не осквернял каминные трубы.
Китайцы называют это место Ван-Сы-Чен. Старики на Востоке рассказывают, что мудрый Циньчуан-ван когда-то лично побывал в этом проклятом Городе. Он вернулся дряхлым и старым, потерявшим здоровье и радость. Но упрямый учёный сохранил удивительное юношеское благородство, написав свою книгу о запредельных местах обитания человеческих душ. Особо он подчеркнул, что попавшие в Город души самоубийц никогда уже больше не возродятся на земле.
- Учёный видел только самоубийц и общался только с ними, - сказала Марина. Вместе с Охотником они сидели на полукруглой террасе, выходящей на закатное небо и сливающееся с алым горизонтом море, где вечерний прилив медленно скрывал выступающие из воды морщинистые скалы. - Он сам же пишет, что именно души самоубийц постоянно преследуют живых в надежде как-то занять место чужой души. И вредят в бессильной тоске, вырастающей в чёрную злобу.
- Мне кажется или ты действительно говоришь о вампирах?
- Да, действительно, очень похоже. Я тоже думала об этом. Но Циньчуан-ван пишет о самоубийцах, а вампиры - это не то. Конечно, если мать отдаёт свою кровь ребёнку, чтобы тот пил её, а потом сама становится вампиром - это почти тоже, что и самоубийство…
- Думаю, что живые мертвецы - это не то, что души умерших, - спокойно прервал её Охотник. - Не думай о вампирах, ведь книга совсем не о них.
Вышедший на террасу Кот со скрипом придвинул к ним своё кресло. Ножки проскрежетали по каменному полу так противно, что Кот весь сморщился.
- Ну и звук!
- Ничего, переживём, - сказал Охотник. - Да хватит тебе его крутить - садись спокойно!
- Знаете, друзья, а ведь совсем мне тошно читать эту книгу! - задумчиво произнесла Марина, невидящим взглядом уставившись на нежные розовые облака. - Ещё много осталось, а уже с души воротит. Вам ничего рассказывать не буду. Нет пока никаких мало-мальски ценных сведений.
Кот вздохнул, потупившись. Он переживал за свою принцессу и не находил себе места, когда Марина сидела у камина, разложив разбухший том на столе. Ни Охотник, ни Кот, да вообще никто во всём Королевстве не мог прочитать в книге ни одной связной строчки. Получалось, как если бы вы читали книгу во сне. Слова путались, появившийся на мгновение смысл исчезал, буквы разъезжались. И ни одно слово не оставалось тем же самым при повторном взгляде, ни одна буква не стояла спокойно, трансформируясь, расплываясь, сползая на другие строки. Все, кто пытался читать эту чёртову книгу оставляли это занятие от головной боли, захлопывая её со слезящимися от раздражения глазами.
- Принцесса, может, вы всё-таки будете читать нам вслух? - уныло спросил Кот. Уже не в первый раз.
- Нет, господин Кот, нет. Нечего там пока читать вслух. Тянутся бесконечные истории тех, кто погиб по случайности, по странному стечению обстоятельств, по простому совпадению невероятных событий. Подломившаяся доска; ни с того, ни с сего оборвавшаяся верёвка; остановившееся, но абсолютно здоровое, сердце… в общем, всё тянется в таком давящем, безысходном духе. Наверное, это любимая книга Грызмага. Список его жертв.
- Вот что странно, - сказал Охотник. - Я нашёл эту книгу в заброшенном доме, жители которого давным-давно были убиты вампирами. Не знаю, стал ли сам кто-то из них вампиром, но судя по тому, что дом стоял обвешавшим донельзя, вряд ли хозяева навещали его после смерти.
- Это я помню, ты уже говорил.
- Да, но дом этот был непростым… я не думал, что расскажу вам, поскольку не счёл это важным. Да и сейчас не знаю, будет ли что-то полезным в моём рассказе.
…Выбитая массивная входная дверь, вот, наверное, единственный признак того, что дом брали приступом. В остальном он остался таким, каким был в ту ночь, когда из него ушёл последний живой человек. 'Ушёл' - в любом смысле этого слова, потому что, заглянув в маленькую спальню, Охотник видит разодранное одеяло, покрытое бурыми пятнами. Здесь убивали… а может быть, ранили и утащили с собой.
Но вампиры уносят и детей, чтобы некоторое время сохранять запас живой горячей крови. Возможно, в доме были дети, но никаких признаков этого Охотник не видит. Ни игрушек, ни колыбели, ни детских кроваток… нет, детей в этом доме не было. И вообще, похоже, что в этом большом, когда-то живом и тёплом доме жило немного народа. Скорее всего, это был пожилой человек, судя по плесневеющей одежде, грудой разваленной на полу. Наверное, у него была служанка - такая же старушка… вот её ночной чепец с оборванной лентой лежит в коридоре.
Треснувшая черепица начала пропускать в дом дождевую воду. Пока только в центральной части. Вода залила небольшую комнатку на втором этаже, проделала свои извилистые ходы в потолке первого этажа и каплет со старой люстры, где полностью выгорели все свечи. В камине тоже одна зола, хоть рядом аккуратно сложены несколько отсыревших поленьев. Здесь надо быть осторожным - доски пола основательно прогнили.
Вампиров нет. Нет этого гнилостного трупного запаха. Пахнет здесь, конечно, нежилым… тухлым и подгнивающим пахнет, но всё перебивает запах плесени, стремительно завоёвывающей дом благодаря появившейся сырости. Странно то, что ни лесное зверьё, ни люди здесь не похозяйничали. Уж кто-кто, а любопытные еноты давно устроили бы здесь свою колонию, не говоря уж о лесных богинках. Местные жители говорят, что две богинки бродили где-то неподалёку. Самое подходящее было бы жилище для безобразных клыкастых старух. Значит, что-то отпугивает отсюда и живых, и нежить.
Так… того, что ищет Охотник, здесь нет… проверить подвал и уходить из этого мёртвого дома.
Лестница в подвал, по которой спускается Охотник, выбив запертую дверь, оказывается неожиданно длинной. Уж не дорылся ли прежний хозяин до подземных ходов земных духов? Места здесь для них самые, что ни на есть благодатные - дом стоит у самых отрогов горного хребта. Сплошь гранит и гранит, материал сотворения… однако, глянь, ещё один поворот и снова лестница вниз! Пожалуй, такие спуски только в замках и бывают…
Но вот и дверь. Толкнув её, Охотник входит в большой зал, высоко подняв факел. К его удивлению, в зале достаточно света. Он исходит от нескольких загоревшихся высоких ламп, стоящих на тонких чугунных ножках, словно пауки, протягивающие к потолку светящийся жемчуг. Какая-то замысловатая магия - свет ровный и не мерцающий. Наверное, такие же лампы горят в покоях замка королев - Кот рассказывал что-то об этом. Что же за человек здесь жил? Вот тебе и старик-отшельник!
Зал уставлен разновысокими открытыми шкафами, полками и столами. Свет вспыхнувших ламп дробится и переливается в бесчисленных колбах, ретортах, трубках. Он отсвечивает тусклыми серебряными бликами на сложных металлических деталях полусобранных механизмов. Переливается на гранях сосудов, заполненных жидкостями, порошками и кусочками всякой всячины - от мелких камушков до сушёных насекомых.
Охотник идёт по проходам, похрустывая мелким гравием, который почему-то заменяет пол. Взгляд его скользит по картинам, развешенным на стенах зала: седые крючконосые старики в фиолетовых и чёрных хламидах, почтенные бородатые мужи… а вот и Карла, держащий в руке светящийся кристалл рубина. И большая картина, изображающая королевский замок, озарённый солнцем. И чертежи, схемы, наброски механизмов, неприятно напоминающих анатомические муляжи. Похоже, хозяин был учёным и сочетал в своих трудах магию и механику. Совсем, как - по слухам - сам Карла в молодости.
Но не спасла хозяина ни магия, ни механика, ни знание сложных химических взаимодействий. Глухой ночью нагрянули обнаглевшие вампиры и без труда выломали неукреплённую дверь. И погиб учёный, застигнутый врасплох, как ребёнок, наткнувшийся в лесу на богинку…
Чёрт побери, где же магическое серебро? Неужели он извёл всё на свои механизмы? Ищи теперь во всех этих перепутанных рычагах и колёсах то, что тебе необходимо. Да если учесть, что серебра этого на любой механизм нужно сущие крупинки, так можно годы и годы провозиться! А времени-то у Охотника как раз нет.
Сзади что-то звенит и скрежещет, а потом резкий щелчок эхом отдаётся от стен. Охотник успевает, обернувшись, выставить вперёд руку. Странное металлическое насекомое, смазанное скоростью в полёте, перехвачено им в воздухе. Тонкие жвала впиваются в переплетение проволоки, заменяющее Охотнику
