружия хватает.
Через репродукторы, установленные на соснах вокруг футбольного поля полилась громкая бравурная музыка из старого кинофильма 'Вратарь' — начинается новое спортивное действо.
Дугин тут же убежал к своим болельщикам.
Пора ехать. Жаль, я перед дорогой поесть не успел. Пока доедем, пока приготовим… На местном рынке что-то купить? Пожалуй, так и сделаю.
Демченко воркует с бабами. Сыт любовью.
Я а бы заглянул сейчас в 'Две стрелы', рубанул бы порции три сибирских пельмешек.
С общепитом пока всё хорошо, самого страшного не случилось.
В этой теме много учёных, если не все — жизнь научила: в общении со сферой общественного питания важно многое, но главное вот в чем: держите ноги на педалях. Каждый житель крупного города прекрасно знает, что во вновь открывшийся ресторан — а их в некоторых городах открывается по два десятка в день — нужно бечь полным ходом, ибо первые месяцы там будет сплошной Золотой Ништяк. А вот далее сладкое потребительское поле начинает обрастать минами. Не проходит и трёх месяцев, как уже желательно остеречься при визите, а лучше вообще не ходить — ибо владельцы и персонал начинают себе позволять. И вскоре на разборе уже умеют делать васильковый взор. Так что, закон, в подавляющем большинстве случаев, прост — отсчитали пару месяцев и всё, не тратьте время даром, сразу идите в новый ресторан. Неприятно, но это опыт.
Конечно, на Земле-1 помогали отзывы. Вообще-то, в ресторанном деле этим занимаются спецкритики и специздания, но у нас такое благо не развито. А интернет-отзывы реально помогали. Обычно самый вредный и дотошный пользователь, чуть ли не ежедневно мониторя среду, первый замечал и оценивал нездоровую динамику, и, в определённый момент, сообщал сообществу: — 'Слышь, камрады, вы того, давайте-ка, выбирайте теперь вот из этого списка, у прежнего фаворита луковый супец чет, извини, того… хреново стал попахивать. Просто поверьте'. Я обычно верил. Иначе, рано или поздно, влипнешь в Гадкое.
Такова должная схема.
Исключения типа стабильного и одинакового во всех странах 'Мак-Дональдса' потому и знамениты, что держат марку под строжайшим вертикальным контролем. Но таковых мало. А знаете, чем отличается хороший ресторан в понимании французов? Тем, что за тридцать лет вашего вхождения внутрь вкус лукового супа не изменится ни на йоту. И все. Только это! Это — самое главное. И самое ценное. Такие объекты берегут, лишний раз не рекламируют, чтобы полянку не вытоптали.
Многие боялись: нечто подобное случится и у нас. Не случилось, владельцы точек по сей день держатся на уровне. Наверное, всё дело в отсутствии класса документально бедных
