— Надеешься дожить до утра? — вздохнул сталкер.
— Почему бы и нет?
— Здесь не получится, — буднично сообщил Вик.
Алексей кивнул в сторону заваленной на бок огромной цистерны. В таких железнодорожники перевозят обычно мазут или нефть:
— Там получится.
Изнутри тяжелый люк задраить было невозможно, поэтому пришлось пропустить армейский ремень через массивный железный вентиль снаружи и закрепить на выпирающем штыре. Теперь с Алексея сползали штаны. Конструкция получилась хлипкая, но лучше чем ничего. Внутри было грязно, холодно и до одурения воняло бензином. Голова пухла и кружилась. Хорошо еще, что через тонкую щель задувал легкий ветерок. Смертину не спалось. Да и как можно уснуть в этом железном гробу?
— Мне нужен проводник. Ты прав, я тут ничего не знаю, но зато у меня есть с собой деньги. Сумма приличная, — сказал стрингер, как только устроился поудобней.
— Сколько? — неожиданно резво откликнулся толстяк.
Алексею не понравилась эта резвость.
— Неважно. Доведешь до бара — хорошо заплачу. Если найдешь толкового проводника — добавлю еще.
— Договорились, — быстро согласился Вик. — Я сам застрял после выброса. Отомстить за нашего с парнями решили… А в баре точно путевого человечка найдем, там есть хмыри, которые все тропы знают. Только это… на будущее, если кто-то за деньги согласится по карте дорогу показать — не верь. Тут нет проторенных дорог и безопасных троп. Верь, только если человек сам тебя поведет. И это… Если забредете с ним в тупик, и он скажет тебе возвращаться и отправит первым — не иди по своим следам. Никогда не возвращайся прежним путем. Даже если я тебя буду просить и орать, пока мы вместе идем, — тоже не возвращайся.
Толстяк подполз ближе. Алексей ощутил на плече его тяжелую ладонь.
— Люди слабые по натуре. Зона из них веревки вьет, выжимает из людишек, как из тряпок, все хорошее, искушает постоянно… Никому не верь, даже мне. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
— Уже можно бояться? — съехидничал Смертин, не проникшись откровениями толстяка.
Вик этого не понял.
— Нет, — он продолжал говорить серьезно. — У сталкеров законы есть свои: не крысятничать, не валить слабых, не бросать своих… Но только ты не особо на эти законы рассчитывай. Сегодня человек по ним живет, а завтра дойдет до крайней точки, скурвится. Говорят, что Зона таких наказывает, но тебе от того легче будет?
— Нет.
— То-то же. Помянем моих?
Сталкер протянул стрингеру что-то железное и холодное. Смертин нащупал горлышко. В ноздри, перебивая бензиновое амбре, ударил знакомый запах рома. Алексей сделал маленький глоток.
— «Гавана Клаб»?
— Угу. Я человек небогатый, но ведь надо себе иногда хоть что-то позволять. Верно?
— Верно.
— Меня жена постоянно носом в этот ром тычет. Но ведь она в Зону не ходит, ей, бабе, не понять. Так что тебе тут нужно? Монолит хочешь увидеть?
Алексей рассмеялся.
— Это та штуковина, которая, как думают сталкеры, исполняет желания?
Толстяк отстранился. Смертину даже показалось, что Вик обиделся.
— Зря смеешься. Есть он — точно тебе говорю. Иначе не было бы сталкеров.
— Да ладно!
— Каждый в душе мечтает до него добраться. Если бы не эта призрачная надежда, мало кто сюда бы полез.
— И ты тоже мечтаешь?
— Конечно. Но никогда к нему не пойду — духу не хватит.
Толстяк завозился, засуетился, двинул прикладом автомата по дну бочки, а потом резко затих.
— Слышишь?
— Что?
— Двигатель там вроде шумит, — прошептал Вик.
— Нет, ничего не слышу, — ответил шепотом стрингер.
— А ты прислушайся.
— Нет ничего.
— А я тебе говорю — шумит, приближается.
— Тебе кажется. Когда кажется, креститься надо. Смертину показалось, что толстяк действительно перекрестился.
— Все, больше не шумит, — продолжал шептать он. — Тут среди этих вагонов чего только не померещится. Так куда ты там идешь, если не к Монолиту?
— Есть у меня одна цель, но сказать не могу. Извини.
— А направление? — выпытывал толстяк.
— Вообще, сначала до Андреевки планировал добраться. Но ты же сам сказал, что идем в бар. Не знаю, что уж там за бар такой…
— Бар как бар, самый обычный.
— Ага, — хохотнул стрингер.
— Слушай… Тут дело такое, — толстяк на мгновение замолчал, будто собирался с силами. — Раз уж мы с тобой… Тот кровосос меня чуть не… того… Короче, я, когда с группой иду, со всех беру обещание, что если… Если…
— Нет, — перебил его Алексей.
— Что нет? — не понял толстяк.
— Ну ты же хочешь попросить, чтобы я тебя добил в случае чего. Я отвечаю — нет. Не смогу.
— Да не о том я! Я — православный, понимаешь?
— И?
— Меня в дрожь бросает, как подумаю, что останусь валяться около какой-нибудь «жарки» на корм собакам. Короче, если что — похорони меня. В землю закопай, чтобы никто не добрался. И если с тобой чего случиться — я тебя тоже закопаю.
— Спасибо.
— Не-не. Ты не так подумал, я имел в виду… — Толстяк совсем запутался.
— Я тебя понял. При случае обязательно закопаю, — попытался отшутиться Смертин.
— Вот опять ты… — обиделся Вик. — Ничего святого в тебе нет.
— А в тебе есть?
— Конечно. Ты думаешь, меня тут кто бережет? Уж точно не Зона.
— Значит, мне можно спать спокойно?
— Ты о чем?
— Да так… Ты же говоришь — никому нельзя верить.
Толстяк ничего не ответил. Повернулся спиной и сделал вид, что укладывается спать.
Вот и думай потом что хочешь. Алексей начал укорять себя, что рассказал про свои скромные капиталы, которые, по местным меркам, были целым состоянием. Он-то рассчитывал хоть как-то заинтересовать сталкера, но не сообразил, что тот может забрать деньги другим способом. Банально снести Смертину башку или в какую-нибудь ловушку загнать. Эта мысль теперь засела в голове и не давала уснуть. Глупо получится, если он не дойдет до цели из-за своего длинного языка.
Все-таки толстяк был прав. Откуда-то со стороны кладбища вагонов слышался тихий мерный гул работающего двигателя.
