Публицистический текст. Лингвистический анализ: учебное пособие

относительно свободное речевое общение священника и прихожан; см., например, [Крысин 1996; Шмелев 1999]). Публицистический стиль – один среди прочих, существующий наряду с прочими. Необходимо подчеркнуть, что понятия литературный язык и язык художественной литературы – не одно и то же. «Литературный язык охватывает <…> и языковые реализации в области публицистики, науки, государственного управления, а также язык устных выступлений и определенный тип разговорной речи (устная форма Л.я.)» [Гухман 1990: 271].

Напомним, что литературным языком признается лишь часть национального языка; в национальный язык входят также территориальные диалекты, жаргоны (социальные диалекты) и просторечие – язык необразованного городского населения. В отечественной лингвистике сложилась и иная традиция классификации литературного языка. В частности, К.Ф. Седов, наследуя эту традицию, указывает на существование двух видов литературного языка: кодифицированного литературного языка, которому свойственна дифференциация на функциональные стили, и разговорной речи, для которой членение на функциональные стили не значимо.

Фрагмент книги

К.Ф. Седов. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции

«Для разговорной речи гораздо важнее дифференциация на речевые жанры, отражающие типические ситуации социально значимого взаимодействия членов социума. <…> Жанры речи присутствуют в сознании языковой личности в виде фреймов, влияющих на процесс разворачивания мысли в слово. При этом формирование дискурса уже на стадии внутреннего планирования использует модель порождения речи, которая соответствует конкретной ситуации общения и которая диктуется жанровым фреймом. Дискурсивное мышление, обслуживающее задачи создания многообразных речевых произведений, имеет принципиально жанровый характер» [Седов 2004: 59, 70].

Дифференциация литературного языка влияет на построение любого дискурса. Так, автору публицистического текста часто советуют писать «простым языком», «как если бы он обращался к конкретному человеку, у которого есть собственное имя и собственное лицо и который автору хорошо знаком» [Самарцев 2009: 392]. Однако «простота языка» публицистического текста и «знакомство» его автора и его адресата – это не то же самое, что «простота» разговорной речи и знакомство друг с другом участников неофициальной коммуникации, в которой используется разговорная речь. Продемонстрируем это на примере эксперимента. Студентам отделения журналистики было предложено создать текст в публицистическом стиле о событии, отраженном в разговорном повествовании (разговорном нарративе). Приведем этот первичный «устный текст» из книги И.Н. Борисовой «Русский разговорный диалог: структура и динамика»[51], представляющий собой фрагмент обширного застольного полилога (И., О., Г. и В. в гостях у А. и Н.; Н. и Г. давно знакомы, учились вместе; О. и А. – компаньоны по бизнесу, дружат семьями).

И. – А Наталья тут как-то тоже шуганула//[52]

Н. – Я рассказывала/ как я тут?…

В. – Расскажи//

Н. – Я значит/ э-э…/ мы тут въехали в квартиру/ соседи ремонтом занимаются/ и тогда-то у нас знакомство и произошло/ мы уже дверь доделали// я захожу/ тут значит жена муж/ значит жена в этом/ платке таком завязанном// проходит наверно/ где-то неделя/ я слышу шебуршание около дверей/ думаю <что такое?>// Я выглядываю/ стоят две пьяных бабы/ с каким-то букетом цветов значит/ чё-то они там шебуршались шебуршались/ вышли и снова подошли// и я э-э/ пошла/ мусор выносить/ мешок взяла// дверь-то открываю/ одна значит сидит/ у второй связка ключей/ и они там э-э… дверь открывают// а у этой/ она меня там увидела/ она как-то привстала и от меня старается ключи спрятать// я говорю значит <вы что тут делаете?>

О. – Смелая с мешком// (смех)

В. – Смелая!

A. – Нет бы с газовым баллончиком/ так эта с мешком!

Н. – Я говорю <что вы делаете?>/ она говорит (подражая интонациям пьяного) <д-дверь открываем>/ я говорю так строго <зачем открываете?> (смех)

О. – (с шутливым восхищением) Это вопрос!

B. – Вопрос ребром!

Н. – Она/ (подражая голосу и интонациям)<мы здесь живем>/ я говорю <вот класс! это кто здесь живет?>/ <вот мы>/ и они как-то знаешь/ так очень поспешно/ быстренько ретировались/ э… с таким испугом// я говорю <ни фига себе>/ думаю/ то ли мне милицию вызывать? то ли еще что/ Ну соседей пытались ограбить нахально/ понимаешь/ это/ отмычками тут открывали дверь// проходит где-то день… нед…/ соседей я не слышала// я решила зайти предупредить/ что грабануть вас решили// я звоню/ выходит этот мужик/ я говорю/ <вы знаете/ тут такое-такое дело/ тут выходит жена его// я так на нее смотрю (изображает крайнее удивление на лице)

А. – (патетически) Это она! (все смеются)

Н. – То есть эта баба… которая… которая… она понимаешь/ была в платочке/ а тут она с прической (смех)/ и тут я ее медленно узнаю!

Я говорю ото вы были?>/ она <угу>/ я говорю <ой!>/ она говорит <да ничего/ бывает>

И. – Спасибо за бдительность не сказали?

Н. – Нет// [Борисова 2007: 282–283, 286–287].

Приведем один из вариантов текста, написанного в публицистическом стиле. Темой текста является та же история.

Рубрика: Курьез недели

С пакетом мусора на «грабительниц»

Своих соседей желательно знать в лицо. Чтобы не спровоцировать нелепую ситуацию, в которую попала тюменка Наталья Н.

Наталья совсем недавно вселилась в новую квартиру. Ее соседи делали ремонт, поэтому хозяйку соседней квартиры она видела лишь мельком, да и то в робе и косынке. Примерно через неделю после знакомства Наталья услышала странный шум на лестничной площадке. Заподозрив неладное, она посмотрела в дверной глазок. На площадке две подозрительные незнакомки склонились над замочной скважиной соседней квартиры. Прихватив пакет с мусором, Наталья вышла на разведку. Увидев ее, нетрезвые женщины попытались спрятать ключи и, как показалось Наталье, набор отмычек. На ее вопрос, что они здесь делают, «подозреваемые» не смогли внятно ответить. Испугавшись ее грозного вида, они убежали вниз по лестнице.

Только через неделю Наталья решила зайти к соседям, чтобы сообщить о случившемся. Каково же было ее удивление, когда в соседке она узнала одну из тех самых «грабительниц»!

Если сравнить полученный текст в публицистическом стиле с исходным разговорным повествованием, мы увидим, что текст изменился почти до неузнаваемости. Рассказ от первого лица трансформировался в рассказ от третьего лица. Исчезли реплики собеседников – показатели «обратной связи», обязательный элемент любого разговорного повествования (если по каким-то причинам рассказчика перестают слушать, он прерывает свой рассказ). Текст стал сугубо монологическим. Из него исключены показатели спонтанности речи типа самоперебивов (Я значит/ э-э…/мы тут въехали в квартиру; проходит где-то день… нед…), «слов-паразитов» (значит). Разыгранный «в лицах» диалог на лестничной площадке оказался «свернут» до констатива На ее вопрос, что они здесь делают, «подозреваемые» не смогли внятно ответить. (Интересно изменение «платка такого завязанного» на «робу и косынку».) Удивление главной героини в момент узнавания (кульминация рассказа) в разговорном тексте выражено невербально – мимикой (изображает крайнее удивление на лице), в публицистическом тексте – вербально, при помощи книжного клише Каково же было ее удивление, когда… Вообще, текст в публицистическом стиле, несмотря на свою «простоту», более официален. Так, исчезли фамильярные