можно войти.
В общем, дева (волоокая и пр.) налила ему на кухне чашку очень горячего чая, а сама вышла. Иван же достал зеркало и все видел: что она делает.
— И кто из вас сможет отгадать, что же она там делала? Своими руками... которые Бог создал. — Иван вопросительно обвел нас взглядом Шерлока Холмса. — После того, что я увидел, я повернулся и вышел из ее дома НА-ВСЕ-ГДА!
— Неужели она шарила по карманам твоего пальто?
— Ну, Нинка, ты даешь! А еще писательница. Какого мнения ты о людях вообще?
Вообще я о людях хорошего мнения, но... если Иван — увидев НЕЧТО — ушел навсегда!
— Но я же сказал: волоокая! — Иван дико заблистал глазами.
— Волоокая... может, она репетировала танец живота? — спросил Тим Тимыч.
— Нет, нет! Ну, Иринушка, а ты что думаешь?
Иринушка подумала вот что: дева принесла таз с теплой водой и мыло самое лучшее... “Камэ”, например. Ноги собралась Ивану мыть и массажировать — снизу вверх. Говорят, после этого... много чего говорят.
Иван взял длинную руку Ирины и почти намотал ее на свою:
— Уж это было бы лучше того, что произошло.
Так что же — что? Что произошло-то?
— Ну цо? — по-коми-пермяцки спросил Тим Тимыч.
А вот что: дева из автобуса... постелила постель.
— Так ты ждал чего-то другого, что ли?
Оказывается, Иван ждал... разговора!
О том, что жена, Аврора, давно не волоокая... Еще Иван стихи собирался деве почитать. Сначала.
Дело в том, что в нашей юности все любили одно стихотворение Ивана — про Пермь и Пастернака, с тех пор он написал сорок автопародий на это стихотворение. Это как же надо себя любить, а?! Не десять, не тридцать, а сорок...
— Музыканты упали в ноты, — Иринушка развела руками.
— Так чтоб стихи, чтоб разговор — для этого не в автобусе нужно искать! Нет, не в автобусе, а в театре, в библиотеке! Тебе сколько лет-то? — Тим Тимыч пустился в недоумения.
Иван потерянно закурил.
Что может быть лучше прогулки на свежем воздухе ясным зимним утром?
Только пьянка темной ночью в душной прокуренной комнате
— Посвящается людям нового года! Посвящается Евразии! — и, сняв шапку, зачем-то раскланивался перед всеми, как в цирке.
— Посвящается Перми! — добавил Иван.
Одну штуку мы не знали, как пускать, и вдруг из соседней компании отделился молодой красавец- грузин, и зажег нам эту штуку, и гордо стоял, держа ее в руках, пока в небо летели ракеты.
Я не люблю ничего, связанного с огнем, но тут у меня была своя корысть: посвятила одну ракету Хакамаде, чтоб она выиграла президентские выборы.
Ну а с нами был пес Малыш. И вдруг кто-то начал пускать такие громкие ракеты, что пес испугался и убежал.
Иван ходил, искал его, возвращался к нам, говорил, что Аврора во всем виновата — рано легла, не выгуляла собаку...
Да, думала я, его жена рано легла, зато он рассказал нам роскошную историю, роскошную — не рассказ, а гроздья винограда прямо — торчащие в разные стороны!
Наконец мы увидели Малыша! Пес бегал в толпе подвыпивших пермяков со своим вопросительным взглядом: “Вы не видели здесь моего хозяина? Я сам виноват, сам виноват — испугался салюта, побежал, хвост наотлет... Особые приметы моего хозяина: добрый, на двух ногах...”
Прости, Господи!!!
Слава пересказал мне проповедь воскресную:
— Одержимость существует, достаточно быть батюшкой, чтобы это понять. Подхожу к дому, где живет одержимая, она начинает кричать: “Боюсь! Боюсь!” Это бес боится, чувствует святую воду. От ткани, освященной на гробе святой Ксении, волдырями пошла, кричит: “Жжет! Уберите!”
И вот после этого звонит мне фото-графиня (как она себя называет) и говорит мне по ходу разговора: “А ты ведьма — я заикаться начала во время разговора с тобой”. Ну, я бросила трубку. Она еще после перезвонила и пыталась извиняться, что у нее сотрясение мозга было и пр. Но я сказала твердо: больше мне не звони! Вот бес-то в ней!.. А я тоже виновата — не сочувствовала, что она давно сошла с ума, а только все записывала за ней (у нее бред иногда пригождался мне для рассказов, в которых есть такие героини). А надо было хотя бы молиться за нее, раз я использовала ее реплики... Прости, Господи!!! Вот сейчас внесла ее в список своих молитв. Составляю заново его, так расширился, что взяла побольше картонку и пишу.
