системы и окружающего пространства. Более того, пусть узнают о разумной жизни во Вселенной и о том, что находятся под наблюдением; сообщить такую информацию достаточно просто, даже не вступая в прямой контакт.
Договор стал медианой между этими мнениями, исключив вооруженную борьбу Ветвей. Идею блокады отвергли, но ограничили темп прогресса, что было к пользе самих туземцев, склонных любое открытие превращать в ядовитые газы, бомбы и смертоносные вирусы. Договор, урезавший число Связующих, также запрещал контакт с земными властями и передачу любой научной информации – в первую очередь, связанной с межзвездными полетами и принципом трансгрессии. Конечно, запрещалось и уничтожение землян, а крупнейшие из их ученых, как и Связующие, получили статус неприкосновенности.
Но эта ситуация устроила не всех. За пределами Договора остались тайные помыслы и намерения, интриги, недоброжелательство и страх. Гении – большая ценность, их идеи – залог бесконечного познания, и принадлежат они не одной лишь их родине, но всем обитаемым мирам, всем галактическим расам. У одной из них возник проект особой заповедной зоны, где, при любом раскладе событий, земляне могли бы сохраниться, умножиться, окрепнуть и, через тысячи лет, вновь явить свои таланты – возможно, спасти цивилизацию Галактики. Инициаторы проекта остались неизвестными, однако о планете-заповеднике в Империи знали, знали и страшились, помня, что всякое открытие не только путь к прогрессу, но и дорога к могуществу – разумеется, если использовать его должным образом. Воинственная раса, порождающая гениев, являлась угрозой для семипалых. Конкуренты им были не нужны.
…Броневые плиты в днище звездолета сдвинулись, раскрылась гигантская щель – в ней мог бы поместиться самый крупный из земных авианосцев. Щель зияла подобно пропасти, такая же темная и мрачная, как разделяющая звезды пустота. Затем наметилось движение, и из черного провала вынырнула конструкция, подвешенная на гибких штангах – полупрозрачный тороид, по периметру которого щетинился остриями лес антенн. Огромное кольцо, наливаясь светом и слегка покачиваясь, неторопливо развернулось. Свет становился все ярче, все ослепительнее, и наконец в центре тороида вспыхнуло зарево. С копьевидных наконечников антенн посыпались искры, потом начали срываться молнии; длинные струи огня уносились в пространство и гасли в темноте. Кольцо снова дрогнуло и застыло – теперь ориентация на Землю была абсолютно точной. Антенны уже не стреляли молниями, зато тороид пылал яростным багровым светом. Еще немного, и модуль дистанционной трансгрессии будет готов к работе.
Одно дело – убить Связующего на Земле, и совсем другое – на планете, не защищенной Договором. Возможно, Связующий сам погибнет, а если останется в живых, его сожгут вместе с такими же тварями, уничтожат на другом краю Галактики. Очень далеко! Так далеко, что даже Защитник туда не доберется.
Зарево инверсионного поля вытянулось длинным шнуром и стало почти незаметным; теперь его можно было метнуть к Земле, в область, где откроется портал. Метнуть в то мгновение, когда ротеры закончат подготовку.
Часть вторая
Земля и за порогом Земли
Глава 8
Дорога была узкой, а временами вовсе пропадала, ветви хлестали по стеклам и капоту, джип завывал, одолевая подъем, с натугой карабкался в гору, потом рев мотора делался тише, и минуту или две они катили по ровному месту. Относительно ровному – ям и колдобин хватало, джип подпрыгивал на них, и малыши, Милка, Радко и Драго, тоже подпрыгивали и визжали в восторге. Славо Габрич решил отдохнуть от туристов и повез семейство в горы на пикник. Но какой же отдых без мужской компании?.. Пить водителю нельзя, так хоть поговорить! По этой ли причине или потому, что Славо и Ангелка питали к Глебу большую симпатию, он тоже был приглашен и отправился в путь с двумя бутылками пепси, коробкой конфет и вишневым пирогом – все для Ангелки и ребятишек.
Славо, лихой шофер, крутил баранку, тормозил, жал на газ, не забывая развлекать сидевшего рядом Глеба всякими историями. Езда по горным хорватским дорогам – большое искусство, но Славо Габрич был потомком тех, кто гонял здесь осликов и коз, возделывал поля, ставил вино и отбивался веками от римлян, турок, итальянцев и австрийцев. Не по зубам им были Динарские горы – забраться, может, забирались, а вот обратно ползли на карачках под стрелами горцев, а позже – под градом свинца. Здешние края напоминали Глебу Кавказ, и сходство было не только в рельефе местности – тут и там земля пропиталась кровью совсем в недавние времена. В Хорватии воевали и воевали на Кавказе, но вспоминать об этом не хотелось. Славо тоже обходил последнюю войну молчанием, а толковал о новой дороге из Сплита в Белград. Эта магистраль прошла через деревни и крестьянские поля, земли были выкуплены, в том числе родительский надел, и средств хватило, чтобы перебраться в Сплит, построить дом, купить машину. У нас бы просто отняли, подумал Глеб. Если что и удивляло его в Хорватии, так уважение к порядку и закону. Чудесная страна! Жаль ее покинуть, но, кажется, придется… Грибачев намекнул раз-другой, что место Связующего там, откуда удобнее добраться до подопечных – Лондон, Париж, Берлин, Прага… Об этом Глеб пока не раздумывал; оставлять Сплит, работу, друзей и могилу Марины очень не хотелось.
Джип подбросило, малышня опять завизжала, Ангелка принялась урезонивать ребятишек. Славо толковал о подвигах деда Нико Габрича, прозванного Соколиный Глаз. Дед был партизаном, соратником Тито, и кличку, пришедшую из романов Купера, дали ему за исключительную меткость. Если верить Славо, дед перебил столько фашистов, что хватит на целое кладбище – конечно, скромное, на двести-триста человек. Сам Иосип Тито наградил его орденом, даже двумя – дома хранятся, в особой шкатулке. Один – за убитых врагов, другой – за то, что дед спас маршала. А случилось это так…
Слушая Славо и машинально кивая, Глеб задумался о переменах в собственной жизни. Пару месяцев назад он решил бы, что Грибачев сумасшедший, один из тех невротиков, что слышат голоса из космических далей и запросто общаются с пришельцами. В самом деле, явился к нему человек с байками про каких-то Связующих, про чужаков, одни из которых благоволят Земле, а другие мечтают ее уничтожить, про ноосферу Вселенной и гениев, нуждавшихся в помощи. Случай ясный для любого медика, хоть терапевта, хоть хирурга! Но если вспомнить о Защитнике, о башне роботов и сказочном мире, где его, Глеба Соболева, признали королем, байки тотчас становятся реальностью. Все правда, все, о чем рассказывал профессор на их долгих посиделках! Будто наяву представился Глебу его странный гость – вот он напротив, за кухонным столом, прихлебывает чай, жует персики и толкует о том, чего быть не может…
Не может?.. А если окликнуть Йокса?.. В джипе трое взрослых и ребятня, две корзинки с провизией, чашки и ложки, полотенца, раскладные стулья, столик и черти что еще… Свободного места с гулькин нос, но Йоксу хватит. То ли в багажнике он, то ли крыше, то ли летит за джипом по воздуху… Но можно не сомневаться, что Защитник здесь. Прислан какими-то существами, совсем не похожими на людей и прочих обитателей Галактики… Так сказал Грибачев, а потом добавил, что эти существа следят, чтобы не нарушался Договор. Вернее, к ним можно апеллировать, если появятся какие-то проблемы… Что и было сделано после гибели Томаса Хиггинса, Связующего в европейском регионе – того, которого должен заменить он, Глеб Соболев. Но бояться и даже беспокоиться не нужно, не повторится сей печальный инцидент, так как прислали Защитника. Это такая сила, что ей не страшен целый космический флот…
Глеб попытался представить армаду угловатых крейсеров с грозно торчащими стволами лазерных орудий, вообразить, как атакуют они его домик в Солине, и перед ним замелькали кадры из «Звездных войн». Империя наносит удар, но не ответный, а превентивный, чтобы не возникали всякие Связующие… Летят струи плазмы, сыплются бомбы, мчатся хищные космические истребители, а Йокс, бравый джедай, сшибает их с небес своими молниями… Картинка прямо загляденье! То-то было б радости детишкам Габричей! Пожалуй, и фрау Шнитке явилась бы полюбоваться…
Он усмехнулся – очень кстати, так как Славо рассказывал анекдот про словенцев или, быть может, македонцев, с которыми не столь давно хорваты пребывали в единой и дружной семье под названием Югославия. Тем временем дорога – вернее, едва заметная козья тропа – привела их к ручью с горной водой, струившейся по плоским, похожим на блины камешкам. Джип резво форсировал водную преграду и очутился на поляне, окруженной соснами и живописными скалами. Среди высоких трав лиловели колокольчики и покачивали белыми головками ромашки, щебетали птицы, и где-то в сосновых кронах слышалось возмущенное цоканье белок. Ручей здесь изгибался, образуя мелкую заводь, ее берега заросли орешником и кустами кизила. В дальнем конце поляны, у невысокой скалы, трава была выкошена, и на земле темнел круг закопченных камней. Рядом с ним Славо затормозил.
