на фоне остальной ее поклажи выглядел на редкость незаметным. Впрочем, там еще штук девять или десять осталось. Короче хватит, чтобы гномка захмелела, а не только распробовала вкус, но вот боюсь, если я все это хотя бы понюхаю, то экипаж поезда никуда своего железно-парового монстра не приведет по уважительной причине. Будут выпиты. Но даже если нет, и удержать себя в руках удастся, я не подвергнуться риску пройти одну их оставшихся инициаций. По уверениям отца с каждой из них мои силы будут расти, но облик также не останется неизменным.
К завершающей стадии своего развития дампир представляет из себя нечто с алебастрово-белой кожей и кроваво-алыми глазами. И пусть я буду способна пробить ударом кулака стену дома или гнома в полной броне, но становиться подобным чудовищем совершенно не хочется.
— Может не надо? — Эту осторожную фразу я произнесла, устремив на тётушку крайне испуганный взгляд. В ответ Хильда хихикнула и извлекла из другого саквояжа две жестяные коробочки конфет и небольшой сверточек пастилы. После чего подмигнула и с отлично разыгрываемым удивлением произнесла:
— Клэр. С каких пор молодые девушки отказываются от сладостей и от ягодного компота?
После этих слов, я к своему стыду все же присмотрелась к извлеченным тетушкой бутылкам. Конечно, отсутствие этикеток и залитые сургучом пробки еще ни о чем не говорили, да и сама мысль хранить компот именно в винных бутылках? Видимо, много пропутешествовавшая тетушка, изобрела довольно экстравагантный способ оставаться трезвой. Ведь действительно — таким образом можно полностью соблюсти приличии и без всяческой опаски потягивать бокал наполненный «вином». Пока я предавалась вот таким рассуждениям относительно такого удобного изобретения гномки, Хильда не только успела расстелить небольшую дорожную скатерть и разложить сладости, но и извлечь откуда-то из саквояжа пару великолепных хрустальных бокалов. А данный момент, вкручивала в тугую пробку механизированный пружинный штопор. Конструкция, между прочим, очень знакомая — у нас дома есть парочка подобных, только не чисто пружинных, а более старых рычажных моделей. Немного посопротивлявшись пробка все же соизволила с легким хлопком вылезти из горлышка бутылки, засыпав немного сургуча на специально подстеленную салфетку. После того как пробка покинула свою тугую норку и позволила содержимому бутылки соприкоснуться с воздухом, по комнате распространился изумительный запах камнеломки. От этого запаха, наполненного небольшой кислинкой и одновременно горечью у меня даже немного закружилась голова и рот наполнился внезапно появившейся слюной. Не ожидала — совсем не ожидала. Ничего себе ягодный компотик! Нет — конечно камнеломка это ягода, но вот то что плети этой ягоды встречаются только высоко в горах на высоте не менее чем пары тысяч ярдов, а часто и вообще на самой границе ледника, делает эти небольшие угольно черные шарики с твердой и терпкой кожурой редкостью. Очень дорогой редкостью, стоящей примерно полтора своего веса в серебре.
Видя мое ошарашенное состояние, тетушка протянула бокал, до половины наполненный бархатным мраком компота из камнеломки и буквально втиснула мне его в руку.
— Ну, за начало путешествия!
Я кивнула и выпила. Ффу-уу… и за это платить такие деньги? Отвратительная кислая жидкость с каким-то маслянистым привкусом была немедленно проглочена. Пожалуй, единственным плюсиком данного напитка было то, что он как-то странно пощипывал небо и воздух, ворвавшийся в открытый рот показался на редкость вкусным и холодным. Да еще от живота пошла теплая волна, необычная но приятная.
— Да, это нужно распробовать, — согласилась Хильда, глядя на меня и нарезая непонятно откуда извлеченным ножиком пастилу. — Зато потом, как привыкнешь, за уши не оттащишь. Будешь!
Какая вкусная сласть! Интересно, где моя компаньонка-телохранитель ее достала? Наверняка в столице, у нас в городке таких вкусностей точно не делают, я бы знала.
— Хорошо идем, — посмотрела гномка за окно, где стремительно мелькали уже не дома города, а деревья леса, окружающего его со всех сторон. — Ходко. Скажи, Клер, а это правда что Грем умудрился получить патент на какую-то деталь для паровоза?
— Угу, — кивнула я. — Правда дивидендов он, считай, никаких не приносит. Ну что такое пятнадцать золотых в год?
— Не скажи, — покачала головой наемница. — Знала я тех, кому такие деньги показались бы несметным богатством… Эх… выпьем за то, чтобы для нас они всегда оставались мелочью.
Отказываться было неудобно и пришлось проглотить второй бокал компота из камнеломки. Кажется, теплая волна в этот раз была сильнее, а вкус показался менее противным. Может и вправду к ней привыкнуть надо? Потом Хильда под предлогом исполнения своих профессиональных обязанностей наставника-берсеркера принялась расспрашивать о том, чему и как я училась в плане драки, и кто был моим наставником. Известие о том, что азы искусства битья чужих морд своими руками я получала от эльфа, повергло ее в состояние, близкое к шоковому.
— Да ты что! — пожалуй, так глядели бы в гильдии инженеров на студента, принесшего модель с квадратными колесами. — С ума сошла?! Эти былинки остроухие только пыль в глаза пускать горазды, а если до дела доходит, то любого их самого прославленного мастера первый же деревенский дурачок напрочь уделает! «Лист на ветру», «Тростник под косой», «Чертополох под седлом» это же только звучит красиво, а в реальности ты их связки видела?! Это не бой, это балет, в котором один раз споткнешься или замешкаешься и все, на погост! Причем для того чтобы подобная пародия на боевые искусства вообще была доступна, всем кроме эльфов требуется тренировать растяжки так, что по сравнению с ними отдых в пыточном подвале развлечением покажется!
— Угу, — кивнула я и мысленно пожелала своему наставнику провалиться сквозь землю, потому как он был садистом и просто брать деньги за обычный комплекс гимнастических пожеланий не желал. Остроухий гад полностью дал мне азы своего искусства. Как я орала, когда первый раз садилась на шпагат… — Я знаю. Пробовала потом когда с мальчишками дралась применить все эти па и стойки. Побили. Долго ревела потом.
— Да, Рем вовсе не так умен, как я думала, — вздохнула Хильда и глотнула компота. Странно, но у меня в руке тоже откуда-то взялся бокал. Пришлось выпить. Вместе с воздухом, волной свежести ворвавшимся в рот пришли воспоминания, что в тот раз, который я вспомнила, их было шестеро. И все старше на год-полтора. К тому же папе потом пришлось долго извиняться перед их родителями за три вывиха и один закрытый перелом.
Мы еще о чем-то беседовали, о чем, помню плохо, но было весело, а затем Хильда предложила побороться. Сфокусировав глаза куда-то за тётушку, я соглашаясь кивнула. Сорвавшись с плеч, моя непутевая голова весело покатилась в ближайший угол, подскакивая и подпрыгивая в такт перестукиванию колесных пар на стыках рельс. Моргнув и обнаружив перед самым своим носиком медленно приближающийся кулачок гномы, по какой-то странной причине решившей испортить мне косметику, я неожиданно даже для себя рассмеялась, рассыпая вокруг звонкие колокольчики переливчатого смеха. Веселье жаркой волной захлестнувшее меня требовало скорейшего выхода и поэтому, пробежав кончиками незаметно появившихся коготков по проносящейся мимо руке Хильды, я запрокинув кружащуюся, наполненную сладким тягучим туманом голову, неожиданно даже для себя зашипела…
Вспышки окружающего, проносящиеся сквозь наполняющий мой взор туман, шипение выдыхаемого сквозь наполненное жидким огнем горло… Жидким огнем в который превратился окружающий воздух. Воздух — ставший таким тугим и тягучим… Идеальные завитки стружки сорванной легчайшим прикосновением с поверхности столика… зависшая в невесомости сверкающая радуга взорванной неловким движением бутылки и водопад наполненных тьмой капелек, ласкающих мое разгоряченное лицо, буквально пылающее в танце — танце не с медленной как улитка Хильдой… Нет — танце со своей тенью, с ветром и переполняющим меня огнём…
Приход в себя был ужасен. Тело болело. Нет, не так. Оно БОЛЕЛО! Ныло все, начиная от ногтей на ногах и заканчивая кончиками волос. Никогда не думала, что во мне столько мышц, которые как будто плачут и требует себе чего-то… требует… Жажда?!
Я подскочила вверх прямо из положения лежа и, неожиданно приземлившись уже на ноги с ужасом осмотрела обстановку, ожидая увидеть… да все что угодно, но обязательно с потеками недопитой крови и осушенными трупами жертв. Реальность к счастью чудовищному видению, промелькнувшему перед лицо не соответствовала. Купе конечно было разгромлено, но Хильда была жива и даже, кажется, не доставала свои топоры не говоря уж об огнестреле.
