Виктору было тут не до загадок. Рядом лежал тяжелораненый Волонод. Он поднял его на руки и бегом понес обратно на площадь. Благо, недалеко успели отойти.
Толпа, при его появлении с окровавленным человеком на руках, прыснула в стороны, но охрана, наоборот, устремилась к нему.
Виктор положил его у двери и собирался открыть дверь, как охрана оказалась уже тут как тут. Они требовательно что-то спрашивали, но он только беспомощно разводил руками.
Неожиданно четверо схватили его руки и скрутили за спину. А один побежал в сторону крепости.
Виктор беспокоился сейчас не за себя, а за Волонода; остался лежать у его двери, истекая кровью. Хотя бы кто догадался привести лекаря…
Охранники поволокли его к пристройке возле ворот, затолкали в вонючую дыру с железными решетками.
Виктор не мог ни слова сказать в свое оправдание хотя бы потому, что ни одного их слова еще не знал. Только трехэтажно матюгнул их на русском и беспомощно опустился на грязную скамейку.
Что еще оставалось делать? Был бы тут Бадалах. Или хотя бы любвеобильная Эхи… А тут только грубые стражи порядка.
Постепенно наступали сумерки.
Он, иностранный посол забыт всеми, и все еще кукует в этом отстойнике.
Потом, при свете факелов в коридоре запрыгали приближающиеся тени людей. К его решетке шумно приближалась толпа.
«Линчевать идут, что ли?» — нелепая мысль показалась ему вполне допустимой.
Первым увидел блистательного офицера. За ним шли Паланит, Фелодон и Мария в сопровождении двух стражей. Один из них отпер скрипучий засов и, наконец-то, распахнулась проклятая решетка.
Мария бросилась в объятия, а остальные тепло улыбались ему.
Офицер толкнул небольшую речь минут на десять, которую Мария перевела ему двумя словами: он извиняется. Затем двинулись из этого мрачного места в его временный дом.
По дороге выяснилось, что Волонод погиб, так и не придя в сознание. А стражи обнаружили на месте преступления известного наемного убийцу.
Купцы тут же наняли лучшего следователя из свиты вершителя, который доказал за этот день, что Виктор не мог быть убийцей Волонода и, даже, наемника. Теперь, пока идет официальное расследование, купцы организовали параллельное, чтобы выяснить: кто покушается на его жизнь и зачем?
— Мария, меня спас клинок того оборванца из «золотого уса». Но купцам не обязательно этого знать.
Мария понимающе кивнула.
— Почтенный Паланит готовится в путь в вашу страну, Виктор. Скоро ты будешь у себя.
— Ты тоже. Будешь жить с нами на высоченной скале, — улыбнулся Виктор.
Потом через Марию поблагодарил купцов за оперативную помощь ему и рассказал, куда шли с Волонодом утром.
— Я, все же, хотел бы до отъезда попасть в храм.
Мария проговорила с ними и повернулась к Виктору:
— Они предлагают прямо сейчас проводить тебя в храм, если ты готов идти после пережитого.
— Конечно, готов! Отправимся.
Теперь они пошли по центральной дороге, где вероятность покушения близка к нулю. Слишком много внимания уделяют этой части города стражи порядка.
Уже почти стемнело, когда достигли дворца вершителя и пошли ему в обход.
За дворцом, вплотную к нему возвышалось почти сферическое построение, из купола которого истекало непонятное свечение. Словно, неоновые лампы были внутри установлены.
Широкие сферические двери храма были заперты.
На стук Паланита высунулась голова служка. Выслушав просьбу Паланита, она исчезла, а вскоре в дверях появился один из священников в типичной одежде и в красном колпаке. Он тоже побеседовал с Паланитом, после чего двери окончательно раскрылись и впустили поздних посетителей.
Они оказались в зале, естественно, сферической формы. Под самым потолком Виктор видел застекленное знакомыми стеклами квадратное отверстие. Больше других окон в зале не было.
Вогнутые стены от полу до окна на потолке плотно были расписаны драконами во всевозможных положениях кроваво-красной краской, видимо, чтобы создавать у посетителя подавленное состояние. Именно это состояние теперь видел Виктор у своих сопровождающих. Особенно заметна была у Марии. Она шла съежившись, притупив глаза, словно, избегала взглянуть на драконьи стены храма.
Виктору, конечно же, было наплевать на цели храмовников и, естественно, их рисунки никакого впечатления на него не могли произвести. Собственно, он пришел в храм и не для того, чтобы послушать их сказки об избранных и всякую такую чепуху. Его интересовало одно: как сильно влияние этих храмовников на население? Смогут ли они, если нужно им будет, ополчить народ во имя крылатого бога? А теперь еще заинтересовал вопрос: откуда они берут киноварь, чтобы получать ярко-красную краску?
Мраморный круглый пол храма оттенком камня образовывал концентрические окружности, от входа до центра зала. И последняя самая малая окружность оказывалась как раз под окном на потолке. Она сама дополнительно выделялась от остальных перилами по своей окружности, огораживающими массивную каменную чашу. В чаше сверкала серебристая жидкость, которая отражала свет лампад, расставленных по краю чаши.
Виктор видел в чаше ртуть.
— Что это значит? — спросил он у Марии. А Мария спросила у служки, торчащий возле них.
Мария перевела, что они говорят это вытяжка из каменной крови красного дракона Буд.
Виктор давно сообразил, что тут добывают киноварь, но почему же тогда купцы и этот минерал не привезли?
К ним приблизился главный храмовник. На его колпаке было самое большое изображение морды дракона. Видать, подчеркивал высший ранг.
Пришлось Виктору до конца играть роль избранного и попросить священника растолковать его предназначение в этом мире.
Как ни удивительно, но священник сначала долго, пристально глядел на него, потом почапал к чаше и там проторчал достаточно, чтобы окончательно отравиться парами ртути, затем вернулся к Виктору и глухим голосом произнес тираду. По окончанию ее свалился у его ног в бессознании. Точно отравился, решил Виктор.
Его куда-то оттащили, а Виктор спросил у Марии:
— Что он там сказал?
— Как я поняла, он пророчил. Сказал, ты явился из мира духов. Буд это знает и следит за тобой.
Виктор был поражен таким странным совпадением. Ай да храмовник! Так кого хочешь в веру обратишь!
В любом случае, видать, умеют держать марку среди населения. Вот бы сюда Василия Иваныча на собеседование направить.
Потом, через Марию спросил Паланита:
— Почему красные камни, что вы называете твердой кровью дракона, ты нам не приносил?
— Он говорит, что этот рудник принадлежит храму. Только они им распоряжаются. Больше никто не может, — перевела Мария.
Виктор понимающе кивнул и пошел в ту сторону, куда понесли тело главного храмовника.
Он нашел их за ширмой в дальнем конце зала. Его поили густой темной жидкостью. Неужели это тоже считается священным выделением Буд?
Старик на глазах ожил. Медленно встал, растолкал от себя руки помощников, и лебезящим голоском обратился к Виктору. А Мария перевела:
— Он сказал, что Буд желает, чтобы люди из мира духов отомстили за пролитую кровь драконов.
— Кому? — невольно поинтересовался Виктор, хотя прекрасно понимал мифичность содержания слов храмовника.
— Карябан! — завопил вдруг старик истерично.
