Чернов, поручив Грузнову отработку версии убийства Афонина из-за профессиональной деятельности, стал копать в этом направлении. Артур Федорович Боярышников, бывший телеоператор, а нынче руководитель «киностудии», утверждал, что снимает не порнофильмы, а эротические фильмы, и в настоящее время подал документы на регистрацию «киностудии». До сих пор нет соответствующего законодательства регулирующего понятия «порно» и «эротика», поэтому, утверждал Боярышников, документы на регистрацию валяются в городской администрации.
— Совершенно очевидно, что в России есть объективная потребность в секс-индустрии и запретить ее — значит сознательно и безответственно усугубить проблемы, — философствовал Боярышников. — Необходимо честно признать наличие определенных социальных явлений и легализовать оборот товаров и услуг сексуального характера. Что же касается эротического искусство, то оно, как и всякое другое искусство, изображает человека во всем богатстве его переживаний. Порнография же фиксирует внимание исключительно на технике и технологии полового акта, вырывая их из жизненного контекста.
Чернов слушал Боярышникова и думал о том, что тот практически готовый депутат и может, видимо, долго без остановки блудить словами.
— Вот сейчас много говорят о необходимости доплачивать за рождение ребёнка, чтобы этим стимулировать увеличение рождаемости. Но если не стоит, то хрен ты увеличишь рождаемость доплатами. Поэтому мы делаем большое дело, выпуская эротические фильмы, — продолжал Боярышников. — Конечно, система Станиславского и Немировича-Данченко не так явно проглядывает у нас, как, например, в спектакле «Три сестры». Социалистическим реализмом у нас действительно не пахнет, и если у нас три сестры, то они лежат, задрав ноги, а рядом с ними пристроились три брата. Но мы не акцентируем внимание на технике полового акта, мы акцентируем внимание на чувственных переживаниях любовных пар.
Однако Чернова не интересовал социалистический реализм, как и не интересовала разница между эротикой и порнографией. Его интересовал лишь Эдик, которого на «киностудии» не видели со дня гибели Афонина. По словам Боярышникова, Эдик дважды поступал в театральный институт, но не был принят по причине отсутствия нужных связей. В институт набирали группу только из пятнадцати человек, и конкурс был более десяти человек на место. Поэтому без блата попасть в институт было невозможно, и Эдик нашёл себя на их «киностудии». Девушки тоже были из тех, кто не прошёл конкурс в театральный и решил стать порнозвёздой. На вопрос, мог ли Эдик знать лично Сапога или Груздя, Боярышников ответил утвердительно. Оказывается, очень часто на съемках присутствовали приглашённые гости, среди которых бывали и Сапог, и Груздь, и чины из гормилиции, и даже бизнес-леди. За отдельную оплату приглашённые господа могли договориться с девушками, а бизнес-леди могли пригласить в ресторан или к себе домой мужчин-актёров. Большой популярностью у бизнес-леди пользовался Эдик, которого называли «Эдик- жеребец», имея в виду его мужские достоинства.
— Вот так публичный дом! Вот так маскировка! — ахнул Чернов.
Из этой информации можно было сделать вывод, что Эдика подсунули Галине, и подсунул тот, кто запланировал и осуществил убийство. При этом подсунул его с той целью, чтобы она была под контролем. Следовательно, надо было выяснить, кто пытается её контролировать через Эдика, и какая связь была у Эдика с Сапогом или его правой рукой Груздем.
Между тем, Грузнов, отрабатывавший версию об убийстве Афонина из-за профессиональной деятельности, раскопал, что Афонин за день до убийства договорился в комитете по госимуществу о том, что через два дня он подаст оформленную заявку на участие в аукционе по заводу «Импульс». А задолго до этого такую же заявку подал «Сибинвестпромбанк», который контролировал Сапог.
Кроме того, одна из соседок Скибы видела, что в тот вечер она приехала после работы домой на машине с Груздевым, хотя раньше этого никогда не было. Узнал Грузнов также и то, что в этот день Груздев днём дважды звонил Скибе на работу из своей квартиры. В этой связи приобретала особый смысл попытка Скибы, начальника отдела кадров компании Афонина, подсунуть следствию версию причастности Матюшина к этому убийству. Кроме того, именно она могла остановить машину Афонина и отвлечь внимание находившихся в машине людей от того, кто бросил взрывное устройство под машину. Однако никаких веских улик не было, и колоть Скибу было не на чём. Она утверждала, что в эту ночь спала дома и никуда не отлучалась, но свидетелей у неё не было. Даже муж не мог это подтвердить, так как в этот день вечером он поехал в деревню к своему брату и вернулся только днём к обеду.
Где был Груздь в эту ночь, Грузнова мало интересовало, так как Груздь сам, безусловно, никого взрывать бы не стал. Надо было искать исполнителей среди ближайшего окружения Груздя, и Грузнов взял в разработку нескольких бандитов. Картина вырисовывалась более или менее ясная: Скиба проинформировала о планах Афонина на вечер, затем под каким-то предлогом остановила машину в нужном месте, отвлекая внимание пассажиров от соучастника преступления. После убийства вдове подсовывают Эдика для её контроля с целью не допустить подачи документов на аукцион по заводу «Импульс». Версия была целостной и укладывалась в здравый смысл, единственно было плохо то, что не было объективных доказательств и вся доказательная база строилась на одних догадках.
Мельников тоже был озабочен убийством Афонина. Для него было совершенно неясно, кто убил Афонина и за что. Если это не личная месть Афонину, то следующей должна была стать вдова, а этого нельзя было допустить. Если уберут и Галину, то компания перестанет существовать, и все они окажутся на улице. Поэтому он нацелил Самохина на расследование этого преступления, а Матюшину и Миронову поручил охрану Галины. Эдик вначале возмущался тем, что они ни шагу не могли сделать без охраны, и все свои поездки должны были согласовывать с охранниками. Однако после встречи со Стасом, который пообещал отрезать у Эдика его достоинство и засунуть ему же в глотку, Эдик смирился — Стас, хотя и не был дипломатом, но умел убеждать.
Вместе с Черновым и Мельниковым правду об убийстве Афонина хотел знать и Сапог. Узнав про случившееся, он похвалил Груздя за чётко проведенную операцию, но оказалось, что тот об этом ничего не знал. Груздь только налаживал отношения со своей соседкой Скибой и даже ещё не разработал план покушения и не подобрал исполнителей. Обычно исполнителей подбирал его помощник Чалдон, но для такого ответственного задания Груздь решил сам лично подобрать людей. Однако Груздя кто-то опередил, и по версии Сапога, это могли сделать только двое — Мельников, начальник службы безопасности компании, которого Афонин, по информации, полученной от Скибы, обещал выгнать, или Гриня Шарый. Но зачем Грине понадобилось ликвидировать Афонина, которому он помог в сборе ваучеров, и даже послал своих людей для его охраны? Это было нелогично. Вопросов было много, но ответов на них не было.
Ни Чернов, ни Мельников, ни Сапог с Груздем не предполагали, что может быть ещё один участник криминальных игр — Дёмин Константин Данилович, владелец горнообогатительного комбината или кратко ГОК’а. До перестройки Костя Дёмин был комсомольским руководителем нижнего звена — возглавлял комсомольскую организацию механического техникума, а затем комсомольскую организацию небольшого инструментального завода. В райкоме и горкоме комсомола он был своим парнем, и его планировали выдвинуть в члены бюро горкома комсомола. Он правильно понимал функции комсомола, как верного помощника партии, и направлял комсомольских активисток на партийные посиделки в баньки и на персональные дачи. На одной из комсомольских посиделок он познакомился с активисткой с философского факультета университета по имени Жанна. Поначалу она была своя в доску, но потом так разошлась, что секретарь горкома партии по идеологической работе сказал Саше Бронникову, первому секретарю горкома комсомола:
— Ты её больше ко мне не присылай, а то у меня от её активности может инфаркт случиться.
Саша сделал Жанне замечание:
— Если ты будешь так затрахивать товарищей старпёров, то мы можем лишиться руководящей и направляющей.
— Насчёт руководящей я с тобой согласна, — сказала Жанна. — Они в основном руками водить и могут. А вот направлять-то им нечего, там даже ухватиться не за что, так чего приглашают?
Но грянула перестройка, и комсомол начал открывать фирмы «Возрождение» и всевозможные молодёжные научно-технические внедренческие центры. Перемывали большие деньги, идеологию заткнули на задний план и началась весёлая и денежная жизнь с пьянками, гулянками и выездами на природу. Однажды на природе пьяная Жанна, совершенно голая, залезла на стол и произнесла речь, которую Костя запомнил на всю жизнь.
