Каждый клялся, что плесневые пятна появились аккурат после крушения. О крушении, понятное дело, расспрашивать не стал, набрал контейнер рыжика и убрался восвояси.
Медицина. Фармакология. Дырявая изгородь, за которой человечество пытается укрыться от врагов. Патогены, возбудители болезней. Они наступают со всех сторон, они находят всё новые лазейки, они видоизменяются. Мы сражаемся с ними их же оружием, вот только они владеют им лучше. Мы всегда отстаём, всегда на шаг позади. У этой гонки вооружений нет конца, и волшебное слово «панацея» никогда не прозвучит над театром военных действий. И мы без устали латаем прорехи в заборе, обороняя своё место под солнцем.
К чему это я? А к тому. Моя рыжая плесень, которой я ещё даже не дал имени, похоже, может обернуться настоящим золотым дном. Боюсь сглазить, раньше времени радоваться не буду, скажу только, что, если результаты тестов окажутся верными, моя слава может превзойти славу Флеминга, ну а рыжик станет известен не меньше пенициллина. Жалость в том, что мы никак не можем подыскать нашему подопытному оптимальную среду: культивировать его не удаётся по-прежнему, привезённый же из-под Калуги запас скоро иссякнет.
На душе буря. Уже несколько дней хожу совершенно оглушённый. Чувства смешанные: эйфория пополам с недоверием. Кажется, что вот-вот придут, грубо встряхнут, разбудят, скажут: «Хорош сны смотреть!..». Но, однако же, не приходят и не приходят. Сон не кончается и не кончается.
Рыжик. Ржавка. Ещё пара не вполне приличных прозвищ, которыми любовно наградили испытуемого в лаборатории. Подарок Петровича обернулся даром богов. Скромная плесень необычной масти, как могучий воин-освободитель, уничтожает все известные науке патогены. И когда я говорю «все», я имею в виду «все»! Грибы, вирусы, паразиты, протозоа. Бактерии, грам-положительные и грам-отрицательные. Добавьте к этому минимальную токсичность. Эксперименты на мышах обнадёживают до головокружения.
Сказать, что у меня приподнятое настроение, — значит, ничего не сказать. Я упоён. Люминесценция, исходящая от рыжика, кажется мне праздничным подмигиванием новогодней ёлки. Лампочки то вспыхивают ярко, то почти затухают, то вдруг начинают переливаться.
Врать не буду: известность, гранты, личные перспективы — всё это греет душу. Но, ё-моё, речь ведь не только об этом. Первый раз в жизни ощущаю себя частью большого «мы» — и счастлив, взахлёб счастлив за этих самых «нас». Держитесь, люди, держитесь. Терпеливые и протестующие, смирившиеся и озлобленные, уповающие и отчаявшиеся — держитесь, мои хорошие, осталось совсем чуть-чуть. Аурум потабиле, золотой напиток, чудесный эликсир, мечта средневековых алхимиков — он реален.
Нам удалось его создать, люди! Мы наконец-то переведём дух… Я не сильно пьян, дорогие мои. Тут другое…
Меня всё больше занимает световое излучение, которое испускает рыжик. Оно необъяснимо неоднородно, ни с чем подобным мне не приходилось сталкиваться. Без всяких видимых причин колония вдруг начинает вспыхивать и гаснуть, с разной степенью интенсивности и периодичности. Иногда рыжик просто полыхает, иногда еле тлеет, иногда остаётся пассивным. Наблюдаю. Думаю.
То ли я переработал, то ли ещё что, но мне всё сильнее кажется, что в световых импульсах рыжика есть система. Чем больше я фиксирую замеченные закономерности, тем больше подпадаю под впечатление, что люминесценция нашего красавца — это набор сигналов. Грибы — сами себе царство, не растения, не животные, но наличие языка у отдельного их представителя заводит ум за разум. Думаю, я всё-таки переработал.
эта голова хоть на что-то годится, то я с уверенностью могу заявить: люминесценция рыжика — набор простейших знаков, вполне вероятно, алфавитных, вроде азбуки Морзе. Я насчитал пятнадцать. Жаль, я не Шампольон и не способен реконструировать неведомые языки.
…А вот сегодня я пьян прилично. Пальцы почти не слушаются, но голова соображает яснее ясного. Отмечали с размахом. Что за повод? А какая, ёшкин кот, разница? Прототипы вакцин, фонды, контракты… У меня была своя причина нажраться. Я уже несколько дней не могу заставить себя взять и записать три простых слова. Три. Простых. Слова:
Какая ирония!
Две заветные мечты человечества: найти лекарство от всех болезней и повстречать братьев по разуму. Лежит перед нами на блюдечке с голубой каёмочкой. И одно из них исключает другое. И я боюсь. Боюсь выбора, который мы — все мы — сделаем. Ведь от открытия неиссякаемого источника аурум потабиле нас отделяют только две вещи: понять механизм размножения рыжей плесени. И продолжать считать её таковой…
№ 11
Денис Воронин
ИСТИНА РЯДОМ
Всегда мой брат говорил нечто такое… неудобопонятное. Раньше я старался не вдумываться в эту мешанину слов. А сейчас напрягаюсь, чтобы вспомнить его изречения и расставить всё по порядку.
