Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

они за удовольствіе почитаютъ приписывать теб? предуб?жденіе къ Ловеласу, и что вс? твои отрицанія послужили только къ укр?пленію приводимыхъ ими противъ тебя доказательствъ, я признаю, что ты весьма хорошо поступила, чтобъ ихъ оставить при сихъ подозр?ніяхъ, и испытать то, что ты можешь получить отъ нихъ симъ способомъ. Но если… Будь н?сколько терп?лива, любезная пріятельница. Ты почла за долгъ защитить сама перем?ну твоихъ поступокъ; и если ты мн? говоришь откровенно, какъ другъ своему истинному другу, то надобно, чтобъ и я тебя н?сколько потревожила. Посмотримъ, ибо я не могу удержать своего пера.

Если ты къ сей перем?н? своихъ поступокъ не им?ла другой причины, какъ той, которую ты мн? изьяснила, то прими на себя трудъ разсмотр?ть, что должно думать о сей причин?, почему бы твоя пріятельница могла терп?ть, чтобъ ты была похищена безъ своего св?денія.

Когда кто чувствуетъ простуду, то во первыхъ старается узнать, какъ оную получилъ, и по довольномъ изсл?дованіи, или оставляетъ оную на произволъ природы, или употребляетъ средства для отвращенія ея, когда она бываетъ несносна. Равнымъ образомъ, любезный другъ прежде, нежели истинная или мнимая твоя бол?знь учинится толь несносною, что принудитъ тебя къ діет?; позволь мн? искать съ тобою вм?ст? ея начала. Я ув?рена, что съ одной стороны безразсудное поведеніе твоихъ родственниковъ, съ другой же обольщающая хитрость Ловеласа, по крайней м?р?, если сей челов?къ не больше глупъ, нежели какъ св?тъ объ немъ думаетъ, доведутъ до сей крайности, и послужатъ въ его пользу.

Но какъ бы то ни было; Ловеласъ ли или Сольмсъ, выборъ не терпитъ изсл?дыванія. Однако почитая истинными вс? отзывы, я бы предпочла всякаго другаго изъ твоихъ любовниковъ обоимъ имъ, сколькобъ они ни были также недостойны тебя. Въ самомъ д?л?, кто можетъ быть достоинъ д?вицы Клариссы Гарловъ?

Я желаю, чтобъ ты меня не обвинила въ томъ, что весьма часто упоминаю объ одномъ и томже. Я бы почла себя неизвинительною, (т?мъ бол?е, что сей пунктъ не заключаетъ никакого сомн?нія, и если нужны доказательства, то я могу оныя почерпнуть изъ многихъ м?стъ твоихъ писемъ) неизвинительною говорю, еслибы ты мн? чистосердечно призналась… Въ чемъ признаться, скажешь ты мн?? Я думаю дражайшая моя Гове, что ты уже не приписываешь мн? любви.

Н?тъ, н?тъ. Какимъ образомъ твоя Гове можетъ им?ть такія мысли? Любовь, сіе толь скоро произносимое слово им?етъ весьма обширное знаменованіе. Какъ же мы ее назовемъ? Ты мн? сообщила слово, коего смыслъ еще ограниченн?е, но которое также н?что означаетъ: н?которая договорная склонность. Н?жный другъ! Не ужели я не знаю, сколько ты презираешь д?вство, и что не можешь быть ц?ломудренною, будучи столь молода и пріятна?

Но оставимъ сіи грубыя названія, и позволь, любезная пріятельница повторить теб? то, о чемъ я теб? уже сказала: т. е. что я буду им?ть право жестокія приносить на тебя жалобы, если ты стараешся въ своихъ письмахъ скрывать отъ меня, какую нибудь тайну твоего сердца.

Я тебя ув?ряю, что больше буду въ состояніи подать теб? полезный сов?тъ, если ты мн? изьяснишь откровенно, сколь велика или н?тъ твоя горячность къ Ловеласу. Ты, которая почитаешь себ? за великую честь предв?деніе, если я могу употребить сіе слово, и которое по справедливости заслуживаетъ оно бол?е, нежели какая нибудь особа твоего возраста; ты безъ сомн?нія разсуждала сама съ собою о его нрав?, и о томъ предположеніи, что должна н?когда ему принадлежать. Не опустила также и Сольмса и оттуда то произошло твое къ одному отвращеніе, такъ какъ договорная склонность къ другому. Откроешь ли мн? любезный другъ, что ты помышляла о добрыхъ и худыхъ его качествахъ, какое они произвели впечатл?ніе надъ тобою? Тогда взв?шивая ихъ мы увидимъ, которая сторона будетъ тяжел?, или лучше сказать, которая въ самомъ д?л? перев?шиваетъ. Св?деніе сокровенностей твоего сердца нужно къ удовлетворенію моего дружества. Конечно ты не страшишся пов?рить самой себ? такую тайну. Если опасаешся, то многія по сему им?ешь причины обо мн? сомн?ваться. Но я утверждаю см?ло, что ты ни въ томъ ни въ другомъ не признаешся, и думаю, что ни которое изъ сихъ двухъ признаній не им?етъ основательности.

Познай, любезный другъ, что если я когда нибудь оказывала шутки, которые заставили теб? обратить вниманіе на саму себя, особливо въ такомъ случа?, въ которомъ бы ты могла ожидать отъ наилучшаго твоего друга постоянн?йшихъ разсужденій, то сего никогда не было при чтеніи т?хъ м?стъ твоихъ писемъ, въ которыхъ ты изъяснялась съ довольною откровенностію, не подавая никакого сомн?нія о своихъ мысляхъ; но только тогда, когда ты старалась утаевать, когда употребляла новыя обороты къ изображенію общихъ вещей, когда говорила о любопытсв?, о договорной склонности. И скрывала подъ словами, требующими всякой проницательности, изм?нническія д?йствія, какъ бы то священное дружество, въ которомъ мы клялись взаимно.

Вспомни, что ты н?когда мои вид?ла недостатки. Тогда ты показала всю силу своихъ правъ. Я тотчасъ теб? призналась, что единою своею гордостію отторгала любовь. Ибо я не могла снести того понятія, чтобъ кто нибудь им?лъ власть причинить мн? мал?йшее безпокойствіе. Въ прочемъ челов?къ тотъ, съ которымъ я им?ла д?ло весьма мало могъ стоить твоего. И такъ я могла сіе приписать сколько моему неблагоразумію, столько его надо мною владычеству.

Сверьхъ того ты на меня вооружилась сперьва за мое любопытство, и когда я доведена до договорной склонности, ты помнишь, что случилось. Сердце мое престало трепетать для него: окончимъ. Но кстати сіе напомнить, что любовникъ мой не столько былъ прелестенъ, какъ твой; мы четыре д?вицы: Бидулфъ, Лоиза, Камліонъ и я, требуемъ твоего мн?нія на разр?шеніе важнаго пункта; т. е. сколько красота насъ можетъ обязывать. Сей случай въ твоемъ положеніи не чрезвычайный. Мы тебя также спрашиваемъ, должно ли почитать за что нибудь красоту въ томъ челов?к?, который оною гордится; потому что по твоимъ прим?чаніямъ, таковое тщеславіе подаетъ справедливую причину сомн?ваться о внутреннемъ достоинств?.

Ты почитаешь его порокомъ, отъ котораго ты изъята, такъ какъ и отъ вс?хъ другихъ, хотя въ теб?, яко образц? нашего пола, соединены вс? красоты и пріятности, и по сему всегда им?ла большее право утверждать, что онъ неизвинителенъ въ женщин?.

Надобно теб? объявить, что не давно мы о сей матеріи разговаривали. Лоиза просила меня отписать къ теб? для изтребованія твоего мн?нія, коему мы какъ теб? изв?стно, всегда покорялись въ небольшихъ своихъ спорахъ. Я над?юсь, что ты при жестокихъ своихъ безпокойствіяхъ найдешь свободное время для удовлетворенія нашему чаянію. Никто бол?е тебя не показываетъ св?денія и пріятности во вс?хъ т?хъ предм?тахъ, о которыхъ ты разсуждаешь. Изьясни намъ также, какъ можетъ быть, чтобъ столько старающійся о украшеніи своего лица, хотя оно и весьма мало того требуетъ, не показалъ себя глупцомъ предъ одною особою. Да послужатъ сіи вопросы къ твоему увеселенію, по крайней м?р? если второй изъ нихъ можетъ быть предложенъ безъ всякаго огорченія. Одинъ предм?тъ сколькобъ важенъ нибылъ, не доволенъ занять толь обширный духъ, каковъ есть твой. Но если въ самомъ д?л? ни тотъ, ни другой теб? не понравился; то причти сію прозьбу т?мъ моимъ дерзновенностямъ, которыя ты мн? прощала.

Анна Гове.

Письмо XXVIII.

КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АНН? ГОВЕ.

Въ Понед?льникъ 20 Марта.

Письмо твое столь чувствительно меня тронуло, что я не могла отвратить той нетерп?ливости, которая принуждаетъ меня отв?тствовать на оное. Я хочу изьясниться чисто, безъ околичностей, словомъ, съ такою откровенностію, которая прилична взаимному нашему дружеству.

Но позволь сперва мн? объявить съ признательностію, что если во многихъ м?стахъ своихъ писемъ подала столь не сомнительныя доказательства своего почтенія къ Ловеласу, что ты почла за долгъ пощадить меня для ихъ ясности, то сіе изьявляетъ великодушіе достойное тебя.