— Не нужно. Они знакомы с детства. Алек добрый малый, воспитанный, честный и очень любит нашу дочь. У тебя нет причин волноваться.
Мейси медленно кивнула, несколько успокоенная таким отзывом об их будущем зяте.
— А твоя мать? Что она думает о будущем муже Дженни?
— Он ей очень нравится.
— Что, правда? Несмотря на то что он — один из служащих поместья? Странно, я думала, она решит, что Алек недостаточно хорош для Дженни.
Роб нахмурился:
— И что заставляет тебя так говорить?
— Ну, они с твоим отцом быстро дали мне понять, что я для тебя недостаточно хороша, — или дело в том, что мое поведение было аморально?
Роб вздохнул:
— А ты не меняешься, да? Ты всегда спешила с выводами, спешила осудить людей.
— Я?! Да это она меня осуждала!
— Неужели? — спокойно отозвался Роб, всматриваясь в глаза женщины. — Ты не смогла оценить по справедливости моего отца, отвергла все предложения подружиться, которыми тебя осыпала моя мать, а потом ушла и бросила меня.
— Это не самые подходящие время и место, чтобы обсуждать такие вещи, — тихо отозвалась она. — В любом случае нам уже пора ехать. Мне бы очень хотелось увидеть Дженни. Она, наверное, волнуется, гадая, куда мы пропали.
И, не дожидаясь реакции мужчины, Мейси поднялась и вышла из кафе, оставив на столе недопитый кофе и истерзанный пирожок.
Подавив вздох, Роб бросил на стол несколько монет — на чай официанту.
Десять с половиной недель, напомнил себе мужчина, открывая для Мейси дверцу машины. А потом все закончится, она уедет, и все снова будет в порядке.
Только вот почему-то это его совершенно не утешало.
Дорога к Арднашилу была хорошо знакома Мейси и вызывала болезненные воспоминания. Эту часть пути они с Робом проделали в напряженном и колком молчании.
Впервые она ехала этим путем много лет назад вместе с Робом, и все было совсем по-другому. Тогда они смеялись, он рассказывал ей об этом замке, об огромном поместье, которое его отец унаследовал десять лет назад после смерти дяди.
Роб говорил, что с детства любит это место.
— Оно ведь будет моим. Правда, через много лет, — со смехом добавил Роб, когда двадцать лет назад они мчались по дороге. — Я пока не готов к тому, чтобы заживо похоронить себя в глуши, но однажды, полагаю, этот день настанет.
Но все случилось куда раньше, чем Роб думал. Его отец погиб во время перестрелки восемь лет назад. Роб уехал из Лондона и навсегда перебрался сюда. А Мейси ни разу не была здесь с того дня, когда уехала, поклявшись никогда не возвращаться.
Роб потянул рычаг переключения скоростей и свернул на узкую дорогу между берегом озера и скалой. Земля встречалась здесь с водой. Само ее существование было чудом.
Озеро переходило в реку, дорога заметно расширялась, дома льнули к скалистым берегам гавани. На вершине уступа над пляжем стоял замок Арднашил.
При виде выстроенного из серого камня мрачного здания Мейси почувствовала, как ее охватил холод, пробравший до костей. От этого места веяло угрозой.
Впервые увидев замок, Мейси подумала, что он словно сошел со страниц сказки. Но вскоре ее мнение изменилось. Замок был не безопасной гаванью, а тюрьмой, и один взгляд принес ощущение удушья.
Возможно, Роб догадался об этом, поскольку, когда они пересекли реку по каменному мосту и подъехали к конюшне, мужчина посмотрел на Мейси, впервые с тех пор, как они вышли из кафе, и вздохнул.
— Извини, — тихо произнес он. — Я понимаю, это не твоя вина, что ты совсем не знаешь Алека. Просто дай ему шанс — пожалуйста. И моей матери. Вы не очень хорошо поняли друг друга. Она волнуется, боится, что ты по-прежнему ее ненавидишь.
— Я никогда ее не ненавидела, Роб, — тихо поправила его Мейси. — Это она меня ненавидела. Мне жаль, если тебе показалось, что я имею что-то против Алека. Разумеется, я дам ему шанс, мальчик всегда мне нравился. Я просто очень волнуюсь за Дженни. Не хотелось бы видеть, как моя маленькая девочка совершит большую ошибку.
— Это не ошибка. К тому же не забывай, это и моя маленькая девочка, — отозвался Роб с кривой ухмылкой, которая кольнула Мейси в самое сердце. — То, что Дженни жила с тобой, не означает, будто я люблю ее меньше. Знаю, тебе кажется, будто я украл ее у тебя, но это не так. Дженни действительно чувствует себя здесь как дома.
Мейси собралась было возразить, что она ни о чем подобном не думала, но промолчала. Она и впрямь считала, что Роб украл ее дочь, нормальную свадьбу, о которой мечтает любящая мать, — с суматохой, планированием, волнением, слезами и смехом.
Но Мейси здесь именно для того, чтобы у Дженни была настоящая свадьба.
— Роб, все в порядке. Давай не будем на этом заострять внимание, хорошо? — попросила она.
В этот момент дверца машины распахнулась, и Дженни повисла на шее у матери, а потом присела на краешек сиденья и обхватила ее лицо ладонями:
— Ты в порядке? Я знаю, ты не хотела ехать, но…
— Все прекрасно, — мягко отозвалась Мейси и крепко обняла дочь. — Все просто прекрасно. Нам будет очень весело. Ну, пойдем в дом и начнем планировать свадьбу!
— Супер! Я думала, не дождусь тебя! Ой, посмотри на кольцо!
Дженни с сияющими глазами и счастливым лицом протянула руку, и Мейси увидела простое колечко из белого золота с одним-единственным бриллиантом. Оно идеально подходило ее стройной, красивой дочери.
— Просто прелестное! Он сам его выбрал?
Дженни озорно хихикнула.
— Ну, может, я немножко ему подсказала, — призналась она, и Роб фыркнул.
— Совсем чуть-чуть, — согласился он и вышел из машины.
К тому моменту, как Мейси высвободилась из объятий дочери, Роб уже вытащил ее чемодан из багажника. Она отбросила со лба взлохмаченные ветром волосы и потянулась за фотоаппаратом, но мужчина уже подхватил сумку:
— Иди с Дженни, а я отнесу все в твою комнату.
Мейси вдруг осознала, сколь многое здесь изменилось.
Начать с того, что в холле было тепло. Он ярко освещался и казался вполне гостеприимным. Раньше он выглядел совсем по-другому, даже в то лето, когда родилась Дженни. Дочь провела Мейси через переднюю дверь, вместо того чтобы тащить в обход к черному входу, как это обычно делал Роб.
Дженни провела мать в гостиную — такую знакомую и вместе с тем изменившуюся, — где Хелен Маккензи поднялась на ноги и подошла к вошедшим. Она стала старше и еще чопорнее, но была по- прежнему красива, элегантна и надменна.
— Мейси, добро пожаловать, — спокойно произнесла женщина и протянула руку.
Мейси пожала ее пальцы, порадовавшись, что бывшая свекровь не стала целовать или обнимать ее. Это было бы слишком после пережитой боли. Мейси сумела улыбнуться и горько пожалела, что надела джинсы и толком не причесалась.
— Благодарю вас, миссис Маккензи, — вежливо отозвалась она.
Мать Роба только улыбнулась и произнесла:
— Прошу, зовите меня Хелен, — после чего пустилась в расспросы о путешествии и предложила что- нибудь выпить. — Чай? Кофе? Или, возможно, что-нибудь прохладительное?
— Стакан воды, если можно, благодарю вас.
