на четвереньках. Потом, пошатываясь, поднялся на ноги и потряс головой, сгоняя пелену с глаз.
- Да уж, чертовски стыдно, - признался он. – Мою задницу только что спасла женщина с помощью упаковки содовой.
- Какого черта ты с ними сюда поперся?
- Они сказали, что хотят поговорить.
- А не могли они поговорить с тобой на скамейке?
- Сейчас, оглядываясь назад…
Я разорвала упаковку и протянула Хукеру банку содовой.
- Черт, да ты совсем наивный. Будь ты женщиной, и десяти минут не просуществовал бы в целости и сохранности. Сдается мне, что на самом деле Уэво не хотел, чтобы кто-нибудь вообще сидел на этой скамейке.
- Все дело в машинах. Он хочет назад свои тачки. Они потому меня и пинали, что хотели узнать, куда я дел машины.
- Ты им сказал?
- Конечно, я им сказал. Они же меня били!
- Тебе ничего не повредили? Ты в порядке?
- Помнишь, как я врезался в стенку и перевернулся четыре раза в Талладеге? Смутно напоминает.
- Ребра сломали?
- Да не думаю.
- Внутреннее кровотечение есть?
- Трудно сказать. Кровью не харкаю, а это хороший знак. Они могли попинать гораздо сильнее. Убивать-то не хотели. Просто хотели донести до моего сведения, что Уэво настроен серьезно.
- Нужно уходить отсюда. Я не хочу, чтобы они передумали и вернулись выяснить, а что известно
Плавали, знаем.
Хукер дохромал до внедорожника и осторожно вполз на пассажирское сидение. Я устроилась за рулем, задраила двери и выехала со стоянки.
- Наверно, стоит вернуться в отель и сменить тактику, - предложила я Хукеру. – Я вот тут думала насчет чипа. Может, есть люди, которые разбираются в схемах и помогут определить точно, что этот чип делает.
- Я думал, мы знаем, что он делал.
- Я хотела бы, чтобы это оказалось какой-нибудь нелегальной технологией, возможно антипробуксировкой, но я не могу сказать, что точно
- Ты кого-нибудь знаешь, кто мог бы разобраться?
- Да, но не в Майами.
Я только что свернула на Четвертую, держа курс на Коллинз. Вела я на автопилоте, стараясь не показать Хукеру, как меня трясет, сдерживая слезы при мысли, что ему причинили боль. Я остановилась на перекрестке и посмотрела вправо. Через перекресток двигалась машина. Мы с Хукером без задних мыслей таращились на нее. Это был еще какой-то черный «БМВ». Абсолютно непримечательный… кроме большого собачьего носа, прильнувшего к заднему окну.
- Бинз! – заорал Хукер.
Я уже среагировала. Замигала левым сигналом и до побеления костяшек пальцев вцепилась в руль. Пропустила пару машин, пока смогла тронуться с места. Я завернула за угол, и мы подались вперед на сиденьях, не отрывая взглядов от черного «БМВ». Не выпуская из вида черную машину, я проехала три квартала. «БМВ» проехал на желтый, машина передо мной остановилась на красный свет, и «БМВ» исчез с поля зрения.
Я рванула изо всех сил за ним после смены сигнала светофора, но безуспешно. Он исчез, напоследок направляясь на север.
- По крайней мере, мы знаем, что с Бинзом все в порядке, - произнес Хукер.
Чего нельзя было сказать о самом Хукере. Глаз распух, а на скуле расплылся великолепный фиолетовый синяк. Я отказалась от поисков Бинза и направилась обратно в отель.
- Тебе нужно приложить лед, - заявила я Хукеру.
- Ага, и не помешает «Джек Дэниелс» впридачу, - добавил Хукер. Глаза его были закрыты, голова откинута на подголовник.
Я поехала в отель. Сердце саднило, мысли ворочались с трудом, пытаясь разобраться в путанице неудач и ужасных событий, приключившихся за четыре дня. Мне нужно все расставить по местам. И найти способ со всем справиться.
Я нашла дорогу в «Лауэс», оставила внедорожник на попечение служащего гостиницы и помогла Хукеру дойти до номера. Номер был не люкс, как у Сюзанны, но комната была красивая, с кроватью королевских размеров, письменным столом, стулом и двумя креслами с маленьким столиком между ними.
Хукер опустился в одно из этих кресел. Я дала ему сандвич и пристроила к глазу пакет со льдом. Потом села в другое кресло и стала поедать такой же сандвич.
- Как ты думаешь, Рэй Уэво знает, что его брата прятали в перевозчике? – спросила я.
- Он виду не подал, что знает, но я бы не удивился. Он не выглядел потрясенным смертью брата.
Я стояла у окна и смотрела на бассейн, и тут мое внимание привлекло мелькание белых, черных и коричневых пятен.
- Обожежмой, - воскликнула я. – Бинз.
Хукер откинулся в кресле.
- Знаю. Я сам чувствую себя ужасно из-за Бинза. Понятия не имею, где же его искать.
- Как насчет бассейна?
- Бассейна?
- Ага. Думаю, Бинз внизу у бассейна.
Хукер подошел к окну и выглянул.
- Это же мой пес!
Он подскочил к своей новой спортивной сумке и начал в ней судорожно рыться.
- Что ты делаешь?
- Ищу пистолет, - пояснил он. – Хочу вернуть своего пса.
- Ты не можешь спуститься вниз с оружием! Мы поступим хитрее. Кажется, они идут мимо бассейна на площадку для выгула собак. Я спущусь в вестибюль и прослежу их до номера, в котором они устроились. Потом мы подождем, пока этот тип уберется, и спасем Бинза.
- Я пойду с тобой.
- Ты не можешь идти со мной. Тебя все знают. Ты вспугнешь Бинзо-вора. Просто посиди на месте и поприкладывай к глазу лед.
Я прошла в коридор, нажала кнопку лифта и несколько секунд спустя была уже в вестибюле, укрывшись за горшечной пальмой. Я позвонила Хукеру по сотовому.
- Ты их видишь? – спросила я.
- Нет. Они прошли мимо бассейна и исчезли. Погоди-ка, вон они. Идут назад тем же путем. Собираются войти в отель.
Топанье Бинза я услышала прежде, чем увидела его. Этот пес не был приспособлен к жаре. Он шел за типом, одетым в хлопчатобумажные шорты цвета хаки и рубашку с воротником. Около сорока лет. Немного расплывшимся в талии. Они остановились у лифта, и тип нажал кнопку. Когда дверь открылась, я поспешила выйти из укрытия и проскользнула в лифт вместе с ними. Вошли еще два человека.
Бинз тут же навострил уши, глаза его засияли, и он стал прыгать, исполняя счастливый танец. Тип пытался его успокоить, но напрасно. Бинз прижимался ко мне, нюхал мои ноги, оставляя собачью слюну от коленок до промежности.
