она, как правило, была в итоге права, это его бесило. Он давно бы её выгнал, но боязнь, что без неё может легко обанкротиться, останавливала его. Зоя контролировала все финансовые потоки компании, и ни один из магазинов не мог от неё утаить даже рубля. На принадлежащем ему заводе «Пластконструкция», который он, кстати, и приобрёл в результате её блестящей финансовой операции, она навела образцовый порядок, и завод начал давать прибыль. Зоя приносила ему на подпись приказы — кого уволить, кого принять, кому какую зарплату установить, и Афонин подписывал их не глядя — его интересовали не люди, а деньги. На Данилину сыпались жалобы, но Афонин на них не реагировал — если он её терпит, то другим и подавно положено.
Данилина каким-то шестым чувством определяла надежность той или иной партнерской фирмы и неоднократно блокировала подписание выгодных договоров, на которых настаивал Афонин. Потом оказывалось, что благодаря этим договорам его могли кинуть на большие суммы, и только благодаря чутью Зои он не попал впросак. Финансы — тонкое дело и Афонин понимал, что без Данилиной его кинут как лоха. Поэтому матерился, но терпел её выходки. В городе его считали удачливым предпринимателем и хитрым финансистом, но он отдавал себе отчёт в том, что это исключительно благодаря тому, что Данилина работала у него, а не у его конкурентов. Галя, жена Афонина, в прошлом году посоветовала ему купить и подарить Зое квартиру, чтобы её не перетянули в другую фирму.
— Зойке уже двадцать шесть лет, а не замужем. Живет с родителями в двухкомнатной хрущобке, она же привести к себе никого не может, — говорила Галя, и Афонин подумал, что жена права.
Ведь если вдруг кто-то предложит Зое квартиру, она может уйти, не задумываясь, а заменить её было бы некем. И он купил хорошую трёхкомнатную квартиру на её имя и даже дал беспроцентный кредит на покупку мебели. Поэтому Афонин был вправе считать, что Данилина ему должна быть предана. И действительно, в последнее время она стала заметно мягче.
Встретить своих телохранителей он мог поручить секретарше Вале или кому-нибудь другому, но подумал, что следует поручить это Данилиной. Во-первых, он хотел узнать её первое впечатление о них и, во-вторых, надо было срочно организовать закупку мебели, постельных принадлежностей, посуды и всего того, что необходимо для нормального быта. По его глубокому убеждению, только Данилина могла всё продумать и сделать так, как надо. Если они ей понравятся, она постарается и квартиру обставить хорошей мебелью, и выделит средства на большой телевизор с видиком, и на хороший холодильник. Конечно, он мог ей просто приказать выделить на всё это деньги, но лишний раз спорить с ней и бороться за каждый рубль, если она упрётся, он не хотел. Намечалась приватизация одного из крупных предприятий области, и Данилина сейчас работала над документами для представления на аукцион. У Афонина только она могла правильно составить бизнес-план и лихо его защитить, поэтому он избегал споров с нею в такой ответственный момент. Если она примет личное участие в создании новой службы, то организует всё в лучшем виде.
Глава 4
В комнате охраны главного офиса компании сидели Самохин Олег Павлович, в недалёком прошлом капитан милиции, и старший оперуполномоченный городского уголовного розыска, а в настоящее время — заместитель Мельникова. Встроенный в ящик его стола магнитофон записывал всё, что говорилось в кабинете Афонина. В комнату вошёл Мельников, и Самохин, сняв наушники, сообщил:
— Только что Афоня разговаривал по мобильнику с Гриней Шарым. Кто-то прилетает на днях к нему.
— А кто, неясно? Ты когда, наконец, ему в мобилку жучок поставишь?
— Жучок-то в мобилку засунули, да вот подменить мобилку никак не можем. Таскает ее, гад, с собою чуть ли не в сортир.
— Думай, как сделать.
В это время по динамику подслушивающего устройства, установленного в кабинете Афонина, раздался щелчок, и голос Афонина сказал:
— Зоя, зайди, пожалуйста, ко мне срочно. Дело есть.
— Интересно, что за дело у него к пани Зосе? Сейчас послушаем, что он ей поручит.
— Ты давай пиши, а я пойду в приемную, попробую ее перехватить, — сказал Мельников и пошел в приемную.
Данилина была ему нужна для реализации плана, на котором настаивал Самохин. И Мельникову, и Самохину было совершенно ясно, что им здесь осталось работать в лучшем случае пару месяцев. Они уже стали не нужны Афонину, и как только он кого-нибудь найдет на их место, они окажутся за воротами. Между тем, создавая службу безопасности компании, они одновременно создавали такую структуру, которая могла быть им полезна в определенных обстоятельствах. Такие обстоятельства уже настали — в избирательную кампанию за пост губернатора области вступил Ферапонтов Геннадий Андреевич, с которым Мельников был тесно связан. Структура, созданная Мельниковым, должна была не только обеспечить личную безопасность Ферапонтова и безопасность его семьи, но, если потребуется, и провести в определенных обстоятельствах силовые акции. А такие обстоятельства могли возникнуть в любой момент из-за специфических особенностей избирательных кампаний в демократической России: рвущиеся к власти криминальные структуры используют не только средства массовой дезинформации для развертывания грязных пиар-кампаний по продвижению в депутаты своих кандидатов, но и «народные массы», предварительно подготовленные к свободному выражению чувств в форме погромов. В частности, совсем недавно разгоряченная группа футбольных болельщиков, свернув почему-то с основной дороги, прошла по тихому переулку, в котором располагался избирательный штаб Ферапонтова. В это время в штабе никого, к счастью, не было, поэтому при погроме никто не пострадал. Было ясно, что толпа не зря свернула с широкой и людной центральной улицы в этот переулок, кто-то, очевидно, её направил. До этого нападения группа пьяных молодчиков ворвалась в штаб и избила находившихся там двоих активистов. Самохину удалось тогда установить, что напали члены местной организации движения «Национальный союз скиндедов» или сокращённо НСС, основу которого составляли учащиеся технических училищ. Оставить это безнаказанным Мельников и Самохин не хотели и не могли, и однажды вечером в клуб зашла небольшая группа людей в рабочих спецовках, масках, с гимнастическими палками, и устроила погром. На очередном собрании «Союза» было пара десятков человек, и они, вооружившись битами и, мешая друг другу, попытались оказать сопротивление пришедшим, но тяжёлые биты крайне неэффективны против легких гимнастических палок в руках профессионалов и вскоре помещение было очищено, причём далеко не все смогли покинуть красный уголок невредимыми. С тех пор скинхеды уже длительное время не появлялись в избирательном штабе Ферапонтова. Разыскал Самохин и нескольких человек из числа нападавших футбольных болельщиков, которые признались, что им хорошо заплатили за погром в избирательном штабе Ферапонтова, и выдали тех, кто платил. Контора, которая платила, была, безусловно, подставная, но наказать надо было, и она вскоре сгорела дотла.
Стремление Афонина избавиться от Мельникова и Самохина ставило под угрозу их общее дело, и у Самохина родился план, как подставить Афонина ворам в законе. Возглавить кампанию, по идее Самохина, должна была вдова Афонина. Этот план не очень нравился Мельникову из-за своей кровожадности, но он понимал, что Афонин загоняет их в угол.
Секретарша Афонина Валя Панова сидела в приемной за полированным столом, закинув ногу за ногу, и красила губы. Около нее, облокотившись на стол и положив руку ей на колено, стоял, наклонившись, охранник Алексей Матюшин, её ухажёр, и, заглядывая в глубокий вырез кофточки, говорил:
— Валечка, я никак не могу уследить за модой. Разъясни, пожалуйста, как сейчас модно — ходить в лифчике или без него.
— Лёшка, тебе надо не за модой следить, а за порядком в приемной, — сказала Валя, сердито отбрасывая руку Алексея со своей коленки.
— Вот я и слежу, чтобы в приемной был порядок и чтобы секретарши регулярно ходили без лифчиков. А то, что же получается: один день в лифчике, другой день без лифчика.
— Вот сейчас могут сюда ворваться бандиты, а ты занят не охраной, а лифчиками…
