исполнения Духом Святым. Многовековая история Церкви, особенно за последние сто лет, доказывает и подтверждает это.
Ко всему сказанному я бы добавил еще одно замечание, которое кому-то может показаться странным и даже нелепым. Я за то, чтобы проповедник выходил к кафедре в мантии. Какое это имеет отношение к духовному авторитету, о котором мы только что рассуждали? Мантия для меня — это символ призыва, символ того, что человек «отделен» для данного служения. Именно так, а не иначе. Но тут же хочу добавить, что я не одобряю такой детали мантии, как капюшон. Капюшон обращает внимание на человека и его способности, но никак не на призвание, и является скорее символом образованности. Кто-то обладает мантией бакалавра богословия, кто-то — доктора богословия, а кто-то — магистра гуманитарных наук и т.д. Это сбивает с толку и, что самое главное, отвлекает внимание от духовного авторитета проповедника. Носите мантию, но никогда не одевайте капюшон!
Таким образом, я пытаюсь объяснить, как следует отвечать современным интеллектуалам, выступающим против авторитета проповедника и утверждающим, что достаточно прочесть отрывок из Писания немного прокомментировать и обсудить его. Им нужно объяснять, что проповедник стоит за кафедрой не потому, что он способнее других, а потому, что Бог наделил его определенными, особыми дарами. Он там потому, что получил этот призыв, и церковь подтвердила его. Они не должны видеть в нем конкурента и ставить под сомнение его авторитет. Они знают столько же, сколько и он, и могут читать те же книги. Вполне может оказаться, что они даже способнее и образованнее его, однако это не имеет никакого значения. Почему? Не только потому, что проповедник имеет особые дары, но еще и потому, что Сам Бог избрал его для этого служения. Вот что лежит в основе его авторитета, которым обладают далеко не все: И если христианин, каким бы способным, образованным и знающим он ни был, не желает с радостью и неослабевающим интересом слушать человека, призванного, назначенного и посланного Богом исполнять Его дело, то вряд ли он вообще достоин так называться. Мы должны признать, что это вопрос духовного, а не интеллектуального или культурного авторитета, и с готовностью слушать проповедника.
Итак, мы заканчиваем рассуждать о том, что такое проповедование, что представляет собой акт изложения проповеди. Мне хочется затронуть еще один вопрос, который на первый взгляд может показаться незначительным и маловажным, однако он также достоин внимания. Речь идет о церковном здании. Ведь именно здесь собираются члены церкви, чтобы послушать проповедь. Само здание может либо способствовать, либо препятствовать достижению цели их прихода, однако его роль не следует преувеличивать, как это делают римские католики, а также их многочисленные последователи. Без сомнения, в большинстве случаев они были движимы наилучшими побуждениями. Воздвигая величественные, оригинальные, богато украшенные сооружения — соборы, храмы и т.п., они стремились показать славу и величие Бога, Которому желали поклоняться «в благолепии святыни». Но они придавали этому настолько большое значение, что забывали о главном. Проповедовать в таких помещениях было почти невозможно, и таким образом они становились виновными в пренебрежении самым важным. Здание церкви может многое рассказать о людях, которые его строили.
Интереснейшая перемена произошла около середины прошлого столетия не только в Великобритании, но и в США. До этого здания церквей и часовен были, как правило, очень простыми. Они назывались молитвенными домами, так как строились для того, чтобы люди могли там поклониться Богу, помолиться и послушать проповедь Евангелия. Это было главное их назначение, и они вполне ему соответствовали. Но в середине прошлого века произошла перемена, положившая начало строительству величественных, богато украшенных сооружений в готическом стиле. Огромные суммы денег уходили на сооружение этих высоких сводчатых зданий с поперечными нефами. Люди обманывали самих себя. Они стали говорить: «Мы больше не являемся конформистами. Отныне мы — свободные верующие, пользующиеся большим уважением в обществе. Мы повышаем свой образовательный и культурный уровень и занимаем высокое общественное положение наряду с образованными и правящими классами». Таким образом, они стали брать за образец англиканские и католические церковные здания, сооружать огромные купола, колонны и использовать другие архитектурные украшения, в результате чего большинство зданий утратило акустику. Желая показать, как далеко они ушли от неграмотной и невежественной евангелической церкви, они в действительности свидетельствовали о трагическом упадке собственной духовности. Когда здание церкви становится более изысканным, духовность ее членов неизменно падает. Здания многое говорят о людях, которые приходят в них и восхищаются ими, и еще больше они говорят о тех, кто их строит.
Какие требования необходимо предъявлять к зданию? Прежде всего, оно должно иметь хорошую акустику. Ее значение невозможно переоценить. Мой многолетний опыт проповедования в разных церквах мира позволяет мне с уверенностью утверждать это. Невероятно, но факт: я не могу припомнить в
Великобритании ни одного здания, построенного или реконструированного после Второй мировой войны, в котором бы не пришлось устанавливать систему звукоусиления. Почему? Не потому, что эти здания большие, — некоторые из них довольно маленькие, — а потому, что акустика в них никуда не годная. Дело в том, что архитекторы, в сущности, ничего не знают о ее законах. Для них главное — красота, композиция, всевозможные линии и изгибы. Они меньше всего думают о проповедовании. Однако хорошая акустика — одно из главных свойств церковного здания. Как ее добиться? Придерживаться важнейшего правила: потолок помещения должен быть плоским. Любое отклонение от горизонтальной плоскости, даже небольшое, сказывается на акустике. На потолке не должно быть изгибов и выступов. Наши предки это знали. Они строили квадратные здания с плоским потолком, которые, независимо от размера, отличались почти безупречной акустикой. Итак, акустика зависит главным образом не от размеров здания, а от формы потолка. Не следует делать альковы, а также строить слишком высокое здание. Тенденция подражать католикам и англиканам причинила немало вреда проповедованию. Почти все кафедры у них снабжены резонаторами, которые убедительно или, лучше сказать, «громогласно» подтверждают справедливость моих слов. Проповедник должен чувствовать себя свободно. Необходимость напрягать голос только мешает проповеди. Он должен быть свободен, и это во многом зависит от особенностей здания.
А теперь несколько слов о кафедре. Где она должна стоять? В центре зала. Проповедование — это первая и самая главная задача Церкви. Поэтому и кафедру проповедника необходимо поместить в центре. Какой высоты она должна быть? Чтобы правильно ее рассчитать, необходимо учесть расположение слушателей в зале. В последнее время кафедры делают достаточно низкими. Это объясняется очень просто: дизайнеры не знают, что такое проповедование. Я не хочу никого обидеть. Поймите меня правильно — проповедник всегда обращен лицом к аудитории, поэтому кафедра должна быть соответствующей высоты. Если в церкви есть балкон, то кафедра должна быть такой высоты, чтобы проповедник мог свободно видеть людей, сидящих напротив него в первом ряду. Если кафедра будет ниже, ему придется задирать голову и проповедовать в таком неудобном положении. Следует учитывать и высоту столика для книг, который находится внутри кафедры. Недавно в одной церкви мне было чрезвычайно трудно проповедовать, так как этот столик располагался почти на уровне моих плеч. Поднимая руку, я чувствовал себя спортсменом- пловцом, а не проповедником. С точки зрения проповедования ситуация была совершенно нелепой. Вы можете догадаться, что это было новое здание. Невозможно проповедовать в таком неловком, скованном состоянии, словно ты находишься в клетке. Проповедник — не заключенный, и он должен отстаивать свою свободу.
Позвольте мне закончить эту лекцию историей, иллюстрирующей то, о чем идет речь. Почти сорок лет назад я приехал проповедовать в очень большую церковь на севере Уэльса. Служитель этой церкви пользовался славой популярного проповедника и обладал изысканными манерами. Мне на всю жизнь запомнилась наша встреча в молитвенной комнате перед собранием. Он принял меня как подобает истинному джентльмену или даже лорду, а затем начал мерить взглядом с ног до головы. Возможно, подумал я, ему не нравится, как я одет, или же у меня что-то не в порядке. Затем он подошел ко мне вплотную и потрогал рукой повыше живота. Я начал теряться в догадках, желая понять, что происходит. После этого он сказал, обращаясь одновременно ко мне и к нескольким стоящим рядом дьяконам: «Думаю, двух подставок будет достаточно». Эта странная процедура, как я впоследствии понял, объяснялась очень просто. Здание его церкви было огромным и вмещало до 1400 человек. Он предполагал, что на богослужение придет много народу, и беспокоился о том, чтобы проповедник небольшого роста имел
