широкий плащ и густая вуаль. Она отпустила наемного кучера, наказав вернуться за ней через два часа. Хатклифф, не скрываясь, встретил ее, деликатно подхватил под руку и проводил наверх, в снятый номер. Он закрыл дверь и направился к столику, на котором стояли бутылка вина, два бокала и одна красная роза в простенькой вазе. Джоанна настороженно сквозь вуаль осмотрелась. Она так и не отошла от двери ни на шаг, раздумывая, а не стоит ли сбежать прямо сейчас? Возможно, ей совсем не стоило доверять Хатклиффу. По крайней мере, приготовления, которые он сделал, не внушали ей чувства безопасности.
Хатклифф снял суртук, повесил его на спинку одного из двух стульев, стоявших около стола. Отодвинул другой стул:
— Вы не присядете, миледи?
Джоанна не сдвинулась с места ни на шаг.
— Я даю слово, вам нечего бояться. Я не прикоснусь к вам, не сделаю попытки поцеловать, соблазнить или опоить, — он слегка улыбнулся. — А в карты удобнее играть определенно за столом.
— В карты?
Он не видел ее лица, но очень четко слышал пренебрежение и отвращение в ее голосе. Он продолжал спокойно ждать.
— Вы не любите карты?
— Нет, — она наконец сделала шаг по направлению к столу. — Давайте я просто отдам вам десять фунтов, и мы будем считать, что я проиграла.
Виконт усмехнулся, помог ей сесть, устроился напротив.
В дверь постучали. Вошла служанка с подносом.
— Не желаете пообедать, миледи? — спросил Хатклифф.
— Возможно.
Он кивнул девушке, та поставила поднос на стол и удалилась. Джоанна отметила, что виконт не стал трудиться запирать дверь, оставляя пути к отступлению открытыми.
Джоанна освободилась от шляпки с вуалью, с интересом взглянула на поднос. И правда, она с утра так нервничала перед предстоящим «свиданием», что не могла проглотить и крошки. Яичница с беконом, тосты, яблочный пирог… она наложила себе всего помаленьку. Пахла и выглядела пища вполне аппетитно.
Виконт взял себе пирог и налил чай.
— В таком случае, чем же займемся в ближайшие два часа? Я предполагал сыграть в карты, но раз вы не любите эту игру, то я не буду настаивать.
— А вы любите?
— Я бы так не сказал.
— Но в свете вы известны как удачливый игрок.
— Это необходимость.
— Понятно…
Виконт сомневался, что леди Гримстон действительно поняла его, но не стал углубляться в эту тему. Он мысленно искал подходящую тему для разговора, когда она спросила:
— Расскажите что-нибудь личное. Что вы любите в постели?
Виконта удивляло, как она могла говорить столь интимные вещи таким невозмутимым тоном, будто речь шла о погоде. Какое самообладание, однако… Он, к сожалению, так не мог. В его ответе не должно было быть намека на игривость или соблазнение, это он знал. Но вопрос требовал честного ответа. Единственное, что он смог придумать, чтобы не вдаваться в пошлые подробности и не говорить того, что заставило бы его покраснеть, было:
— Искренность.
— Искренность? — удивленно переспросила Джоанна, не донеся вилку до рта и даже позабыв о ней. — При чем тут искренность? Я спрашиваю о постели.
— Я о том и говорю, — он вежливо склонил голову. — Мне нравится, если женщина получает в постели со мной удовольствие. Мне нравится, когда она отвечает на поцелуи, когда она… — он замолчал. — Делает то, что нравится ей и мне одновременно.
Джоанна недоверчиво усмехнулась и донесла наконец кусок бекона до рта.
— Фальшь всегда чувствуется, — твердо сказал Хатклифф. — Женщина может притвориться, что целует и ласкает меня с удовольствием, но сразу чувствуется что-то… не то. Именно потому я не хочу жениться ради денег. Вряд ли я смогу спать с женой, которая вышла за меня только ради титула. А я бы хотел все-таки спать со своей будущей женой, — с иронией закончил он.
— То есть, вы хотите жениться по любви?
— Как и многие другие.
Он, впрочем, сомневался, что Джоанна верит в любовь. Ее недоверчивое, с неприятной ухмылкой выражение лица ясно говорило, что она думала о браках по взаимному чувству.
— По крайней мере, любовь сделала бы абсолютно ненужными проверки, подобные той, которую вы устраиваете своему мужу.
— О, нет. Первый раз я выходила замуж по любви, и ничего хорошего это мне не принесло.
— Возможно, потому, что ваша любовь была невзаимна, — деликатно, с сочувствием предположил он.
— Да, — усмехнулась она. — А как узнать, искренне отвечают на ваше чувство или всего лишь притворяются, чтобы заманить вас поглубже?
— Надеюсь, что смогу это понять. Наш с вами… договор, по крайней мере, дает мне еще некоторое время, чтобы найти богатую девушку и в нее влюбиться.
— Желаю вам удачи, — не очень искренне сказала она.
— Благодарю вас, — так же неискренне ответил он.
Ровно через два часа Джоанна вышла из гостиницы. Виконт выполнил свое обещание и не пытался играть в соблазнение. Прикоснулся он к ней, только когда они уже вышли из комнаты, и он помогал ей спуститься вниз. Краем глаза он заметил одного знакомого. Тот, придерживаясь неписаных правил, не стал здороваться с Хатклиффом, у которого, судя по всему, было тайное свидание с какой-то замужней дамой.
— Возможно, вскоре станет известно, что у меня есть роман с замужней дамой, — очень тихо сказал он Джоанне. — Я вижу Лесситера в зале. Он вряд ли узнает вас, но может разнести сплетни, что я с кем-то встречался, если его как следует не преупредить. Должен ли я это сделать?
Джоанна тихо вздохнула.
— Нет, не стоит. Чем больше мелких подробностей, тем лучше.
«Наверное,» — добавила она мысленно.
— Миледи, — веско сказал он, помогая ей сесть в карету, — подумайте еще раз, вам действительно это нужно? Еще не поздно все отменить. Я верну вам деньги.
— Спасибо за беспокойство, — ее тронула его искренняя забота. — Это необходимо.
— Что ж… До свидания. Через три дня?
— Через три дня.
Вернувшись домой, Джоанна неожиданно наткнулась на графа. Сердце ее бешено застучало. Напустив на себя спокойствие, Джоанна спокойно избавилась от плаща и густой вуали.
— Где ты была? — поинтересовался граф.
— Я ездила по благотворительным делам в миссию, организованную преподобным Эймсом.
— Та, в которой помогают проституткам сменить работу?
— Да. Она расположена в не самой благополучной части города, и я не была уверена, что хочу, чтобы меня видели там, — Джоанна стянула перчатки.
Все же у графа оставались некоторые сомнения. Джоанна лгала. Она нервничала. Он подошел поближе, взял ее за руку и поцеловал. Ладонь была холодной, чуть влажной. Он поднял глаза и заметил, как часто-часто бьется пульс у нее на шее. Возможно, вся ее ложь состояла лишь в том, что она просто боялась его и тщательно пыталась это скрыть.
— Джоанна… — он прикрыл глаза. — Ты помнишь, что я не люблю ложь?
— Да.
