— Слушай, ты это к чему, а? — удивился Сабельников.
— А ты еще не понял, что ли, ничего? Сохатого раненого ты гнал — тебя машина подмяла... тебе не понравилось?
— Так он знаешь какой сильный? Сохатый! У!
— А ты с ружьем всех сильнее...
— Гарик! Ты какой-то тупорогий! Мне выздоравливать нужно — не нагоняй пессимизм.
Новый сопалатник рассказал свою историю: в детстве пошел за грибами и увидел медведицу с медвежонком! Рванул в одну сторону, а она — в другую. Но когда бежишь, то правая нога больше шаг делает, и по кругу в лесу несешься. Через полчаса они с медведицей встретились опять, но она его не тронула.
Сабельников стоял на своем: все равно, как выздоровеет — пойдет на сохатого!
В это время в палату вошел врач с рентгеновским снимком и сказал ему:
— У вас начинается некроз сустава, охотиться строго запрещаю!
КГБ в 1980 году, или Зачем придумывать, когда и так смешно
Все мы в советское время боялись, что КГБ всюду спрятало свои подслушивающие устройства, но Н. Н. имел все основания опасаться сего, потому что его соседями по аспирантскому общежитию в МГУ были иностранцы: немец Питер и вьетнамец Кы. Они часто заходили в комнату к Н. Н. в гости и бывали на его дне рождения.
Тут нужно сказать, что тогда даже в самой столице не было в продаже хорошей бумаги, необходимой для кандидатской диссертации. И наш Н. Н. привез в Москву из Перми эту дефицитную бумагу — на беловик (у нас все-таки Краснокамский бумкомбинат работал). Он положил ее в тумбочку.
Именно за этой тумбочкой Н. Н. часто слышал треск, но не заглядывал в сей угол никогда! Да, плохо работают подслушивающие устройства чекистов, потрескивают, но если что-то тронешь там, не будет ли хуже...
Когда диссертация была написана, обсуждена, пришло время достать хорошую бумагу и печатать беловик. Но... оказалось, что это не подслушивающие устройства трещали по ночам, а мышь грызла прекрасную бумагу на вату для гнезда! И что теперь делать? Такой бумаги днем с огнем не сыскать.
И стал Н. Н. звонить знакомым и рассказывать о мыши, просить помощи — ему нужно было не менее семи пачек хорошей бумаги.
Наконец он получил номер телефона, позвонил, и — о, чудо! — человек пообещал финскую бумагу!
Правда, встреча была назначена... у памятника Дзержинскому. Но наш Н. Н. как подумал: даже если краденую бумагу ему продадут с Лубянки, ну и что — из-за них же пропала краснокамская бумага-то! Если б Н. Н. не был уверен, что это трещат подслушивающие устройства, он бы — конечно — сразу заглянул на треск и спас бы большую часть драгоценных листов от мышиных зубов.
В общем, вышел к нему с Лубянки человек, похожий на доброго Карабаса-Барабаса, продал бумагу по 10 рублей пачка (в 10 раз дороже, чем в магазине), и все. То есть работники КГБ уже в 1980 году вышли на передовые рубежи рыночных отношений.
Диссертацию приняли на ура. Кстати, тема диссертации Н. Н. была как раз про это — про казнокрадство и прочее
Казаки в 2003 году
В мое купе вошел человек с обгоревшей ногой! Ничего себе! Буквально дымился еще серый носок в тех местах, где он не сгорел.
— Шел к вокзалу... вдруг шаровая молния ударила в левую ногу, и полуботинок моментально сгорел.
Я ехала от родителей из Белой Калитвы. У меня в дороге с собой всегда аптечка, а в ней эритромициновая мазь. В общем, дала я эту волшебную мазь соседу. Через полчаса, когда боль ушла, он заговорил:
— Може, мне это знаете за что? К нам в станицу не так давно приехали братки из города и потребовали дань. “Приезжайте завтра в 8 вечера — мы за это время соберем деньги”. Ну, те и приехали. А мы все, казаки, не дали им даже из машины выйти — положили всех из пулемета.
Дева из автобуса
