— Паровоз стоит, — меланхолично доложила эльфийка, уши которой вырвались из под прически и сейчас шевелились, как плавники у какой-то крупной рыбы. — Кто-то один отстреливается, остальные плачут или кричат. В шестом купе от нас насилуют иностранку откуда-то с юга, очень уж характерно она орка проклинает. Точное количество зеленых не скажу, но много. Очень много. Может быть даже полсотни. И нет гарантии, что слышу всех.
— Идеи есть? — Вроде бы логичный вопрос, заданный вполне приличным серьезным голосом по какой-то странной причине вызвал бурный, хотя и сдавленный смех, перешедший в сдавленное рыдание у эльфийки и кашель у Торката. Видимо для эльфийской психики Лаэлы происходящее стало последней каплей, а у пуленепробиваемого гнома под кирасой или сломаны ребра или, что скорее всего, особенно зная искусство подгорных оружейников, просто гигантская гематома, сиречь в просторечии синяк на пол пуза. Пока я успокаивала эльфийку, Гроткар с вдумчивым видом поскреб где-то в глубине своей бороды и выдал:
— Да что думать — перестрелять всех и посмотреть что с паровозом, может удастся отремонтировать.
Простота рецепта была просто гениальной, особенно для моей неокрепшей психики, которой тоже хотелось последовать примеру Лаэлы, которая к слову уже практически пришла в себя и достав откуда то из-за обшлага формы кружевной платочек пыталась хоть что-нибудь исправить с гримом. Что к слову делать было уже бесполезно. Но как утверждала мадам Жюли «Приличной девушке вместно упасть в обморок только на руки спасителя, но только в том случае если он во первых красив собой, во вторых не женат». Ну а так как красавцев, а уж тем более холостых в зоне видимости не наблюдается, то видимо придется импровизировать. Схватив горсть разбросанных по чудом уцелевшему столику патронов к моей Амели высыпавшихся из буквально разорванной пачки. Я привычным отработанным до автоматизма движением откинула в сторону барабан и толчком экстрактора заставила дымящиеся цилиндрики гильз исполнить веселый зажигающий канкан, на засыпанном своими товарками и сосновой щепой еще час назад безупречном паркете, по какой-то странной прихоти покрывающем пол в каждом вагоне гномского поезда. Мелодичный перезвон и терпкий запах нитроэкспреса, с легкой кислинкой дымаря, которым я по совету папочки разбавляю бездымную навеску для большей мягкости выстрела, очистил мою голову почище холодного душа и полуфунтовой чашки горячего кофе и заставил находящиеся по идее в ней мозги более или менее продуктивно заработать.
— Торкат прикрываешь. Гроткар, хватай свою мясорубку и столько патронов сколько унесешь. Лаэла! — Применяемый мадам Жюли метод приведения в чувство, немного отличался от обычного похлопывания по щекам и не был особо применим в приличном обществе, но думаю тетушке Хильде он бы понравился. Ну не суть важно — оставим это между нами девочками, тем более что он сработал на все сто и взвизгнувшая эльфийка моментально вернулась к окружающей действительности. — Лаэла, мы держим коридор. Главное пробиться к паровозу и постараться установить на тендере нашу самоделку.
— Зачем? Будем отстреливаться здесь. А через пару часов подойдет помощь. По магосвязи ведь уже передали?!
Все же с взрослением у эльфов, да и полукровок этой расы есть большие проблемы. Вроде уже взрослая девушка, но вот иногда такие вещи… Хотя я видимо иногда веду себя так же. Но не в этом же случае? Мои размышления и попытка сформулировать хоть что-нибудь в ответ были прерваны многозначительным хмыканьем Торката и его гулким, прерываемым кашлем голосом:
— Кгха! Ну ты подруга и выдала! Да тут стенки считай что бумажные — мигом свинцом нашпигуют. А со связью… Одного шамана мы привалили, но думаю как минимум еще парочка есть. Так что надеемся только на себя и вот на это. — с этими словами гном любовно похлопал по стволам дымящейся двустволки. — Да и тендер из котловой стали в полдюйма, хоть как-то прикроет наши с братом задницы. Ну и ваши очаровательные попки.
Клянусь более похабной улыбки я не видела даже от тетушки, а уж она умела загнать меня в краску.
— Бум! — приклад винтовки Лаэлы соприкоснулся с головой гнома, произведя довольно таки сочный звук.
— За что? — обиделся ударенный, но даже не потянулся потрогать пострадавшее место. Да, крепка черепушка подгорного народа. Я слышала, раньше каменные тролли во время битв на самую твердую часть тела, голову, где у них сплошная кость, любили принимать разнообразные удары судьбы в виде стрел, мечей и камней из катапульты. И помогало, между прочим. Вот интересно, а Торкат так может?
— Чтобы за словами следил, — пояснила хрупкая эльфийская дива факт избиения ею союзника. — И вообще, чего вы тут болтаете, как в родной академии на переменке? Врагов много и если они объединятся, нам хана. Потому единственный шанс, это действовать быстро и уничтожать их по очереди, пока орки заняты грабежом вагонов и паникующими пассажирами.
— Ну, так пошли, — пожала плечами я.
— Да нет, подруга, — фыркнула потомственная шпионка и диверсантка уже полностью пришедшая в себя и восстановившая свою обычную ехидность и выдержку. — Побежали!
Впрочем это было легче сказать чем сделать. Конечно же вершина конструкторской мысли подгорного народа в отношении переходов между купе, когда-то бывшими дилижансами, поражала. Особенно когда по этой открытой галерее, неизвестно каким чудом связанной с платформой и колесными тележками, а вдобавок еще и довольно ощутимо прогибающейся под весом братьев, приходится изображать штурмовой отряд храмового воинства.
В соседнем купе стояла относительная тишина, но мы все равно ворвались туда как в заполненную врагами крепость. Братья навалившись плечом вынесли дверь и рассыпались в стороны, Торкат влево, Гроткар вправо, а женская часть нашей компании немедленно взяла под прицел всех там находящихся. Пожилой толстячок с пузом профессионального истребителя пива открыл рот и заорал от ужаса. Ему вторило все его семейство в виде женщины средних лет, закутанной несмотря на весьма теплую, если не сказать жаркую погоду в шаль, делавшую ее похожей на мышь, и полтора ребятенка неопределенного пола. Еще половина, видимо, самая умная, отчаянно пыталась спрятаться в стоящий здесь же здоровенный сундук, но исцарапанные длинные ноги с разбитыми коленками мешали.
— Дальше, — скомандовала Лаэла. — А вы молчите!
— Да пусть орут, — пожал плечами Торкат, примериваясь к следующей двери. — На общем фоне внимания никто не обратит.
Следующее купе оказалось вообще пустым, только ветер врывался в открытое окно. Тот кто ехал в нем решил попытаться обогнать орка верхом на лошади? Если ему это удастся, с удовольствием пожму ему ногу, надо же поближе изучить такое чудо природы.
И только гномы собрались ворваться в следующий вагон, как он сам открылся. Но братья все равно пошли на таран. Думаю, если бы этот невезучий бандит мог выбирать, он бы предпочел столкновение лоб в лоб с паровозом. Ну, так бы у него шансов выжить было больше. А так он вполне осознал, что чувствует попавший между молотом и наковальней. Молотом в соответствии с родовыми традициями служили подгорные жители, а наковальней то ли четверо, то ли пятеро размалеванных татуировками грязью и пылью зеленых оборванцев. Я вскинула Амели и послала пулю в клыкастую физиономию, видневшуюся за образовавшейся в проходе дергающейся кучей.
Ее обладателю повезло стоять чуть дальше от дверей, а потому он прожил немного дольше и даже почти успел выстрелить в ответ. Но это не считается, так как курок все же не был нажат и странная конструкция, представляющая собой обрез какой-то крупной винтовки вывалилась из судорожно дергающихся пальцев так и не исторгнув свое смертоносное содержимое. Мелкокалиберные пули моей красотки, несмотря на свой более чем миниатюрный вид, в это время превращали копошащихся на полу орков, которые увидев перед собой врага вступили с ним в рукопашную даже не поднимаясь, в груду тел.
Спустя пару секунд в купе остался только один налетчик, который каким-то чудом оказался на самом дне кучи из трупов и гномов, запутавшихся в мертвых руках, вцепившихся в их одежды и бороды, а потому выстрелить в него никак не получалось. Наконец все же грохнула двустволка, причем, возможно что и случайно, а братья стали подниматься из груды тел, больше похожие на оживших мертвецов, чем на мастеров-големостроителей. Их противник, получивший пулю, вошедшую куда-то в район подбородка и
